— Может, в тот раз передатчик использовал кто-то другой?

Она снова задумалась.

— Было похоже на него… но пожалуй, что да — это мог быть кто-то другой. А если это был немец, который выдавал себя за него, то все должно было быть четко и ясно — почему бы и нет, ведь им нечего было бояться.

Пол чувствовал себя так, словно пробирается через болото. На каждый заданный вопрос он получал два разных ответа, ему же хотелось чего-то определенного. Каждый раз, когда он думал о том, что может потерять Флик, которая меньше недели назад появилась в его жизни, словно дар богов, ему приходилось подавлять охватывавшую его панику.

На время исчезнувшая Джин теперь вернулась, держа в пухлой руке пачку бумаги.

— Я принесла расшифровку трех сигналов, полученных от Вертолета, — сказала она. Полу импонировала ее спокойная деловитость.

Он посмотрел на первый листок.

ПОЗЫВНОЙ ВЕРТ (ВЕРТОЛЕТ)

ИДЕНТИФИКАТОР ПРИСУТСТВУЕТ

30 МАЯ 1944

В РАДИОГРАММЕ ГОВОРИТСЯ:

ПРИБЫЛ БЛАГОПОЛУЧНО ТОЧКА ЯВКА В КРИПТЕ ПРОВАЛЕНА ТОЧКА БЫЛ ЗАДЕРЖАН ГГЕСТАПО НО СБЕЖАЛ ТОЧКА СЛЕДУЮЩАЯ ВСТРЕЧА В КАФЕ ДЕ ЛА ГАР КОНЕЦ

— Он пишет не слишком неграмотно, — прокомментировал Пол.

— Дело не в его грамотности, — сказала Джин. — Они всегда ошибаются с азбукой Морзе. Мы заставляем шифровальщиков оставлять ошибки, а не исправлять их, так как они могут иметь какое-то значение.

Вторая радиограмма Брайана, где говорилось о состоянии ячейки «Белянже», была значительно длиннее:

ПОЗЫВНОЙ ВЕРТ (ВЕРТОЛЕТ)

ИДЕНТИФИКАТОР ПРИСУТСТВУЕТ

31 МАЯ 1944

В РАДИОГРАММЕ ГОВОРИТСЯ:

АКТИВНХ АГЕНТОВ ПЯТЬ А ИМЕННО ТОЧКА МОНЕ КОТОРЫЙ РАНЕН ТОЧКА ГРАФИНЯ ОК ТОЧКА КОНЬ ИНГДА ПОМОГАЕТ ТОЧКА БУРЖУАЗИЯ ВСЕ ЕЩЕ НА МЕСТЕ ТОЧКА ПЛЮС МОЙ СПАСИТЕЛЬ ПСЕВДОНИМ ШАРАНТОН ТОЧКА

Пол поднял взгляд.

— Здесь гораздо хуже.

— Я же говорила вам, что во второй раз он спешил, — сказала Люси.

Вторая радиограмма на этом не кончалась, в основном следовало детальное описание инцидента в соборе. Пол перешел к третьей:

ПОЗЫВНОЙ ВЕРТ (ВЕРТОЛЕТ)

ИДЕНТИФИКАТОР ПРИСУТСТВУЕТ

2 ИЮНЯ 1944

В РАДИОГРАММЕ ГОВОРИТСЯ:

ЧТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА ВОПРОСИТЕЛЬНЫЙ ЗНАК ПРИШЛИТЕ ИНСТРУКЦИИ ОТВЕЧАЙТЕ НЕМЕДЛЕНО ПРИЕМ

— Он совершенствуется, — заметил Пол. — Всего одна ошибка.

— Я подумала, что в субботу он был спокойнее, — сказала Люси.

— Или это, или передавал кто-то другой. — Внезапно Пол решил, что нашел способ проверить, работает ли на передатчике сам Брайан или выдающий себя за него гестаповец. Если это сработает, то по крайней мере внесет в дело ясность. — Люси, вы когда-нибудь делаете ошибки при передаче?

— Вряд ли. — Она с беспокойством посмотрела на свою начальницу. — Если новая девушка проявит беспечность, оперативник сразу поднимет страшную бучу. И вполне справедливо. Никаких ошибок быть не должно — у них и без того хватает проблем.

Пол повернулся к Джин.

— Если я составлю сообщение, вы можете его в точности зашифровать? Это своего рода тест.

— Конечно.

Он посмотрел на часы. Было семь тридцать вечера.

— Он должен выйти в эфир в восемь. Сможете сразу отправить ему сообщение?

— Да, — сказала начальница. — Когда он выйдет на связь, мы просто велим ему оставаться на связи, чтобы принять чрезвычайное сообщение сразу после передачи.

Пол присел, немного подумал и написал в блокноте:

СООБЩИТЕ СКОЛЬКО У ВАС ОРУЖИЯ СКОЛКО АВТОМАТОВ СКОКО СТЭНОВ ТАКЖЕ БОЕПРИПАСОВ СКОЛЬ ПАТРОНОВ ПЛЮС ГРАНАТ ОТВЕЧАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО

Он немного подумал. Это был неразумный запрос, составленный в высокомерном тоне, причем небрежно зашифрованный и переданный. Он показал его Джин. Она нахмурилась.

— Это ужасное сообщение. Мне было бы за него стыдно.

— Как вы думаете, какова бы была реакция агента?

Она сухо засмеялась.

— Он послал бы гневный ответ с несколькими бранными словами.

— Пожалуйста, в точности его зашифруйте и отправьте Вертолету.

— Ну, если вам так нужно… — с беспокойством сказала она.

— Да, пожалуйста.

— Как скажете. — Она унесла листок.

Пол отправился на поиски еды. Как и сама станция, столовая работала двадцать четыре часа в сутки, но кофе был безвкусный, а есть было нечего, кроме черствых сандвичей и высохших пирожных.

Через несколько минут после восьми в столовую вошла начальница.

— Вертолет вышел на связь и сообщил, что пока ничего не получил от Пантеры. Сейчас мы передаем ему чрезвычайное сообщение.

— Спасибо. — Брайану — или гестаповцу — теперь понадобится не меньше часа, чтобы расшифровать сообщение, составить ответ, зашифровать его и отправить. Пол посмотрел на тарелку, думая о том, как у британцев хватает смелости называть это сандвичем — два куска белого хлеба, провонявшего маргарином, и тонкий ломтик ветчины.

И никакой горчицы.

Парижский квартал красных фонарей с его узкими и грязными улицами располагался на небольшом холме за улицей де ла Шапель, недалеко от Северного вокзала. В самом его центре находилась «Ла Шарбо», как называли улицу Шарбоньер. На ее северной стороне, подобно мраморной статуе на свалке, располагался монастырь Ла Шапель. Обитель состояла из крошечной церкви и дома, где жили восемь монахинь, посвятивших свою жизнь помощи самым обездоленным из парижан. Они готовили суп для голодающих стариков, отговаривали отчаявшихся женщин от самоубийства, вытаскивали из канавы пьяных моряков и учили детей проституток читать и писать. Рядом с монастырем находился «Отель де ла Шапель».

Гостиница не была в полном смысле слова борделем, так как проститутки там не жили, но когда оставались свободные номера, хозяйка была не прочь сдавать их по часам размалеванным женщинам в дешевых вечерних платьях, прибывавшим туда с тучными французскими дельцами, воровато оглядывающимися немецкими солдатами или наивными юнцами, настолько пьяными, что глаза у них смотрели в разные стороны.

Войдя в гостиницу, Флик почувствовала громадное облегчение. Жандармы высадили ее в километре отсюда. По пути она дважды видела плакаты со своей фотографией. Кристиан дал ей свой носовой платок, красный в белый горошек, и Флик повязала его на голову, чтобы спрятать светлые волосы. Тем не менее она понимала, что если кто-то станет ее разглядывать, то обязательно узнает. Так что ей ничего не оставалось делать, кроме как опустить глаза и скрестить пальцы. Дорога в гостиницу показалась ей самой длинной в ее жизни.