Я шла последней, я видела всех. То, что Таньки нет, заметила Неля, когда в очередной раз оглянулась.

– Ой! – это сказала я. Неля молча, будто не веря своим глазам, развернулась ко мне, да так и встала с немым вопросом на лице. Может, мне и стоило тогда сказать хоть что-нибудь оправдательное: «Только что здесь была!» или что-то вроде. Но я смолчала и уставилась на Нелю таким же истуканом. Из-за этого Наташка впустую потратила время, чтобы вправить мне мозги.

– Что там? Эй, куда ее понесло?! – Она оглянулась, еще надеясь увидеть Таньку где-то рядом, но по нашим физиономиям поняла, что зря. – И где она? Мажорка, говори давай, чего молчишь?!

– Я не видела…

– Не ври, ты последняя шла. Видела небось и струсила… Что видела, говори? Черный Дьякон, привидения, инопланетяне, я поверю. Не бойся, ну? Бить не буду, только направление укажи! – Она вцепилась в мой дождевик и трясла, а мне и сказать-то было нечего. Так мы потеряли, наверное, минуту.

Потом она меня отшвырнула и быстро пошла назад, водя по дну ямы своей палкой. Мы с Нелей тут же включились. Мы ходили по яме зигзагами, удаляясь друг от друга, насколько позволяла видимость. Мы звали Таньку, перекрикивая жаб. Наташка покрикивала на нас, грозилась меня убить и все водила по дну своей палкой. Я думала: «А что она так хочет найти?», – и отгоняла эту мысль. Я носилась по яме, зачем-то продолжая считать шаги, и остановилась, только когда дошла до трехсот.

В затопленных кустах, где на веточке висел череп, нашелся Танькин сапог. Он стоял на воде, не успел еще опрокинуться и пойти ко дну. Я заглянула внутрь. Я всегда заглядываю внутрь, если вижу на улице бесхозный сапог.

У нас поселок: лес, волки. Зимой с голодухи могут стащить собаку с цепи или скотину. Кто-то добренький мне в детстве рассказал, как съели учительницу. Она шла зимой через лес, уж и не знаю зачем. Поджигала школьные тетрадки, как факелы, чтобы отогнать волков. А потом то ли спички кончились, то ли бумага. Утром нашли только ногу в сапоге, и ту выеденную, насколько хватило длины волчьей морды. С тех пор я всегда заглядываю внутрь, если вижу на улице бесхозный сапог.

– Сюда! – Сапог был, конечно, пустой. Наш недоброжелатель людей не ест, только топит.

Неля тут же подскочила ко мне, тоже увидела сапог, вскрикнула…

– Что там у вас? – Наташка лениво подгребала в нашу сторону, не забывая водить по дну своей палкой. Я молча показала ей свою находку.

– Черт! – Наташка принялась яростно тыкать палкой в кусты, потом плюнула и полезла туда на четвереньках. Голова ее торчала над водой и одними губами шептала все, что стеснялась высказать вслух. Хотя мне нравится думать, что Наташка так молилась, и вообще – тоже человек.

Я обежала кусты и стала ходить туда-сюда с другой стороны, щупая ногами дно. Наташка на четвереньках продиралась ко мне, таща по дну свою палку. «Найду – убью», – читалось на ее лице. Неля осталась стоять, но я ее прекрасно видела.

На дне валялись коряги, камни, длинная трава захватывала за сапоги как руками. Если бы я тогда нащупала на дне хоть что-то, похожее на человеческое тело, я бы, наверное, умерла. А ведь мы искали именно это! Мы, конечно, вопили, звали Танюху так, что, наверное, все жабы в степи слышали. Но будь она жива и в порядке, давно бы нас нашла! Я старалась не думать об этом. Я вообще старалась не думать: шагала туда-сюда, щупая ногами дно и выкрикивала Таньку.

Наташка выбралась из кустов, встала. Вода бежала с ее дождевика радостными ручейками.

– Туда. – И мы пошли за ней, вопя: «Танька!» – так, что в деревне, наверное, слышали.

Неля отставала. Я хотела пропустить ее вперед, но она помотала головой, типа хочу идти сзади. Так и теряешь доверие. Тогда мне меньше всего думалось о таких вещах, я хотела только одного: чтобы с Танькой ничего не случилось. А теперь вспоминаю и осознаю.

Туман опускался. Мы дошли до места, где Таньку засасывало, как в болоте. Наташка ткнула палкой в дно. Послышался «хлюп», и палка, как живая, поползла в воду из Наташкиных рук…

– А может, все-таки болотный грунт? – задумчиво проворчала Наташка, выдергивая палку. – Осторожнее, девочки. – Она посмотрела вверх и зачем-то достала компас: – По-прежнему северо-запад. А ведь мы шли в обратном направлении!

– Компас у тебя отстойный, вот и все, – не выдержала я. Меньше всего меня волновало, что такого может мне ответить Наташка.

– Не без этого, но не настолько же! Похоже, Неля права… А скорее, земля просто намагничена так, что компас не работает. Мало ли тут всякого железа. – Она притопнула ногой, и вода радостно плеснула мне в сапоги. – Вот что, девочки, дальше искать – смысла нет.

– Да ты что?

– Не успела бы она уйти дальше. – Если бы она добавила что-то вроде: «Доигралась, мажорка, прощелкала», – мне все равно бы легче не стало. Она и не добавила. И я молчала. Зато Неля проснулась:

– Вы что, надо же искать! – И нырнула в туман.

Мы побежали за ней, только еще одну потерять не хватало!

– Нелька, стой! – Наташка кричала уже за туманом. Я видела лишь волны воды из-под ее ног, а девчонок уже не видела.

– Эй, меня не забудьте! – Я бежала по этой маленькой спасительной волне, одна, одна, одна…

В какой-то момент я заметила, что уже не слышу Наташкиных шагов, а этот шум и плеск – из-под моих собственных ног. Туман опустился еще и накрыл меня с головой: я видела только туманное молоко да воду под ногами. Попала! Я побежала быстрее в ту сторону, где скрылась Наташка. Это просто туман густой, а на самом деле они близко. Далеко ли можно убежать по воде?! Про Танюху мы думали то же самое. Я бежала, шумно плескаясь и разгоняя воду. А ведь сама себе помехи создаю, девчонок-то из-за меня не слышно!

Несколько секунд я простояла в тишине, осознавая свое положение, и только потом подала голос:

– Девчонки! – Даже крикливые жабы промолчали. Они притихли не тогда, а чуть раньше, я упустила этот момент, да и разве это важно?!

– Ау! – Тишина.

Молоко тумана сгущалось. «Хоть ножом режь», – всю жизнь в поселке живу, а такого еще не видела. Я ткнула в него пальцем и потеряла из виду две фаланги. Так! Надо идти отсюда, пока под ногами еще что-то видно.

Я пошла наугад, ориентируясь только по единственному видимому пятачку под ногами. Такая видимость будет, если натянуть на лицо ворот свитера и смотреть под ноги. В общем, ни черта не видно было. Я прислушивалась и все время вертела головой: в таком тумане напасть могут с любой стороны, пока голову не откусят, не заметишь. Кто? Не помню, чего конкретно я тогда боялась.

Трава цеплялась за ноги, я все время отдергивала их, шла, как танцевала. Кто его знает, что там на дне. Я старалась идти быстро, но сама же тормозила себя, то и дело вскидывая ноги и вертя головой.

– Наташка! Вы где? Не прикалывайся, вы не могли далеко убежать!