— Но он что-то сделал с Кондратом! — вскричал Амвросий. — Да-да, что-то очень нехорошее! Ты вообще давно Кондрата видел?

Иннокентий медленно покачал головой. Судя по этому его жесту, по встревоженным глазам, выходило: не вчера.

— Он сейчас служит темным слоям Бездны, а не светлым. Ты бы видел его, Иннокентий!..

Амвросия так и передернуло.

— Наверняка Лаврентий Кондрату навредил, — сказал более спокойный по характеру Звеновой. — Да-да, Амвросий, не смотри на меня так. Выражаясь ведовским языком, Лавр наслал на Кондрата сильную порчу, и в результате тот заболел тем самым недугом, о котором говорили аналитики. Не могу сейчас доказать, но уверен, что Лавр навел порчу во время какого-нибудь поединка. Осталось понять, как нам вычислить время этого поединка.

— Сначала мы на него посмотрим, — лицо Иннокентия озарилось страшной улыбкой — светлой и жесткой одновременно. — Разработал я прибор один. Время, правда, он нам не подскажет, но детали увидеть будет можно.

С этими словами отшельник хлопнул в ладоши.

Прямо из пола, едва не опрокинув поднос с чашками, выросла установка. Венчалась она прибором — вполне себе современной подзорной трубой.

***

Это был небольшой каменистый остров посреди раскаленного зеленого озера. На нем стоял хорошо знакомый Саше Лаврентий Петрович. Правда, выглядевший куда моложе, чем тот, которого она имела неудовольствие лицезреть в конторе МИ.

— Кто это? — заглянул с свою очередь с окуляр Борис. — Человек какой-то… не очень отталкивающий, я бы сказал. Может ли такой быть злодеем?

— Может, сосед. — Иннокентий глубоко вздохнул. — Еще как может-то! Но ты не переживай, ты не один в нем ошибся… Давайте-ка я выведу изображение на стену. Все вместе на него полюбуемся. Николай, не подсобишь?

Звеновой без лишних пояснений подвесил огромный ватман. Иннокентий поколдовал с телескопом, поставил пару линз и зеркал… и на белом листе бумаги заплясали зеленые пятна. Иннокентий нажал на несколько кнопок на приборной панели — появилось сперва чуть размытое, а потом и четкое изображение Лаврентия Петровича. Иннокентий набрал команду повторно — изображение сменилось. Теперь Лаврентий Петрович уже собирался сигануть прямо в зеленую воду.

— Он что, сошел с ума? — раздраженно осведомился Борис.

— Не думаю, — покачал головой Иннокентий. — Такие, как он с головой дружат, пусть и на свой лад… О, смотрите, друзья! Еще кто-то пришел!

И правда, изображение подернулось, и на островке, окутанный светящимся ореолом, появился еще один человек. Человек в старомодном кафтане, хорошо знакомый по уже затертому рисунку. Кондрат.

Вот он сделал шаг в направлении Лаврентия, что-то ему крикнул…

— А ведь у этого Кондрата ореол как у Савелия! — запоздало дошло до Саши. — Светлый! А сейчас — черный.

— Черный, Сашка, ой, черный! — Звеновой жадно смотрел на экран. — И чует мое сердце, сейчас мы поймем, почему.

Так и произошло.

В короткой схватке, завязавшейся между отцом и сыном, Кондрат быстро взял верх: Лаврентий, пораженный каким-то заклинанием, упал. Кондрат постоял-постоял, и начал приближаться к поверженному. Он не видел, как рот Лаврентия начал видоизменяться: губы посерели, зубы измельчились и размножились, язык почернел и раздвоился…

— Нет, Кондрат! — взвизгнула Саша. — Не подходи к слизню!

Но маг не мог слышать девушку. Он склонился над врагом, а тот его… укусил!

Зрителям было хорошо видно, как изменился в лице маг, как схватился за плечо. Как, опомнившись, рванул к озеру — зачерпнуть раскаленной зеленой жижи, прижечь место укуса! А потом еще раз, и еще, и еще…

А в это самое время Лаврентий, червеобразно извиваясь, дополз до края островка и перетек в озеро.

***

— Вот теперь понятно. — Голос Звенового расколол повисшее молчание.

— Что понятно? — нервно вздрогнул Борис.

Он, музыкант, а не маг, со страхом и отчаянием всматривался лица собравшихся. Было видно: увиденное произвело на него сильное впечатление. Настолько сильное, что даже пальцы не шевелились.

— Мои родители были правы. — Саша по-своему истолковала слова друга. — Укус слизня — и есть причина недуга.

— И понятно не только это, — невесело усмехнулся Звеновой. — Еще то, почему Лаврентий умер так, как он умер.

— А он умер? — насторожился Иннокентий. — Как это произошло?

— У Сашки спроси, — покачал головой Николай. — Она тебе лучше объяснит.

Только подчиняясь умоляющему взгляду новообретенного деда, Саша рассказала о событиях, предшествовавших их бегству в Бездну — ей было противно вспоминать гильотину над головой булькающего Лаврентия Петровича, его изворотливое вранье и гигантских черно-багровых слизняков, сожравших друг дружку. Иннокентий слушал не перебивая, и только глаза выдавали то, что творится в его душе. Когда же девушка наконец замолчала, Иннокентий не смог вымолвить и слова — настолько поразила его обрисованная картина.

Зато у Бориса нашлись междометия.

— Боже, юная леди! Да это же… — Схватив смычок, принесенный им в качестве оружия, он начал бешено наигрывать на несуществующей скрипке. — Боже, боже! — повторял он. — Боже!..

— М-да… — Глядя на музыканта, Иннокентий обрел дар речи. — Но погодите, друзья. Что же это получается? Кондрат он что? Теперь тоже… того?

Иннокентий испуганно уставился на Звенового.

Николай пожал плечами:

— Вполне вероятно. По крайней мере, уже сейчас его портал не светится, он черный… Бездна!.. Но какой же он молодец! Ты понимаешь, Сашка? Он молодец, он все это время сопротивлялся этой жуткой гнили! Она его сжирала, а он подстраивал события, искал решения. И искал решения таким образом, чтобы реальность вокруг не менялась кардинально. И тем самым он не наносил вред окружающим.

— И почему? — поднял бровь Амвросий.

— Долго объяснять, — качнул головой Звеновой. — Одно могу сказать, если бы не осторожность Кондрата, история бы переписалась заново, и следы преступления затерлись. В этом случае Иннокентий уже сейчас бы знал, что Кондрат — темный маг. А так он об этом знает только с наших слов.

— А Федька? — мрачно хмыкнула Саша. — Зачем он судьбу этому Оспину перекроил? Тоже от больших расчетов и поисков решений?

— Точно, Федька! — Звеновой от души сжал девушку в объятиях и нежно поцеловал в макушку. А потом отстранился и… оказался рядом с громадным ватманом. Принялся его исписывать формулами. — Итак, зная время рождения Федора… — бормотал он. — И учитывая момент моего появления на Патриаршем мосту…

Иннокентий какое-то время за Звеновым наблюдал. Несколько раз кинул взгляд на Сашу, усмехнулся ее озадаченному виду… и присоединился к вычислениям. А там и призрачный музыкант принялся «наигрывать» что-то спокойное, и, судя по эманациям, от него распространяющимся, очень светлое.

***

— Итак, — Иннокентий выглядел спокойным, — мы готовы огласить результат вычислений. Увы, момент битвы на островке нам узнать не дано. Мы не можем переступить через запреты самой Бездны. Но кое-что нам стало