Чьи-то нежные теплые руки окутали его объятием, а невероятно красивый нежный голос, похожий на звучание небесной арфы, прошептал ему на ухо:

    - Не бойся, Ореннар! Творец Судеб услышал твою боль и призывает тебя!

     Шелест крыльев наполнил его чувствительные уши, и Ореннар очутился в Небесном Дворце, которого смог… увидеть!!!

     Он смотрел вокруг себя и рыдал: его глаза видели! Белые своды величественного строения, золотые украшения на стенах, невероятной красоты цветы в саду и прекрасная зелень деревьев: все сияло и переливалось полнотой красоты и жизни.

    - Я могу видеть! – прошептал Ореннар сдавленно и упал на колени. Тут же на него обрушилась волна принятия и любви, и он вознес свое красивое лицо ввысь.

    - Кто ты? – прошептал дрожащим от восторга и умиления голосом, и тут же в разуме получил наполненный любовью ответ:

    - Я твой Творец и твой Отец, Ореннар! Я хочу, чтобы ты отныне был моим сыном и служил мне, потому что тогда ты найдешь свое счастье!

        Ореннар поклонился и клятвенно произнес:

    - Я хочу! Я… принимаю!

     Ему открылось тогда так много: борьба Творца Судеб и Падшего Дракона, жестокие столкновения адептов драконьей секты (они же культисты Сантана) и посланцев Света. Тогда же он познал, кем является эта удивительная девушка, в смерти которой он себя винил…

    - Она жива и идет по намеченному пути, - ласково сказал ему сияющий прекрасный Ангел и вытер слезы с его бледных щек.

    - А теперь возвращайся обратно и жди, когда тебя призовут! – напоследок проговорил Ангел, но Ореннар робко его прервал:

   - А я… смогу видеть там, в своем мире, также как здесь?

    На лице его сияла надежда и почти детский страх.

   - Еще нет, - послышался немного печальный ответ, и лицо Ореннара потухло.

    - Помни, Ореннар! Следуй воли Творца, и в твоей жизни будет много великого света! Помни!..

    После этих слов он мгновенно вернулся в свой мир. По прохладе и звукам вокруг он понял, что по-прежнему стоит на крыше и по-прежнему над его головой сияет непроглядная ночь.

     Такая же ночь окутала и его глаза, которые тут же наполнились болезненными слезами. Но он взял себя в руки. У него теперь есть настоящая судьба! Судьба, о которой, он верил, ему не придется жалеть никогда…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

    С тех пор прошло немало времени, и вот он, по своему обыкновению, сидел утром на крыше и тренировал свой слух. А еще немного упражнялся с телекинезом, переворачивая несчастным слугам посуду вверх ногами или без воздействия рук срывая цветы.

     Суматоха, творящаяся внизу, его немного забавляла, и на его мальчишеском лице сверкала озорная улыбка.

    Вдруг снова в его разум ворвался СВЕТ! Полный благоговения и трепета, он резко очутился в сияющей сфере и очень отчетливо увидел Ангела.

    Придя в восторг от возможности видеть чьи-то черты, Ореннар бросился к Ангелу навстречу и обнял его, чем вызвал снисходительную улыбку на лице Небесного Посланника.

    - Ангел! Я вижу тебя! – пролепетал он, а потом только отошел в сторону и немного устыдился своей эмоциональности.

    - Я пришел призвать тебя к твоей миссии, - произнес Ангел торжественно и вынул из складок одежды светящийся шар.

     - Этот шар поможет тебе активизировать твои внутренние дары и наполнить тебя СИЛОЙ, но прежде ты должен пройти испытание. Будь тверд и иди путем Света, и тогда… ты будешь счастлив, Ореннар!

    Юноша кивнул и трепетно принял в руки светящийся шар. Закрыв глаза, он погрузился в состояние внутренней концентрации и оказался…  в месте, о котором мечтал забыть.

    Его губы ощущали ЕЕ губы, которые он раз за разом целовал, а его руки крепко держали ЕЕ руки, чтобы она не могла сбежать. Это снова была та самая девушка, Арианна, посланница Творца…

    Но в этот раз… его сердце трепетало, как безумное. Он начал гореть, как в лихорадке, прикасаясь к ней и ее губам, и почувствовал, что хочет обладать ею больше всего на свете. Однако его мгновенно пронзило понимание: она принадлежит его брату и только ему одному! Навсегда!  Собственные чувства сжали всю его внутренность жесткими тисками, заставляя, нет, требуя оставить ее себе. Иначе, смерть! Иначе его сердце разорвется на части, и ему всю жизнь придется терпеть эту душераздирающую боль!!!

     Ореннар тряхнул головой. "Нет! Она принадлежит Рафаэлю, – началась в нем безумная внутренняя война. – Она – для НЕГО, а я никогда не отниму то, что принадлежит моему брату!"  Ему стало так больно и так тоскливо, словно у него были отняты не только глаза. Словно не осталось ни сердца, ни разума, ни жизни вообще!

 Ореннар отпустил девушку и отступил от нее на несколько шагов назад.    

     - Ты свободна, - произнес он глухо, преодолевая жуткую боль в груди. – Прости меня…

    Вдруг всё закружилось вокруг, и вечная темнота перед него глазами наполнилась яркими разноцветными искрами.

    - Ты молодец! – прошелестел какой-то странный неземной голос, и Ореннару резко стало так хорошо! – Ты прошел испытание, поэтому можешь отныне получить свои дары…

    - А я смогу… видеть? – с трепетной надеждой проговорил юноша и затаил дыхание в ожидании ответа.

    - Я дам тебе особенное зрение, - произнес голос, - зрение небес. Только пользуйся им во благо и никогда - во зло! Это закон!

    - Я принимаю, - поклонился Ореннар, а вспышка перед глазами вернула его… на крышу родного дворца!

     Ореннар оглянулся и вдруг понял, что из его привычной тьмы перед глазами начали появляться образы. Кухарка спорит с поваром, и думает о том, как подложить ему слабительного в еду, чтобы он перестал важничать и петушиться перед ней. Наложница дяди-императора намазывает себе душистое масло на руки и вспоминает, как недавно с удовольствием погладила этими руками щеку стражника у ворот, а стражник от этого раскраснелся, как рак, и воспылал к ней навеки невиданной страстью…

    Образы сыпались отовсюду, сопровождаемые длинными шлейфами мыслей и чувств увиденных им людей, и Ореннар не мог даже пошевелиться. Солнце уже стояло в зените, а он не мог никак насмотреться и взволнованно дышал.

     - Я вижу! – наконец, пробормотал он и осторожно поднялся на ноги. Когда спускался по лестнице, уже почти не пользовался привычными