Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день начался снегопад. Сёстры не смогли развести костёр, кое-как закрепили одну палатку и спрятались в ней вдвоём.
Днём им встретился заяц, но застрелить его не удалось, он куда-то убежал. Они съели последние запасы мяса, у них были ещё сухари, но для собак уже ничего не осталось. Ночью вой ветра сливался с воем голодных самоедов.
К утру метель утихла, но ветер всё равно был сильный, небо оставалось стиснуто облаками.
На ночь собаки зарывались в снег, чтобы сохранить тепло. Они стали агрессивнее из-за того, что нечего есть. Может, если бы сёстры их отвязали, они бы смогли кого-нибудь поймать, но Вестания побоялась, что в этом случае они не вернутся, и тогда они точно обречены.
Вестания и Теренея ели сухари. Как назло — они не находили ни птиц, ни реки с рыбой, ни дичи. Голод нарастал. Ещё ужасно хотелось согреться.
На следующую ночь они взяли в палатку самых спокойных собак — Леди и Малыша. Места совсем не осталось, зато с ними было теплее. Теренея зарылась лицом в белоснежный мех и быстро уснула под вой остальных снаружи.
На следующий день Теренея совсем выбилась из сил. Была её очередь идти на снегоступах, они решили сменяться, потому что собаки слишком ослабли, чтобы везти всех через сугробы. Тера шла как могла, а потом так устала, что заплакала. И тогда Вестания впервые первая заговорила про Океанию. Она сказала, что она впереди, и что у них всё получится, главное, не сдаваться. Потом она уступила сани младшей и шла пешком до самого вечера. Удивительно, но, когда Тера уже потеряла надежду, она вдруг появилась у Весты.
Ночью они опять спали с Леди и Малышом, а потом проснулись от громкого визга и лая снаружи. Оказалось, что Волк и Месяц загрызли Востока. Вестания решила их не отгонять, чтобы псы хотя бы поели. Увы, Сказка и остальные остались голодными.
На шестой день стало понятно, что им нужно поесть, чтобы продолжить поход. Путь к сытости был чудовищный. За день они так ничего и не нашли. Вечером, когда сёстры разбили лагерь, Вестания всё же не выдержала. Малыш совсем ослаб от голода, за день он несколько раз путался в постромках и падал. Теренея боялась, что Волк или Месяц со Сказкой загрызут его, но всё решилось раньше. Вестания взяла «агоназ», вышла из палатки, потом раздался выстрел. Теренее хотелось плакать от ужаса, но ещё больше хотелось есть. Вдвоём они справились с тушей. Кости и потроха они отдали собакам. Затем поднялась метель. У них осталось четыре собаки. Они не знали, куда шли. Ни следа Океании, ни карты, ни координат… Со всех сторон лишь бескрайняя Белизна.
Думаю, мы просто идём к концу. — Решила Вестания.
С каждым днём они проходили всё меньше. Сил уже не осталось ни на что. Кажется, что даже плакать они разучились. Отменённые земли — бескрайние, ледяные, пустые. Иногда Вестании казалось, что они ходят кругами.
Нет… не кругами. По спирали.
Потом им вдруг повезло. Теренея подстрелила сову, поэтому они опять поели. Собак покормить было, правда, нечем. Вестания смотрела на ослабевших псов и понимала, что следующей станет Леди, выглядела она очень измождённой, в палатку они их больше не брали, псы стали совсем злые от голода и бесконечной дороги.
На другой день Сказка напала на Леди, сёстры еле смогли их разнять, но Леди была так сильно изранена, что стало ясно — долго она не протянет. Потом утром они не нашли Волка. Кажется, он перегрыз ночью привязь и сбежал.
Может, так лучше. — Решила Веста. — Думаю, он сможет о себе позаботиться. Но с двумя собаками далеко мы не уйдём.
Мама, Аластор, Фрикс… скоро мы увидимся с вами. — Представляла она. — Они уже ждут нас. Ждут там, где всегда тепло. На лугу среди белых цветов. Во владении спящей смерти.
Они продолжали идти вперёд и не чувствовали ни рук, ни ног. Они шли сквозь белое облако отменённых земель. В санях теперь мог ехать только кто-то один, и всё реже Вестания позволяла отдыхать себе.
Сколько уже прошло? — Думала Вестания. — Может, хотя бы Тера вела счёт дней? Они почти не разговаривали, не хватало сил. Как только удавалось закрепить палатку, они влезали внутрь и проваливались в сон, тщетно надеясь согреться. Есть и спать хотелось постоянно. Спали они тоже недолго, сон этот был беспокойный, Вестания постоянно вздрагивала, просыпаясь от особенно резкого порыва ветра снаружи или от воя Месяца и Сказки. Леди издохла, выжившие собаки разодрали её, Вестании не удалось отобрать у них хотя бы жалкого куска. Дети Белизны — а именно так звали их мать-собаку, стали ожесточёнными и диковатыми.
Она чувствовала, как белое ничто пьёт их души алчнее любой тени. Постепенно холод захватывал их. Ледяное семя, что зима посеяла в путниках, уже давно дало ростки, скоро они станут льдом, станут снегом, скоро будет всё равно. Может, тогда дети Белизны сожрут их останки и последуют за Волком. Они создадут стаю белоснежных убийц, чьи пасти вымазаны в крови. Может, хотя бы им удастся выжить в отменённых землях.
Аластор… — иногда она просто повторяла его имя в своих мыслях. Она сама не знала зачем. Может, ей просто хотелось, чтобы оно звучало, чтобы не стёрлось, смешавшись с россыпью снегопада, как прах сгоревшей Термины. Иногда ей хотелось поговорить с ним. Хотелось попросить у него сил, но ей всё ещё не хватало духа, чтобы смириться с его смертью.
«Он не услышит», — отвечал Серый.
Я знаю.
«Пусти меня. Разреши мне, и я всё сделаю».
Нет. Я могу сама.
Она стала очень хорошо чувствовать тень после того, как Аластор погиб и они остались одни. Вестания знала точно, что это она решила застрелить Малыша, и она сама выпустила пулю в голову собаки. Аластор говорил, что никогда не убивал собак. Только людей. Выходит, я теперь ещё хуже, чем он.
«У тебя не было выбора. Ты должна выжить».
Ты ведь не за меня волнуешься, так? Что с тобой будет, если я умру? Ты вернёшься в Аид?
«Мы оба потеряемся, если ты умрёшь сейчас». — Ответил Серый. — «Но я не хочу, чтобы ты умерла».
Прости, — говорила она, уже давно чувствуя, что больше не может идти и продолжая шагать, пробираясь сквозь океаны Белизны. — Но
