– Там в папке есть листочек с Программой взлома вашего уникума. Это для ознакомления, ну и как доказательство, что мы не пытаемся втереть вам очки. В принципе интересная вещица, но не более того. Не понадобились ни дешифраторы, ни генераторы случайных чисел. Наш мальчик в охотку посидел над ней несколько часов и разгадал шараду.

– Илья, разберись, и если это действительно так, предъяви фирме счет. Они сколько с нас взяли за защиту? Если память не изменяет – двадцать тысяч долларов. А ты подготовь претензию на сто двадцать тысяч, пусть отвечают за гарантии. А теперь, уважаемые гости, вернемся к вам. Просветите меня, неразумного, что вы собираетесь делать с этими материалами? В прокуратуру отнесете, в ФСБ, а может, сразу отправите на стол президенту? Или вначале выставите мне какие-либо требования: деньги, участие в делах? Что вас интересует?

– Борис Глебович, ну зачем вы так? – поморщился Мао. – Подозреваете нас в шантаже, в то время когда мы пришли к вам, чтобы пресечь аналогичные действия с вашей стороны.

– Пресечь? Даже так?! – повысил голос Хладовский. – А не переоцениваете ли вы свои силы, господа?

– Я несколько ошибся в формулировке, прошу меня извинить. Мы вообще-то их уже пресекли. И вы это прекрасно знаете, – голос Мао приобрел твердость. – И оценивать силы друг друга – вещь весьма неблагодарная. Мы догадываемся о вашей, а вы смогли оценить нашу.

– Это угроза? – лицо Хладовского стало наливаться краской.

– Нет, простая констатация фактов, – спокойно ответил Мао.

– Захват моих людей, дикая резня во Всеволжске – это тоже констатация фактов?

– Увы, подобные меры – не более чем адекватный ответ на ваши действия. У нас просто не было другого выхода.

– Итак, подводим промежуточные итоги. Вы смогли сорвать проведение... – Хладовский на секунду остановился, подбирая нужное слово, – смогли сорвать проведение акции моими людьми, захватили двоих из них и шантажируете меня украденными у меня же сведениями о не слишком законных операциях предприятия. И это не считая беспредела во Всеволжске. Я правильно излагаю суть происходящего?

– Ну, не совсем... – поморщился Мао.

– А я считаю, что именно так и следует оценивать ваши действия. Какой из этого вывод? Я проиграл по всем статьям и должен выполнять требования победителей?

– Это слишком категорично...

– Нет, это реальность, которую я принимаю во внимание. Однако у любой медали имеются две стороны и у каждого из оппонентов есть свои мнения – как правило, исключающие друг друга и имеющие право на существование.

– Полностью согласен с вами и готов выслушать вашу точку зрения, – согласился Мао.

– Премного благодарен, что по доброте своей вы разрешили мне это сделать, – усмехнулся Хладовский и сузил глаза. – Так вот, уважаемые господа, в преферансе есть правило – козыри надо ровнять, и я сейчас это сделаю. Во-первых, мне более чем глубоко плевать на ваш компромат. Его сейчас вокруг сколько угодно и на кого угодно. Дядя Руцкой в свое время его чемоданами мерял. И где он сейчас, и где его чемоданы? У меня есть рычаги и связи во властных структурах, с помощью которых все ваши потуги сойдут на нет. Могут потрепать чуточку нервы, завести сдуру пару уголовных дел – так это не впервой, переживем. Я своим юристам не зря плачу деньги – отрабатывают, причем неплохо. А там звонки пойдут куда надо и от кого надо, где-то подмажем, кого-то пугнем... С этим все понятно? Отлично! Пункт второй: вы наглецы, и это мне даже импонирует. Натворив крутых дел во Всеволжске, без стеснения заваливаетесь сюда, словно ничего не произошло и вы чисты перед богом и законом. А у меня на столе лежат фотороботы двух подозреваемых, совершивших жестокое убийство известного всеволжского бизнесмена Алексея Свиридова и двух его помощников...

– Бандита Камила и его братков-беспредельщиков, – уточнил Мао.

– Нет, именно бизнесмена. «Кто кончил жизнь трагически...» у нас в России из категории преступников в сей же момент переходит в категорию праведников, погибших мученической смертью. Так что и здесь вы неправы. Ныне Свиридов – безвинно убиенный деятель российского бизнеса. Но вернемся к нашим баранам, а точнее – портретам безжалостных киллеров, совершивших заказное убийство. – Хладовский вытянул из-под мобильника два тонких факсовых листка. Прищурившись, внимательно всмотрелся в них, а потом передал Мао. – Сердце мне подсказывает, что двое из вас весьма смахивают на этих неприятных субъектов.

Действительно, на листах были изображения Вадима и Самсона – малохудожественно и весьма приблизительно исполненные в компьютерной распечатке, однако в чем-то и схожие с оригиналами. Толя был выписан чуточку точнее, Вадим – лишь в общих чертах и более расплывчато.

– Представляете, какой замечательный подарок мы преподнесем прокурорским? – излишне весело спросил Хладовский. – На них нераскрытых заказных убийств, как на дворовой Жучке блох. Общественность негодует: где убивцы Листьева, кто замордовал Меня, почему никак не найдут кто взорвал Холодова? А им, бедолагам, и ответить нечего. «Идет активное следствие... три тысячи свидетелей опрошено... пятьдесят две версии... вот уже скоро выявим преступников». А тут киллеры на блюдечке – тепленькие, прямо с пылу с жару. Вот радости-то будет прокурорам! И общественность ненадолго, но притихнет. Ну что, Илья, звоним куда положено, пока пташки у нас в клетке?

– Не вижу ни малейшего сходства с присутствующими здесь людьми, – иронично улыбаясь, покачал головой Мао. – Здесь какие-то зверюги нарисованы, прямо-таки Джеки-потрошители, а я наблюдаю рядом вполне интеллигентных и законопослушных граждан. Кстати, в момент, как вы выразились, резни во Всеволжске, они находились в Москве, что может подтвердить несметное количество добропорядочных свидетелей. Вот, например, этот товарищ, – Мао указал на Самсона, – по специальности бухгалтер и вчера целый день провел в налоговой инспекции, сдавая отчеты за прошедшее полугодие. А этот...

– А этот пирожки печет с курагой и творогом, – засмеялся Хладовский. – Ну рассмешили, молодцы! На их физиономиях так и написано, что они бухгалтеры и пирожники, люди самых мирных профессий.

– И, опять же, рычаги и связи не только у вас имеются, – не обращая внимания на смех, продолжал Мао. – Ну и насчет пташек в клетке, мне кажется, не совсем верное определение. Вдруг они все же дверку отворят, да и упорхнут?

– Вы что, сомневаетесь в надежности запоров? Или надеетесь на помощь?

– На любой замок можно найти отмычку, – усмехнулся Сергей. – И звонить вы никуда не будете.

– Откуда у вас такая уверенность? – искренне удивился Хладовский.

– Просто вам это неинтересно. Вы привыкли сами решать свои проблемы и при этом держать все на контроле. А сдадите нас, вдруг да упустите ситуацию, а еще хуже – мы упорхнем, как те синички. А вам так хочется добраться до истины!

– Ну, что же, доводы вполне резонные, – сухо поджал губы Хладовский. – Мне действительно интересно узнать, кто вы такие. И еще... Я ценю сильного противника, которого у меня давно уже не было. Плеснули вы мне, господа, адреналинчику в кровь полной дозой. Со вчерашнего вечера, как доложили об обвале акции, мы с Ильей чуть с ума не сошли, ломая голову, кто же нас так классно поставил на колени. Контора? Повод в общем-то мелковат для такого масштаба. А с другой стороны, просчитать нас и так четко и профессионально отработать – это не уровень художественной самодеятельности. Конкуренты? Не вижу прецедента для их активизации. И само дело в принципе плевое – серьезных проблем от него не ожидали. Уровень бытовщины: папаша увез свою дочь, не поставив в известность мать. А что касается дискеты и шантажа, так данный факт доказать очень трудно на таком материале. Но это все лирика!