– И чем же он занят? – Илона обернулась и слегка умерила гонор: бас Филарета и прямой немигающий взгляд исподлобья всегда охлаждающе действовали даже на Арсения Игоревича и его заместителей, включая начальника службы безопасности.

– Он с Москвой разговаривает, Филарет Федотович, скоро закончит. Если надо будет – примет. Как только вот эта лампочка погаснет, я сразу же зайду, спрошу и вас позову. Присаживайтесь пока.

– Да мы войдем сами, с вашего позволения, он нас охотно извинит, поскольку наши новости поважнее московских и уж всяко приятнее для него.

– Точняк. Я пришел к тебе с сюрпризом, рассказать о депозите… Ой, ты чего это раскашлялась? Хочешь, я тебе по спинке похлопаю… Как братан братана, а, Илона-джан? – Илона бросила в пепельницу недокуренную «вирджинию» и зашлась в неожиданном кашле, не в силах его унять, она еще пыталась показать руками, что к шефу нельзя, но кашель усилился, потекли слезы, сопли, и девушка опрометью бросилась из комнаты…

– Клоун и есть клоун. Зачем тебе это?

– Из анбиции. Как только она домчит до туалета, все сразу и кончится. Как вернется – опять начнется. И так три раза. И в следующий раз она будет со мною вежлива не менее, чем с тобою, неопрятно обросшим на затылке.

– Да? Тогда ладно. А будет ли этот следующий раз?

– Не знаю. Так мы заходим? Нет, но каков кобель, слюшай. Адин девушка, другой девушка…

– За мной.

Арсений Игоревич заткнулся посреди фразы и даже прикрыл трубку рукой, чтобы пригасить голос невидимого собеседника, а точнее собеседницы, питерской и досужей, как безошибочно определили оба вошедших, Филарет и Велимир.

– Одну секундочку… Ну, все… Женя. Тут у меня встреча, я после перезвоню… Обязательно перезвоню и обговорим детали предстоящего совещания. Да. Не забуду и сразу же перезвоню. Пока. Обнимаю…

– Присаживайтесь, господа. Дружок из белокаменной. Зовет в гости, а на самом деле хочет подписать меня на один любопытный инновационный проект. Впрочем… С чем пожаловали? Со щитом, или на коне?

– И со щитом, и на коне, Арсений Игоревич. Вот документы. Все в лучшем виде для всех нас. Все бумаги составлены четко, без рифов, все необходимые подписи и печати находятся на своих местах, все подлинные.

– Отлично! Ве-ли-ко-лепно! Ну-ка, разрешите взглянуть? – Филарет сам раскрыл и в таком виде протянул папку начальнику. Тот бережно подхватил ее обеими руками, энергично и грузно плюхнулся на стул, чем вызвал у Велимира неодобрительное покачивание головой и сходу углубился в изучение документов… На мгновение рассеянно поднял голову:

– Кофе, чай?

– Так постоим.

– Что?…

– Мы с Филаретом Федотовичем только что пили кофе, не хотим.

– А, угу…

Арсений Игоревич увлекся чтением не на шутку, румянец на его белом лице разгорался все более, пока не залил все щеки и не двинулся дальше, на лоб, за уши, под тесный галстук… Похоже, он врал и навар обещался быть больше, чем восемьсот тысяч минус двести тысяч…

– Великолепно. Господа, – Арсений Игоревич встал, Филарет и Велимир последовали его примеру, – от лица службы выражаю вам полный респект и благодарность! Это именно то, что нам нужно. Безукоризненно.

– Ништяк!

– О, вы как я погляжу, гм, очень коротко постриглись?

– Да, из соображений гигиены и моды, Арсений Игоревич. Кроме того, бритая голова – это парик в стиле ню. Плешь, типа, скрывать.

– Раз вам нравится – тогда конечно. Внешний вид работника должен быть опрятным, это не обсуждается, но вовсе не обязательно одинаковым – время мирное и мы не на флоте. А у вас как, Филарет Федотович? Хорошо выглядите.

– Спасибо, Арсений Игоревич. Хороший день, хорошие новости. Когда и где мы сможем получить «аккорд»?

– Что? А, деньги? Без вопросов, хоть сейчас. Куда я ключи… Нашел. Помнится, мы договаривались насчет двадцати тысяч условных единиц на вас двоих?

– Двухсот.

– И мне помнится, что двухсот, Арсений Игоревич! И что-то связанное с евро, да, Фил?

– Неужели двухсот? Невероятно.

– Двухсот, – повторил Филарет. – Двадцать тысяч предполагались в том относительно неудачном случае, если на найденных документах не обнаружится необходимых подписей. Все подписи на месте. Документы – у вас в руках.

– Разве? Погодите, господа. Давайте-ка успокоимся и непредвзято во всем разберемся. Присаживайтесь, разговор серьезный и деловой. Чаю, кофе? – Велимир и Филарет опять отказались.

Когда все присутствующие расселись по местам – шеф во главе, за своим столом, брокеры за торцевым, лицом друг к другу, – Арсений Игоревич откашлялся и продолжил (специальная кнопка под столом, на которую он нажимал коленом, не действовала, но об этом знали только Филарет и Велимир):

– Напомню: вы оба имели к сделке довольно косвенное отношение, я имею в виду – к самой сделке, к содержательной ее части. Когда с нашим работником, Андреем Ложкиным, случилась трагическая… неприятность, вам было поручено довершить некую документальную составляющую незавершенного, в силу этой трагедии, дела, сделки. С чем вы благополучно справились, как я только что честно и четко отметил… Пока я все правильно говорю?

– Пока да. Кроме суммы. Было назначено двести тысяч, а вы…

– Велимир Леонидович!…

– Да-да, слушаю вас, Арсений Игоревич? Я весь сплошное внимание!

– Будьте любезны не перебивать и не иронизировать, иначе остальную часть разговора вы проведете за дверью. Понятно?

– Пока да.

– Вот и отлично. Да… – Арсений Игоревич замешкался, восстанавливая в памяти утерянную нить разговора… – Справились с честью, но. Кроме вас над проектом работали другие люди и успешно завершили свою долю порученного, не менее важного, так что не вы одни здесь герои. Я и сам, скажу не хвастаясь, обе руки приложил (При этих словах Велимир нахально ухмыльнулся, как бы показывая полную осведомленность на тему, что и куда прикладывал в эти дни шеф; Филарет, по обыкновению, остался невозмутим).Что же вы хотите – уверить меня в том, что за день непыльной работы на теплом летнем воздухе я пообещал вам двести тысяч уедов???

– Совершенно верно. Только не за день.

– Ну за два.

– И не за два, Арсений Игоревич. И вообще, условия были об аккорде, а не повременные.

– Потише, потише, Филарет Федотович, не громыхайте так, не то люди подумают что-нибудь неправильное. Деньги любят тишину.

Филарет умерил голос, но взгляд его по-прежнему был прям и холоден:

– Даже если бы мы вернулись через десять минут после полученного от вас лично задания, но с необходимыми подписями на требуемых документах, – Филарет осторожно повысил голос и ткнул пальцем в сторону стола-крейсера, – по условиям нашего с вами договора, на словах, но жесткого и нерушимого, как это и положено среди мужчин, вы должны были бы не медля заплатить оговоренное. А это, как правильно еще раз напомнил Велимир Леонидович, двести тысяч условных валютных единиц. – Арсений Игоревич даже рукой полез к кнопке, якобы колено зачесалось, но проклятая служба безопасности, команда быстрого реагирования из бывших спецназовцев, крыша, услуги который нужны изредка, не то что раньше, а по-прежнему обходятся весьма недешево, не спешила объявляться…