– Яго! Пожалуйста, если ты меня слышишь… Яго!

И снова ничего.

Адель опять бросилась бежать, с трудом что-то соображая. Она звала брата, пока не охрипла. Она совсем выбилась из сил, мечась словно загнанный зверек, когда наконец увидела на земле перед собою до боли знакомый силуэт. Яго неподвижно лежал среди обугленных камней. Упав рядом на колени, Адель схватила его за плечи и начала трясти.

– Яго… – в отчаянии шептала она. – Пожалуйста… Пожалуйста… Ты слышишь меня?

Он не реагировал.

– Я здесь. – Она осторожно положила его голову себе на колени. – Я рядом… Ты слышишь?

Ее била дрожь, по щекам текли горячие слезы, и она не оставляла попыток привести Яго в чувство. Адель разговаривала с ним, звала и просила открыть глаза, но тщетно. Рассудок отказывался принимать реальность, вынуждая ее трясти, трясти брата, снова и снова звать его, захлебываясь рыданиями. Но Яго не просыпался. Сколько бы она ни старалась. Он не шевелился.

Не дышал.

С осознанием последнего мир перестал существовать. Адель обняла брата, крепко прижав его к себе, и закричала. Закричала так пронзительно, как никогда в жизни, потому что в этот миг ее сердце разорвалось, и обломки пронзили душу тысячей ножей. Время навсегда остановилось. Она и сама умерла вместе с Яго.

Адель не видела, как необычайно ярко светит взошедшая днем луна, горестно наблюдая за своей девой. Она не видела, как долину Солнечных ветров сковал лед, а снежная метель со всей яростью обрушилась на Инкарнатов, прогнав их прочь. Адель не чувствовала холода, который исходил от нее, инеем искрясь на руках. Она ощущала лишь боль. Она продолжала плакать, даже когда не осталось слез. В ее измученном сознании не было больше места ничему из происходящего вокруг. Оно словно стало ловушкой отчаянной скорби.

Кто-то нежно и уверенно разжал ее пальцы, заставив выпустить тело Яго. Адель не видела лица этого человека и не ощущала его прикосновений, словно оцепенела. Она даже не смогла помешать ему и не сопротивлялась, когда ее осторожно подняли на руки.

– Дорогая, пора возвращаться домой, – едва слышно прошептал знакомый голос.

Лука направился в сторону дороги, где ждал экипаж. Он успел преодолеть чуть больше половины пути, когда в небе раздался пронзительный рев, от которого содрогнулись горы. Перед Инкарнатом Черной дыры, сведя могучие крылья, опустился дракон – чудовищно огромный, высотой в несколько десятков метров. Его золотая чешуя тускло переливалась от каждого движения, глаза цвета меди глядели с откровенной ненавистью.

– Оставь королеву и уходи, сын Мертвой Звезды, – пророкотал ящер.

– Исчезни, – холодно ответил Лука.

– Ты не можешь причинить вред тому, кто создан из тьмы, что течет по венам твоим. Оставь ее величество и покинь долину.

– Ты не смеешь приказывать мне, ведьма!

За спиной Луки раздался низкий голос Исайи:

– Это не она тебе приказывает, а я.

К Луке приближался Инкарнат Земли в окружении остальных одиннадцати чародеек. Возле Исайи в воздухе угрожающе повисли два острых камня, а сестры, казалось, готовы были в любую секунду начать бой.

– Плохо соображаешь? – спросил Исайя.

Оценив обстановку, Лука вздохнул и прошептал – так тихо, что его смогла услышать только Адель:

– Мне нужно кое-что уладить, но я скоро за тобой вернусь.

Он бережно опустил Адель на землю, но она этого даже не заметила. Не мигая, она смотрела в пространство перед собой и совсем не чувствовала холодных снежинок, оседающих на ресницах. Она не была уверена даже в том, что вообще дышит.

– Унеси ее отсюда, – велел Исайя дракону, когда Инкарнат Черной дыры отошел от Адель. Воздух вокруг Луки наполнился мраком, а рядом возникли Пожиратели.

Крылатый змей осторожно сжал Адель в своей огромной когтистой лапе и, расправив крылья, взмыл в воздух. Улетая в сторону гор, он бросил взгляд на долину Солнечных ветров, которая исчезла в кромешной тьме.

Адель стояла у окна, рассматривая заснеженные пики гор Двенадцати сестер. Предрассветное небо уже зажглось всеми оттенками красного, знаменуя начало нового дня. Вокруг на много километров не было ничего, кроме низких равнин и дремучих лесов, крепко спящих под толстым слоем льда и снега. Она протянула руку и прикоснулась к стеклу, наблюдая, как оно покрывается причудливыми морозными узорами. На кончиках пальцев искрился иней, но Адель ощущала лишь приятную, легкую прохладу. В последний раз взглянув на яркие лучи восходящего солнца, пронзившие густые облака, она отвернулась и направилась к шкафу.

Ее спальня в замке волшебниц была воплощением роскоши, сравнимой лишь с богатством дворца Малахии. Здесь преобладали светлые оттенки, серебро и драгоценные камни. Очнувшись после событий в долине, Адель провела в этой комнате последние несколько дней, на протяжении которых почти не вставала с кровати. Она не хотела никого видеть, и, к счастью, ее никто не тревожил. Адель дала себе и своей бездне горя и боли четыре дня. Четыре дня, чтобы оплакать самого дорогого в мире человека и выплакать все слезы, которые остались. Четыре дня, чтобы принять образовавшуюся после ухода Яго пустоту и чтобы проститься с прошлым, окончательно умершим вместе с братом.

Надев длинное серебристое платье, похожее на изысканную кольчугу, Адель посмотрела на себя в зеркало. Ее волосы, ниспадающие на плечи пышными волнами, вернули естественный темно-каштановый цвет. Когда она обрела свою силу, тьма покинула ее тело, а с ней стерлись все внешние изменения. Увы, это уже была не Адель Фейбер – девчонка из маленького городка, которая мечтала о лучшей жизни. Но это была и не Мэри – отчаявшаяся марионетка в руках Инкарната Черной дыры. Из зеркала смотрела лунная королева, чье сердце превратилось в лед, а душа покрылась искристым колючим снегом.

Приятное ощущение, прежде незнакомое Адель, пронзило ее. Она ясно и отчетливо чувствовала связь со своей небесной покровительницей, и это почти опьяняло ее. Теперь Адель была сильна, как никогда прежде, ведь помимо уже имеющихся способностей обрела новую силу, способную заморозить весь мир в считаные часы. Она готова. Наконец-то.

В первую очередь ей необходимо было поговорить с чародейками. Прикоснувшись к новому браслету, который сестры предусмотрительно оставили в комнате, она мысленно позвала старшую из семейства Ламонт. Не прошло и десяти минут, как ведьма, явившись на зов, тихо постучала в дверь спальни.

– Входи, – велела Адель, присев на край кровати.

Авери медленно отворила дверь и низко поклонилась своей королеве, а затем, бросив на нее встревоженный взгляд, спросила:

– Ваше величество, могу ли я узнать, как вы себя чувствуете?

– Уже лучше, спасибо, – соврала та.

– Мы очень волновались, но Инкарнат Земли велел вас не беспокоить, – как-то виновато сказала ведьма.