– Таинственный пенитенциарий предлагает возможность отомстить, значит убитый ребенок точно жил в Риме.

Он открыл страницу, посвященную пропавшим без вести, и нашел список несовершеннолетних. Появились лица детей и подростков. Их количество впечатляло. Очень часто речь шла о детях, которых оспаривали после развода; вскоре выяснялось, что ребенка похитил кто-то из родителей, и имя исчезало из списка. Часто случались и побеги из дома, которые тоже заканчивались через несколько дней воссоединением семьи и хорошей головомойкой. Но некоторые из несовершеннолетних не объявлялись годами, и их имена оставались на этой странице, пока не становилось известно, что приключилось с детьми. Лица улыбались с размытых или очень старых фотографий. Во взглядах – грубо попранная невинность. В некоторых случаях на основе этих снимков полицейские составляли фоторобот, исходя из предположения, каким станет лицо ребенка по прошествии лет. И все-таки надежда на то, что эти дети живы, была очень слабой. Фотография на сайте часто заменяла собой надгробие, являлась единственной памятью о пропавших.

Действуя методом исключения, Маркус и Клементе сосредоточились на несовершеннолетних, пропавших в Риме три года назад. Обнаружили двоих. Мальчика и девочку. Прочитали данные, относящиеся к ним.

Филиппо Рокка исчез среди бела дня по выходе из школы. Товарищи, бывшие рядом, ничего не заметили. Ему было двенадцать лет, он весело улыбался, во рту у него не хватало верхнего резца. Одет в курточку церковной школы, джинсы, оранжевый свитерок с синей футболкой, на ногах – кроссовки. К рюкзачку приколоты значки скаута и эмблема футбольной команды, за которую он болел.

Аличе Мартини, десяти лет, с длинными светлыми косами. Очки с диоптриями в розовой оправе. Она пропала в парке, где гуляла со всей семьей: с папой, мамой и младшим братиком. На ней была белая толстовка с мордочкой кролика Багз Банни, шорты и тенниски. Последним ее видел продавец воздушных шаров: он заметил, как девочка возле туалета разговаривала с мужчиной средних лет. Но он всего лишь бросил на беседующих мимолетный взгляд и не смог предоставить полиции подробного описания.

Маркус нашел еще информацию, бродя по сайтам газет, освещавших исчезновение детей. Родители Аличе и Филиппо выступали с обращениями, участвовали в ток-шоу и давали интервью, чтобы подогреть интерес к одному и другому делу. Но расследования оказались безуспешными.

– Думаешь, тот, кого мы ищем, – из этих двоих? – спросил Клементе.

– Хорошо бы это было так. Время работает против нас. До сих пор пенитенциарий все планировал четко, так чтобы каждый день кто-то находил врага и осуществлял свою месть. Сначала сестра одной из жертв Джеремии Смита заходит к нему в дом, обнаруживает его при смерти и узнает правду. На следующий вечер Раффаэле Альтьери убивает отца, который почти двадцать лет назад заказал кровавую расправу с его матерью. Вчера Пьетро Дзини заколол Федерико Нони, виновного в нескольких нападениях на женщин и затем убившего свою сестру Джорджию, чтобы заставить ее молчать, а затем и девушку, похороненную в парке у Виллы Глори. Ты заметил, что в двух последних случаях послания пенитенциария достигали мстителей с невероятной быстротой? Он оставлял нам всего несколько часов, чтобы обнаружить запущенный механизм и попытаться остановить его. Не думаю, чтобы в этот раз что-то изменилось. Поэтому нам надо поторопиться: сегодня вечером кто-то попытается убить Астора Гояша.

– Не так-то просто будет к нему подобраться. Сам видел, какие у него телохранители, и он никуда не ходит один.

– В любом случае ты мне нужен, Клементе.

– Я? – удивился тот.

– Я не смогу приглядывать за семьями обоих пропавших детей, нам нужно разделиться. Воспользуемся для связи голосовым почтовым ящиком: как только один из нас что-нибудь обнаружит, тут же оставит сообщение.

– Что я должен сделать?

– Найди семью Мартини, а я займусь родителями Филиппо Рокки.

* * *

Этторе и Камилла Рокка жили у моря, в Остии, в одноэтажном особнячке у самого берега. Дом вполне приличный, купленный на сбережения.

Нормальная семья.

Много раз Маркус пытался придать более широкий смысл этому определению. Оно может означать совокупность мелких сиюминутных мечтаний и надежд, которые время скрепляет, превращая в броню против возможных превратностей жизни, а может и подразумевать самое что ни на есть подлинное и неприкрытое стремление к счастью. Некоторые ничего так не желают, как влачить изо дня в день спокойное, без особых передряг, существование, всегда одинаковое. Условие молчаливого договора с судьбой, каждый день заново заключаемого.

Этторе Рокка был торговым представителем и часто разъезжал по делам. Его жена Камилла работала в консультации, где предоставлялась помощь неблагополучным семьям и трудным подросткам. Не щадила себя ради других, хотя сама могла войти в число тех, кто нуждался в помощи.

Супруги решили поселиться на побережье, потому что жизнь в Остии была спокойнее и дешевле. Каждый день они ездили на работу в Рим, но такое неудобство им казалось терпимым.

Проникнув к ним в дом, Маркус впервые почувствовал себя непрошеным гостем. Двери и окна закрывались железными решетками, но Маркус без труда отомкнул главный замок, вошел и запер за собой дверь. Он очутился в кухне, которая также служила гостиной. Преобладающие цвета – белый и синий. Мебели мало, вся в морском, корабельном стиле. Стол напоминал перевернутую лодку, над ним висел рыбацкий фонарь. К стене прикреплен старый штурвал, в который вделаны часы; на полке красуется коллекция раковин.

Песок, нанесенный сквозняками, скрипел под подошвами. Маркус походил вокруг в поисках знаков, которые могли бы привести к пенитенциарию. Прежде всего направился к холодильнику, где заметил записку, придавленную магнитом в форме краба. Записка Этторе Рокки жене.

Увидимся через десять дней. Люблю тебя.

Муж уехал по делам, а может, это ложь во благо. Может, он сейчас готовит убийство Гояша. Это рискованно, и он решил не впутывать жену ради ее безопасности. Неделя на подготовку в каком-нибудь пригородном мотеле. Но Маркус не мог опираться на предположения. Ему были нужны факты, их подтверждавшие. Он продолжил осмотр первой комнаты и, по мере того как продвигался вперед, все больше и больше ощущал: чего-то тут не хватает.

В этом доме не замечалось горя.

Может быть, он по наивности ожидал, что после исчезновения Филиппо в существовании его родителей появится трещина. Рана, рассекающая не плоть, но вещи. Прикоснешься, и покажется кровь. Но от двенадцатилетнего мальчика и здесь не осталось следов. Ни фотографий, ни памятных вещей. Но возможно, горе как раз и крылось в этой пустоте. Маркус не мог его ощутить, поскольку оно касалось только матери и отца. Потом он понял. Разглядывая лицо маленького Филиппо среди прочих детских лиц на сайте полиции, он задавался вопросом, как могли родители пережить пропажу сына. Ведь это не то что смерть. Когда ребенок пропадает без вести, всегда остается сомнение. Неотступное, грызущее изнутри, незаметно подтачивающее. Уносящее часы и дни. Годы и годы проходят без ответа. Маркус подумал, что гораздо лучше раз и навсегда узнать, что твоего сына убили.