* * *

— Поймите — существуют законы, управляющие колдовством, — повторил Рэндал. — Только поняв их, можно обрести контроль над миром. Представьте это своим внутренним взором! Уверен, вам известно, как это делается, — когда замышляете картину, разве вы ее не видите мысленно до того, как берете в руки кисть? Используйте символы, что угодно, чтобы сконцентрировать свое сознание на той части Другого Мира, с которой работаете, а после этого творите колдовство!

Лало кивнул. Он почти постиг смысл сказанного, но было так трудно сосредоточиться, когда рамы сотрясал ветер, а в мутные стекла колотил дождь. Ливень не прекращался со вчерашнего полудня.

— Мысленно представляете себе окружающий вас щит, который пропускает внутрь или наружу только определенные вещи, и так управляете тем, что рисуете. Похоже? — продолжал колдун из Тайзы. Откинувшись назад, он выжидательно посмотрел на Лало.

Живописец кивнул.

— Кажется, понимаю. Не знаю, смогу ли я сделать это, но ценю ваши усилия помочь мне. Беспокойство делает из меня плохого ученика. Когда мы выступим против Роксаны?

— Мы еще не готовы, вернее, вы еще не готовы. Лало, она раздавит вас, словно муху. Даже я…

Он умолк, и Лало уже начал было гадать, не боится ли и сам колдун чародейки, как вдруг лестница башни содрогнулась от тяжелой поступи. Дверь резко распахнулась, и на пороге появился Стратон, предводитель пасынков.

— О посох Вашанки, вот ты где, Рэндал! Заставил меня побегать, это уж точно!

Каким-то образом ему удавалось выглядеть еще более внушительно с волосами, прилипшими к черепу, и водой, стекающей на пол с мокрых доспехов и грязной кожи.

— Неприятности?

Колдун встал, на побледневшем лице отчетливо проступили веснушки.

Стратон сплюнул.

— Ты что, свои отвислые уши используешь только для того, чтобы сохранять равновесие? И даже не слышишь шум дождя? Река вышла из берегов и хлынула в Болото Ночных Тайн, скоро весь юго-восточный мыс будет затоплен. По данным наблюдателей, верхний брод уже превратился в озеро, и Овечий ручей выходит из берегов.

Бейса сидит на месте — черт, ее покои на втором этаже, — но весь прочий рыбий народ косяками спешит на корабли! Для бараков и Подветренной мы уже мало что можем сделать, но, если не будем действовать быстро, мы потеряем весь город. Я направил всех, кого смог собрать, строить плотины по обе стороны моста, но мне нужны еще люди!

— Кто-нибудь может связаться с Зипом? — быстро спросил Рэндал. — Надо передать ему, что, если мы сможем направить воду в нужное русло, она смоет пучеглазых в море — это убедит его! Воспользуйтесь теми же аргументами и в отношении Джабала.

Стратон раскрыл было рот, словно собирался возразить, но затем медленно закрыл его. Какое-то время он почти улыбался.

— Это разрешило бы множество проблем, — мечтательно произнес он.

Затем, встряхнувшись, вперился взглядом в колдуна.

— Чудненько! Хороший совет! Но от тебя, Ведьмины Уши, мне потребуется и кое-какая колдовская помощь. Выйди на улицу со своими заклятьями и попробуй что-нибудь сделать с этими тучами!

Рэндал поднял бровь.

— Сделаю, если смогу Ты же знаешь, я не могу вмешиваться в равновесие, если это связано с естественными силами.

— А если нет? Ты не задумывался над такой возможностью?

Колдун еще продолжал хмуриться, когда Стратон, повернувшись, загрохотал вниз по лестнице. Вздохнув, он взялся за ручку двери, ведущей на балкон…

Одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы открыть ее Дверь, распахнувшись, с грохотом ударилась о стену, и порыв сырого ветра закружил по комнате бумаги. Не обращая на это внимания, Рэндал вышел на балкон, и Лало последовал за ним.

Ветер дул с северо-востока Стройные ряды туч стремительно катились к морю, словно подталкиваемые невидимой рукой. Закрыв глаза, Рэндал обратил лицо к ветру, затем, пробормотав что-то, нарисовал в воздухе Знак. Лало, перестроив зрение, как учил его колдун, за мгновение рассмотрел извивающиеся полосы фиолетового огня, которые затем разорвал ветер. Потом его взгляд впился в сами тучи Что-то двигалось вместе с ними, но в то же время не принадлежало им, какие-то образы — духи, получавшие злорадное удовольствие от манипулирования предметами Не замечая присутствия Лало, они вовсю веселились; для того чтобы смутить их, нужна была более внушительная личность, чем художник. Но были ли они демонами? Лало никогда прежде не видел силу, способную управлять бурей. Он понял только, что ему не понравилось увиденное.

Встрепенувшись, художник вернулся к нормальному мировосприятию — этому его тоже научили занятия Рэндала — и быстро посмотрел на колдуна. У того были по-прежнему закрыты глаза, рот оскален; руки его двигались, но было очевидно — того, что он делает, недостаточно. Через некоторое время чародей, вздрогнув, опустил плечи.

И открыл глаза.

— Колдовство… — пробормотал он, — черная магия, и, по-моему, я знаю, чья! От нее разит ниси! Эта стерва творит заклятья, и демоны уже принялись за работу. Сомневаюсь, что теперь даже Ишад справится с ней!

Лало сглотнул. Если в дом Роксаны нельзя проникнуть, Джилла пропала. Его взгляд безучастно скользил по скользким крышам, попеременно скрываемым и обнажаемым серым барабанящим занавесом дождя, к грязной ленте реки. Туман скрывал от него противоположный берег за мостом, где находился дом Роксаны, где сейчас была Джилла.

— Что ж делать? — спросил он колдуна.

— У меня есть собственная Сфера Могущества, — задумчиво произнес Рэндал. — Возможно, с его помощью мне удастся перебороть колдовство Роксаны Нужно попробовать.

Он посмотрел на Лало.

— В этом я вам никак не смогу помочь, — ответил художник на вопрос, появившийся в глазах колдуна. — Но если мои руки непригодны для колдовства, то строить плотину они могут не хуже рук любого мужчины. Я буду там.

Он махнул в сторону реки Если он и не сможет ничего сделать, чтобы спасти Джиллу, по крайней мере, он будет рядом с ней, когда река смоет все.

* * *

От наводнения Джилла была в безопасности. Облако колдовства, которым Роксана окружила свой дом, отталкивало не только других чародеев, но и воду. Однако обитатели дома — это дело другое. Пока еще Снэппер Джо сдерживал зеленых домашних змей шести футов в длину с пустыми взглядами пресмыкающихся, выводивших ее из себя больше, чем злобное сверкание бейнит; мертвых с пустыми глазницами и гнилостным запахом незахороненных тел — рабов, чьи тела еще жили, но души уже покинули их или, что хуже, застряли в какой-то мучительной действительности, откуда временами лучом сознания взывали к Джилле, ища избавления от боли.

Даже пребывание в течение целого дождливого месяца в доме, полном детей, — что до сих пор, по мнению Джиллы, являлось синонимом заточения, — блекло в сравнении с настоящим. К тому же, даже живя в полной нищете на окраине Лабиринта, Джилла не позволяла своему дому погружаться в подобный беспорядок.