– Мастер Джото! – радостно воскликнула я. Как бы то ни было, я не рассчитывала увидеть церемониймейстера. Еще более желанное дополнение, так как я знала, что он также был человеком Лазара.

Он глубоко и почтительно поклонился.

– Не знай я вас так хорошо, я был бы разочарован вашим удивлением, – проговорил он. – В такой важный день вы всегда можете рассчитывать на меня, Ваше Императорское Высочество. – Его многозначительная формулировка и многозначительный взгляд, с которым мастер Джото рассматривал меня, говорили о многом. Больше всего мне хотелось бы обнять маленького церемониймейстера, но решила сдержаться. – Вы, кстати, самая красивая невеста, с которой мне довелось столкнуться за всю мою грандиозную карьеру, – добавил он. – Только одной детали пока не хватает.

Джото открыл шкатулку, которую принес с собой. На черной подушке лежала золотая корона. Он с благоговением приподнял ее.

– Не соизволите ли вы оказать мне такую честь?

Вместо ответа я опустилась на колени и позволила церемониймейстеру надеть на меня корону.

– Отлично, – выдохнул он, когда я снова поднялась. Джото украдкой смахнул со щеки слезу и указал на дверь. – Ваш жених уже ожидает.

С колотящимся сердцем я стояла перед воротами высотой с дом. Тут сопровождающая меня стража передала свои полномочия командиру в шлеме из черных конских волос. Улыбаясь, я кивнула мужчине. Он был мне знаком.

– Рада снова видеть вас, командир Аскан.

Воин выглядел озадаченным и растроганным тем фактом, что я помнила его имя. Он крайне почтительно поздоровался и отдал приказ открыть ворота.

– Здесь ничего не изменилось с тех пор, как вы уехали, – прошептал мне Джото, прежде чем начать ходить вокруг меня, чтобы убрать все складки и поправить шлейф моего платья. Медленно во мне нарастала нервозность.

– А мне так совсем не кажется, – тихо ответила я.

Передо мной возникло лицо Джото.

– Будь то Фидрин или его сын, какая разница? Вы остаетесь светом в самой темной ночи, за которым мы намерены следовать.

С лучезарной улыбкой он отправил меня в путь. Фанфары объявили мой выход. Аплодисменты, ликование и радостные возгласы доносились до меня сквозь открывающиеся створки ворот. Наверное, пути назад уже не было. Я сглотнула и двинулась с места. Теперь мне также стало ясно, как, должно быть, чувствовал себя гладиатор, который, пройдя по темному туннелю, выходил на арену и шел навстречу битве не на жизнь, а насмерть. Мое платье становилось с каждым шагом все тяжелее. Вес множества алмазов буквально тянул меня вниз. Может быть, таково было намерение нравственного портного, чтобы напомнить невесте о бремени брака – или что-то в этом роде…

Красная ковровая дорожка, по которой я ступала, вывела меня на улицу. Красные лепестки падали на меня. Цвет жениха.

Теперь я точно знала, где именно должна была состояться моя свадьба. На той же арене, где Лазар взорвал бомбу, объявив, что я якобы дочь Катаира. Какая ирония.

Итак, вот и все: настал финал грандиозного шоу «Амайя против Ноара». Как ни странно, в какой-то момент наша притворная вражда превратилась в горькую реальность. И теперь нам снова приходилось скрывать то, что происходило внутри нас, и прятать горькую реальность за роскошью и притворной радостью.

Снова зазвучали фанфары. Сотни золотых воинов трижды вонзили свои копья в землю, в то время как мои шаги все дальше и дальше уносили меня навстречу моей судьбе. Позади меня, словно грозный великан, возвышалась Золотая гора. Если даже во время соревнований песчаных ползунов все террасы, балконы и ложи были заполнены до последнего места, я не решалась оглядеться, но в любом случае знала, что и сегодня весь Кассардим собрался, чтобы стать свидетелем этого памятного дня.

Чем ближе я подходила к Ноару, тем сильнее ощущала на себе его звездный взгляд. Казалось, он все спрятал и смотрел на меня с непроницаемым выражением лица. Ни улыбки, ни тепла, ни мук совести. Он был именно тем отталкивающим принцем Теней, которого все ожидали увидеть. Все, кроме меня. Осознание этого навалилось на меня непосильным грузом. Что-то внутри меня цеплялось за безумную надежду, что вчерашний день был всего лишь ночным кошмаром. Или недоразумением. Я надеялась получить объяснения, которые позволили бы мне понять поведение Ноара. Но теперь меня охватило жгучее разочарование. Ноар не пытался связаться со мной – не через кольцо, не через Шмелька, не через своих людей. Он не пытался извиниться, не пытался помешать свадьбе или освободить меня. Он всегда находил выход, когда хотел этого. Что же, такое поведение тоже говорило о многом…

Если, конечно, Ноар не оказался именно там, где хотел быть.

Возможно, Катаир был прав: мы были созданы друг для друга. Ноар состоял изо лжи, он жил ею, дышал ею. И я сама являлась ложью.

Ветер трепал его волосы и черный мундир генерала Теней. Надеть его было совершенно очевидным заявлением. Здесь стоял не просто принц, здесь стоял воин, с которым лучше не связываться – и это несмотря на то, что он был совершенно безоружен. Неужели Катаир заставил его отказаться от своего меча?

Когда я почти добралась до Ноара, он протянул мне руку. Что же, чума или холера? Либо я проигнорирую его предложение, рискуя разозлить Катаира. Либо я приму его, рискуя разразиться горячими слезами, которые уже жгли мои глаза.

Последнее, по крайней мере, не подвергло бы опасности моих братьев и сестер, поэтому я положила свою руку в его ладонь. Пальцы Ноара были теплыми. Он усадил меня рядом с собой и повернул до тех пор, пока я не посмотрела в сторону Золотой горы.

У меня перехватило дыхание. Я едва успела заметить, что Ноар снова отпустил мою руку, потому что столкнулась лицом к лицу с картиной, которая ошеломила меня, – и не обязательно в хорошем смысле этого слова. Я знала, что придет много кассардов. Мне было известно, что все эшелоны будут заняты. Но я не ожидала, что огромная толпа зрителей окажется способной взорвать мой разум. Это были не просто сотни тысяч, а миллионы кассардов всех народов. В этом море лиц княжеские ложи под своими цветными навесами показались мне невероятно крошечными. Я обнаружила Шаелля, Зиму, Зафаму, Ифара, Замтара и других княжеских семей. Все мои братья и сестры тоже присутствовали и махали мне. Внезапно все стихло. Только теперь я поняла, что зрители только что поприветствовали меня.

Катаир возвышался над золотой эмблемой Кассардима в центре в окружении своего сенешаля и других высокопоставленных особ. Император поднялся.

– Народы Кассардима, – эхом разнесся его голос по всей арене. – Сегодняшний день сулит нам надежду и восстановит порядок, которого мы так долго жаждали. Мы преодолеем всю ложь моего отца и заглянем в светлое будущее.

От меня не ускользнуло, с какой мудростью он подбирал свои слова. Даже в остальной части своего длинного выступления Катаир ни разу не упомянул ни обо мне, ни о Золотой наследнице, ни о будущей императорской чете.