Он умолк. Воцарилась тишина. Я вспомнила чудовищ, с которыми мы с Дарианом сразились в пещерах, и сердце заколотилось сильнее.

Мабир, потянувшись через стол, коснулся руки Боргомоса.

– Двое из наших людей сталкивались с Ужасами в здешних горах. Мы сочувствуем вам.

Боргомос уставился на меня, затем посмотрел на Дариана и вновь перевел взгляд на меня.

– Мы знаем, – кивнул он. – Мы услышали вести в Шаладане, и они подарили нам надежду. Сначала, когда явился древний Авар, а потом, – когда дочь мастера-разводчика сумела одолеть одно из тех чудовищ и заполучила своего дракона. Мы взбодрились и поняли, куда должны отправиться, даже если нам откажут в приюте, – лицо Боргомоса, пристально глядящего на меня, исказилось от эмоций и чувств, которые он силился сдержать. – Мы так хотели увидеть эту чудесную девочку и ее дитя воочию!

Я зарделась, зато Беллуа наверняка рассвирепел. Я решила не проверять догадку. Впрочем, я уже не могла смотреть ни на Боргомоса, ни на Дариана, ни на кого. Особенно на Аддая. Я не знала, заодно ли он с Беллуа, – и не доверяла ему.

– Безусловно, во время сего испытания ее хранил Коррузон, – произнес Беллуа, но его тон стал каким-то другим.

Не таким настойчивым и резким, как я ожидала. Но я отвернулась, уверенная, что мое выражение лица выдаст мое желание перелезть через стол и придушить его.

– Я справилась не одна, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Мне помогал Дариан. И с нами был дракон.

– Дикий дракон, – вымолвил Боргомос, – на спине которого ты летела, как принцесса Гэдии из древних преданий. А Дариан, пусть и раненый, сражался как принц.

– Не совсем, – сумрачно отозвался Дариан. – Это Майя спасла мне жизнь, а не наоборот.

– А дикий дракон просто спасал своего дитя, а не меня, – добавила я.

Глаза Боргомоса покраснели, но он улыбнулся.

– А история, прежде чем достигнуть наших краев, обросла подробностями.

– Я не сомневаюсь, – бесстрастно процедил Беллуа.

– Детали не имеют значения, – продолжил Боргомос. – Важно лишь то, что история вселила в нас надежду и подарила силы для долгого пути. Вот за что я благодарен тебе, Майя.

Я рискнула взглянуть на Беллуа и несказанно удивилась. Он казался не столько злым, сколько уставшим. С тех пор как он прочитал приказы Расаала, в нем что-то переменилось: его мнение о ситуации вроде бы стало другим, но я пока не могла понять, каким именно.

Стоящий над ним Аддай был сосредоточен.

– Значит, вы решили совершить некое паломничество? – его взгляд метнулся ко мне.

– Связанная пара отправляется в свой первый полет вскоре после Дня Менога, – заявил Боргомос. – Мы прибыли издалека, чтобы увидеть первый полет Майи с ее диким дитем. Для нас это важно.

– Даже сейчас? – поинтересовался Аддай с каменной физиономией, изукрашенной зубчатыми рунами насечки.

У Боргомоса дрогнули губы.

– Прошу, поймите, сударь. Для человека с вашим образованием это может показаться глупостью, но мы искали луч надежды везде, где могли.

– Среди вас нет дхаллы?

– Нет, сударь. Лишь самый обычный народ. Наш дхалла и все его послушники погибли.

Аддай промолчал, но я поняла, что он столь осторожно пытался выведать. Он хотел найти следы ереси, подтверждение, что моя история превратилась в нечто неприемлемое. Отчет Беллуа явно подкрепил его ожидания. Аддай сочетал в себе религиозную категоричность и прагматизм воина – словно худшие качества Беллуа и Роува нашли воплощение в одном человеке. И если Беллуа вызвал у меня подозрения и злость, то Аддай попросту приводил в ужас.

Он скрестил руки на груди.

– Меня беспокоит ситуация в Риате. Я согласен с капитаном. Мы выберем из кулодцев наиболее умелых, а остальных отправим в Таскис. Лишнее бремя нам ни к чему.

Моего отца ошеломил прямолинейный расчет.

– Если и выгонять людей, то весной, – произнес он, не пытаясь скрыть издевку.

– Мы измождены, – взмолился Боргомос.

Аддай был непреклонен.

– У нас есть проблемы посерьезнее. Как уже было сказано, наша цель состоит в том, чтобы в первую очередь защитить гнездовье, – он повернулся к моему отцу. – Дайте им припасов и воды. Не позволяйте здесь обжиться. Пусть уходят.

– Они только сюда добрались. Как и вы, если уж на то пошло. Вы ничего не знаете о нашей способности помочь…

– Я не лишен милосердия, мастер-разводчик, но я прибыл сюда с конкретной задачей, а именно защитить…

– Бессердечной, судя по всему.

– Ваша способность производить драконьих дитей – дело первостепенной важности. Я, на секундочку, знаток вопроса материальных возможностей гнездовий…

– А я, на секундочку, знаток вопроса материальных возможностей конкретно этого гнездовья, – перебил мой отец.

Кайрек прочистил горло. Все это время он сидел и тихонько наблюдал, сосредоточенно нахмурив брови.

– Защита гнездовья. Поэтому мы тут и собрались, так ведь? С какой угрозой мы столкнемся в пещерах? – Кайрек переводил взгляд с одного из присутствующих на другого. – Вы можете, наконец, рассказать? Думаю, это значительно повлияет на конечное решение.

Аддай подбоченился.

– Я тоже хотел бы услышать ответ.

Мой отец глянул на Мабира, но первым заговорил Роув:

– В пещерах скрываются хародийцы – пехота, вооруженная арбалетами и мечами. Мы сталкивались с ними уже трижды, и противник постепенно ослабевает. А что касается другого врага, то мы не знаем, что это было. У нас возник спор.

Боргомос распахнул глаза.

– Когда хародийцы хлынули из недр пещеры, их что-то сопровождало, – проговорил Беллуа. – Что-то, о чем нет упоминаний в Храмовых писаниях. Мы не можем ни понять, как именно оно действовало, ни даже толком описать.

– Не могли бы вы попытаться? – произнес Аддай.

– Это была тень, возможно, в виде дракона, – начал Роув. – Она проследовала за хародийскими стрелками в зал, где соединяются воедино несколько переходов. В основном тень висела позади и не вступала в сражение, пока не рухнул последний враг.

– Но на девчонку она напала сразу же, используя силы своего разума, – заметил Беллуа. – По крайней мере, так утверждает девица.

Меня вновь поразил его тон. Я задумалась, неужели Беллуа намеренно подбирает слова так, чтобы прощупать новоприбывшего?

– И никто из вас подобного не испытал, – пробормотал Аддай. – Да, я читал отчет.

– Я хотел бы узнать твои мысли по этому поводу, прелат.

– Когда я обустроюсь и переварю все, что узнал, – разумеется.

И тут я сообразила, что понятия не имею, кто обладал большей властью – Беллуа или глава Джуза.