– А Митчелл с вами согласился, когда вы все ему рассказали?

– А я ничего ему не рассказывала, – покачала головой Джессика. – Он был уверен, что я просто задремала и накатилась на ребенка. Он и в больнице так сказал, но вмешались социальные службы и обвинили меня в невыполнении обязанностей в отношении ребенка.

В голосе Джессики психиатр услышала возмущение. В своем иллюзорном сознании она не могла поверить, что кому-то может прийти в голову обвинить ее в таком преступлении. Тот факт, что она не стала ничего объяснять мужу, говорил о том, что ее мотивация все еще сохранялась.

– Судья вынес постановление о том, что мне необходимы консультации у психиатра, и вот я здесь. И я твердо держалась своего рассказа – у меня создалось впечатление, что все хотят слышать именно его. Вы первая, кому я рассказала правду.

– И как вы после этого себя ощущаете? – В голосе Алекс звучала доброжелательность: доверие – это важная вещь.

– Гораздо лучше. Ведь все вокруг смотрят на меня одинаково. Даже мама меняется в лице от ужаса, если я подхожу к сыну ближе чем на десять футов.

– А вы считаете правильным, что они так пристально наблюдают за вами?

– Я никогда не смогу причинить вред своему ребенку, – ответила Джессика, поколебавшись. – И не сделаю ничего, что не было бы в его интересах. Никогда!

Торн отметила про себя двусмысленность последней фразы. Да, мотивация у Джессики не исчезла. Алекс заставила себя слегка притормозить.

Итак, Джессика продолжает ждать разрешения сделать то, что она считает правильным. Доктор Торн постаралась убрать улыбку с лица.

– Странно, но осуждение ваших мотивов характерно больше для западного образа мыслей. А вот буддистская вера в переселение душ говорит о том, что убитый ребенок возродится в более благоприятных условиях.

На лице Алекс появилось выражение «вот и попробуй тут разобраться». Она не стала говорить о том, что это вера людей, которые слишком бедны, чтобы накормить своих детей, поэтому они все верят в то, что ребенок возродится там, где ему не придется, по крайней мере, голодать.

Слушая ее, Джессика активно кивала.

Доктор Торн была просто обязана предупредить социальные службы о том, что эта женщина все еще представляет опасность для своего ребенка. Она должна была сообщить им, что Джессика страдает не от постнатальной депрессии. Она должна была сказать, что прописанные ей лекарства не приносят никакой пользы.

Но ни одно из этих действий не отвечало ее целям.

Алекс сняла очки и посмотрела вверх и влево, как будто пыталась вспомнить нечто, что на самом деле было уже давно вызубрено и отрепетировано. Джессика не отрывала взгляда от ее лица. Доктору Торн хотелось рассмеяться в голос. Она никогда не смогла бы срежиссировать эту встречу лучше, и внутри у нее появилось и стало расти настоящее возбуждение от предвкушения. Джессика, скорее всего, это именно то, что ей нужно.

Алекс опустила глаза, чтобы встретиться с ожидающим взглядом пациентки.

– Если хорошенько подумать, то ваша ситуация напоминает мне случай с американкой по имени Андреа Йитс. Ее страхи совпадали с вашими, только она еще во всем видела руку дьявола. Она была глубоко религиозна и очень любила своих детей. Каждый день эта женщина буквально умирала от ужаса оттого, что дьявол может призвать их к себе, и поскольку чем старше становились дети, тем труднее ей становилось их защищать. Чиновники решили, что Андреа нельзя оставлять с детьми наедине, поэтому вся семья установила очередность, с тем чтобы кто-то всегда находился рядом. Но однажды ее муж, тоже человек глубоко верующий, решил, что чиновники не правы, и решил все отдать в руки Господа. Он отправился на работу еще до того, как в доме появился следующий смотритель, и Андреа по полной воспользовалась представившейся ей возможностью. Она утопила всех детей в ванне, одного за другим.

Торн искала на лице женщины признаки шока, но видела только пристальное внимание.

– На протяжении всего суда Андреа твердо держалась мысли, что сделала все это только ради своих детей и из любви к ним. Общество решило, что она не права, но я бы хотела, чтобы вы над этим подумали и в следующий раз вынесли свой собственный вердикт.

И как раз в этот момент раздался звонок будильника.

– На сегодня достаточно, Джессика. – Алекс тяжело вздохнула. – Мой следующий пациент – пятилетняя девочка, лицо которой изуродовано после нападения собаки. – Доктор покачала головой. – Бедняжка просто играла в парке.

Торн хотела бы сфотографировать то выражение ужаса, которое появилось на лице Джессики. Она проводила свою пациентку до двери.

– До следующей недели, и берегите себя!

Алекс захлопнула за собой дверь. Она надеялась, что встречи на следующей неделе не будет. В другой раз она хотела бы увидеть Джессику в вечернем выпуске новостей.

Джессика Росс, спотыкаясь, вышла с участка Алекс. Ей надо срочно попасть домой. Она нужна Джейми. У соседей большая собака, которую они часто оставляют в саду. Пес может перепрыгнуть через ограду и забраться к ним в дом.

Она включила скорость и мысленно поблагодарила Господа за то, что тот устроил ее встречу с доктором Торн, с единственным человеком, который понимал, что с нею происходит. То, что она смогла раскрыться и честно переговорить с Алекс, освободило ее от этих ужасных сомнений, которые она испытывала по отношению к себе самой. История, которую доктор Торн рассказала ей об этой американке, Андреа Как-ее-там, продолжала звучать у нее в голове. У нее оставалось все меньше времени.

…Чем старше становились дети, тем труднее ей становилось их защищать.

Опасности подстерегают ее на каждом шагу. Светофор, на котором она сейчас стоит, вполне может сломаться, а это значит, что машины, которые спускаются с холма, вполне могут врезаться ей в бок. Нечто похожее уже произошло в Гормале пару лет назад, когда маленькая девочка оказалась на целый час зажатой в машине после аварии!

Сзади раздался гудок. Цвет поменялся на зеленый. Джессика повернула и поехала вдоль сада, расположенного около дороги с левой стороны. Две маленькие девочки, смеясь, бегали вокруг стоянки машин. Они легко могут выскочить на дорогу и попасть под машину. Только в прошлом месяце на этом отрезке задавили мальчишку-велосипедиста.

Знак, ограничивающий скорость, остался позади, но она продолжала ехать со скоростью тридцать миль в час. Если кто-то выбежит на дорогу перед ней, то она успеет затормозить.

В зеркале заднего вида женщина увидела приблизившийся к ней автомобиль. Водитель делал ей грубые знаки, а его передний бампер чуть не впечатывался в задние фонари ее машины, но она смотрела только на дорогу впереди.

Джессика аккуратно сдвинулась к середине дороги, чтобы повернуть на семейный участок. Автомобиль, ехавший за ней, взревел клаксоном и пролетел мимо нее – воздушная волна заставила ее машину слегка покачнуться. Джессика посмотрела на приборную панель. Черт, забыла включить поворотник!