Внезапно осознав, что все внимательно слушают их разговор, Билли повернулась к костру:

— Простите… простите меня, пожалуйста. Я должна была вам довериться и сказать, но… но я не могла заставить себя сделать это. — Ненавидя себя за внезапные слезы, что обожгли ей глаза, Билли сделала глубокий вдох и добавила: — Я не хочу испытывать ваше терпение. Я уеду немедленно. Уеду, как только соберу вещи.

— Нет, не уедешь! — заявил Рэнд.

— Но я…

— Не торопитесь, мэм… — неожиданно вмешался Уилли, и девушка при слове «мэм» покраснела до корней волос. Уилли же тем временем продолжал: — Поверьте, мы вовсе не настаиваем на вашем отъезде. Мы, черт подери, признаем, что вы такой же хороший гуртовщик, как и любой из нас, и отлично справлялись с работой, на которую вас наняли. Должен сказать, что мы наконец-то уразумели, почему Рэнд все время злился, почему был не в себе.

Девушка еще больше покраснела, а Уилли, в растерянности взъерошив свои седые волосы, пожал плечами и пробормотал:

— Прошу прощения, мэм, но мне теперь ясно: старина Рэнд чувствовал, что с вами… что-то не так… — Уилли усмехнулся и добавил: — И, откровенно говоря, я ничуть на него не в обиде. Потому что и сам часто ловил себя на мысли, что мальчик у нас чересчур хорошенький.

У Билли перехватило горло, и она судорожно сглотнула. Уилли же откашлялся и вновь заговорил:

— Дело в том, что все мы считаем, что просветить нас, естественно, следовало раньше. Некоторые из нас переживают, что вели себя не так, как должны были бы вести, если бы знали о присутствии в нашем кругу дамы. Нам немного унизительно сознавать, что, в то время как мы изо всех сил старались сделать из вас настоящего мужчину, у нас на самом деле не было ни малейшего шанса.

Билли не удержалась от улыбки:

— Я очень вам всем сочувствую. Уилли рассмеялся:

— Что ж, мэм, теперь позвольте высказать наше мнение. За кого бы вы себя ни выдавали, вы отличный гуртовщик, и нам бы совсем не хотелось потерять вас. Что же касается парней, которые охотятся за вами… — Уилли бросил взгляд на мужчин, сидевших у костра, затем, снова повернувшись к девушке, решительно заявил: — Я не завидую тому, кто попытается вас обидеть.

Билли в отчаянии закусила губу. Она этого не хотела… А они… Они ведь не знают, что за люди ее преследуют, не знают, что произойдет, если…

— Нет, Уилли, я не хочу… — Девушка повернулась к Рэн-ду и взглянула на него с мольбой. — Я… я думаю, что будет лучше для всех, если я вас оставлю. Я сама могу найти дорогу на север и…

— Нет, Билли, — перебил Рэнд. Повернувшись к мужчинам, он добавил: — Просто Билли сейчас расстроена и очень сожалеет, что все выяснилось не совсем так, как ей хотелось бы. Но она никуда не уедет и продолжит путь вместе с нами.

— Но, Рэнд… — Билли отрицательно покачала головой. Не обращая внимания на ее протест, он сказал:

— А теперь, если мы все выяснили, я считаю, что нам пора отправляться. — Взглянув на Уилли, Рэнд приказал: — Поехали. У нас нет времени на разговоры.

— Да, Рэнд, конечно, — кивнул сухопарый техасец.

Гуртовщики тотчас же заняли места, но Рэнд и Билли по-прежнему стояли у костра. Какое-то время Рэнд наблюдал за действиями гуртовщиков — те поднимали на ноги самых упрямых животных, — затем схватил девушку за руку и потащил за фургон, чтобы скрыться от посторонних взглядов. Сорвав с ее голов$1 шляпу, он с нескрываемой яростью швырнул ее на землю и прокричал:

— Посмотри на меня, черт подери! Посмотри на меня, Билли!

Взяв ее за подбородок, он заглянул ей в глаза:

— Ты никуда не уедешь. Ты дала мне слово. Ты остаешься с нами до конца.

— Я обещала, что останусь до Монтаны, но это было раньше…

— В твоем обещании не содержалось никаких условий, и я требую, чтобы ты его сдержала.

— Но Карл Уитли может заподозрить… Я только навлеку неприятности на тебя и твоих людей. Я не хочу…

— В данный момент меня не интересует, чего ты хочешь, Билли. Для меня важно, чтобы ты находилась в безопасности. А для этого ты должна оставаться здесь, со мной. Никто из моих людей не хочет, чтобы ты покинула нас. И все знают, что тебя преследует Карл Уитли со своими дружками.

— Рэнд, это не он меня преследует.

— Но он охотится за тобой, разве нет?

Девушка молча кивнула.

— Он не подойдет к тебе и близко, Билли.

— Я не могу прятаться от него вечно, Рэнд.

Рэнд тяжко вздохнул, а Билли продолжала:

— Отпусти меня, Рэнд. Так будет лучше для всех.

— Нет.

— Рэнд, я…

— Ты дала слово. Ты обещала…

Девушка какое-то время молчала, потом с дрожью в голосе прошептала:

— Я не могу остаться.

Взяв Билли за плечи, Рэнд с такой силой прижал ее к себе, что она невольно вскрикнула. Пристально глядя ей в глаза, он спросил:

— Билли, разве тебе плохо со мной?

Она покачала головой:

— Нет, Рэнд.

Тут его лицо приблизилось к ее лицу, и губы их слились в поцелуе.

Минуту спустя Рэнд прошептал:

— Разве тебе плохо, когда я тебя обнимаю, Билли? Разве тебе плохо, когда я тебя целую?

Билли снова покачала головой:

— Нет, Рэнд, нет…

— Но только это и имеет значение. Пойми, дорогая, ты должна.остаться с нами. И ты останешься с нами, понятно?

Звяканье котелков избавило Билли от необходимости отвечать — это Нейт таким образом оповещал о своем приближении. Рэнд еще раз поцеловал девушку, затем сказал:

— Садись в седло, Билли. Впереди у нас трудный день. Молча кивнув, Билли подобрала свою шляпу и направилась к лошади.

дэниелу маккулле сан-антонио, техас

призовая телка обнаружена тчк доступна в любое время тчк

остаюсь в додже дожидаться ваших распоряжений тчк не позволю призу уйти тчк карл уитли

Карл расплылся в улыбке и провел заскорузлым пальцем по неровным усам. Осмотревшись, он снова повернулся к потерявшему терпение телеграфисту и постарался придать своему лицу более серьезное выражение. Затем в очередной раз принялся перечитывать то, что нацарапал на листке бумаги. Карл уже полчаса пытался составить сообщение, которое в наибольшей степени соответствовало бы важности момента. Дочитав свое послание, он с удовлетворением кивнул, решив, что наконец-то справился с этим делом.

Карлу очень хотелось бы лично присутствовать при том, как Маккулла прочтет его послание. Тут ему вспомнились напутственные слова босса, и улыбка с его лица исчезла. Он всерьез обиделся на публичное оскорбление, нанесенное ему Маккуллой. По приказу босса он много дней провел в пути и сразу вернулся назад, как и было приказано. Он не прохлаждался, сидя за просторным столом в окружении многочисленной челяди. Нет, он скакал под палящими лучами солнца с двумя болванами, от которых не было никакого толка, потому что они совершенно не помогали ему и только раздражали своими постоянными жалобами.