– Этот ход тут раньше был? – тихонько спросил Нюту Илья Иванович. Та в ответ лишь пожала плечами: она проходила здесь только раз, в пятилетнем возрасте, и ей, конечно, было не до того, чтобы разглядывать стены туннелей.

Комендант принюхался. Дымом тянуло именно из отнорка.

– Надо бы посмотреть, что там, – сказал он.

– Какая разница? – запротестовал Вэл. – Мы ведь идем на Спартак.

– Здесь командую я, – напомнил Зотов. – А я не люблю оставлять в тылу неизвестную опасность. Может, нам придется отступать в спешном порядке, поэтому стоит как следует изучить всю прилегающую к Спартаку местность.

Коменданта поддержала Нюта, которой почему-то всячески хотелось оттянуть момент появления на Спартаке. Вэлу пришлось смириться с задержкой.

Не желая из-за своего любопытства рисковать другими и посылать их в неизвестность, оставаясь за их спинами в безопасности, Илья Иванович с двумя бойцами двинулся вперед по узкому ходу Вскоре впереди забрезжил свет. Видимо, там горел костер. От стены отделилась неясная тень, и комендант поднял автомат.

– Кто здесь? – спокойно произнес чей-то голос.

– А ты кто? Что ты здесь делаешь? – ответил вопросом на вопрос Зотов.

– Живу я здесь, – услышал он в ответ. – Может, все-таки не будем оружие наставлять? Мы не агрессивны.

– Кто вас знает, – пробурчал комендант, однако автомат опустил. Один из бойцов осветил фонариком говорившего, и Илья Иванович вздрогнул – у него было неестественно белое лицо, а глаза и губы – густо обведены черным. Одет неизвестный был в драный черный свитер и штаны, которые, возможно, были когда-то синими, но теперь под слоем грязи тоже выглядели почти черными.

– Вы чего тут, в индейцев играете? – облизнув губы, спросил комендант.

– Мы не идентифицируем себя с каким-то конкретным социумом, – отвечал на это его собеседник.

Зотов слегка растерялся, а потом велел бойцу:

– Вэла позови. Чувствую я, что самому мне тут не разобраться. Вроде он по-нашему говорит, но я ни слова не понимаю.

Через несколько минут небольшой отряд во главе с комендантом оказался в просторном подземелье, где у костра сидели люди, схожие обликом с тем, который встретился им первым. У всех были густо обведены черным глаза, у многих вычернены и волосы, и губы. На запястьях и на шее почти у всех металлические цепочки, одежда в подавляющем большинстве темного цвета. «Практично, – подумал комендант, – учитывая дефицит воды и их явную нелюбовь к стирке». Он заметил, что собралась здесь, в основном, молодежь – в среднем от пятнадцати до тридцати. Стариков не было совсем, малышей тоже, хотя потом он заметил одну женщину с младенцем на руках и ребенка лет семи, тоже с подведенными глазами.

Они уселись возле костра, и им поднесли кружки с чем-то темным, дымящимся. Комендант опасливо принюхался.

– Не бойтесь, все экологически чистое и совершенно безвредное. Это у нас вместо чая, – сказал один из хозяев снисходительно. И в доказательство сам отхлебнул из своей кружки. Гости последовали его примеру. Напиток отдавал чем-то прелым, но приятно бодрил.

– Кто вы? – повторил вопрос комендант.

– Люди, – был ответ.

– Это я и сам вижу. Почему вы так странно выглядите?

– Нравится.

Тут вмешался Вэл.

– Не из тех ли вы, случайно, кто ждет второго пришествия Виктора Цоя? – спросил он по возможности вежливо, боясь задеть чувства хозяев. – Я их сам не видел, но слышал, что где-то в метро обитает целая группа его поклонников.

Мужчина задумался, и тут другой что-то шепнул ему на ухо.

– А! Вы, наверное, имеете в виду людей в темных одеждах, которые поклоняются Последнему герою? Мы уважаем их чувства, но у нас с ними разные пути. Они хотят выйти на свет звезды по имени Солнце, а мы предпочитаем тьму и полумрак. Наше солнце – луна. Только, может быть, сначала вы расскажете нам, кто вы и что вас сюда привело? Это будет как-то честнее, ведь это не мы к вам пришли, а вы к нам неожиданно явились.

Комендант замялся, сомневаясь, стоит ли рассказывать о цели их путешествия этим странным незнакомцам? Вдруг они в союзе с Верховным и его шайкой? Но Нюту сомнения не мучили – ей почему-то нравились эти люди, и она чувствовала, что они не причинят зла.

– Мы идем на станцию Стадион «Спартак», – сказала она.

– А-а, – пренебрежительно махнул рукой мужчина. – К трупоедам…

– Как?! – ужаснулась девушка. – Неужели там уже звери поселились?

– Двуногие, – уточнил один из хозяев.

Комендант обиделся.

– Если так рассуждать, то и вы трупоеды, – сказал он. – Крысами-то, небось, не брезгуете? Ни за что не поверю, что вегетарианцы. Или у вас крысы специальные, диетические и экологически чистые?

Странные люди пропустили его шпильку мимо ушей.

– И что же вам там нужно? – помолчав, спросил один из них.

– Одной девушке грозит смерть, – сказала Нюта.

Спрашивающий удивленно поднял брови, а потом развел руками.

– Всем нам грозит смерть, кому раньше, кому позже, – философски заметил он. – У нас другие взгляды, мы не относимся к этому так трагично, как вы. Мы любим размышлять о смерти, говорить о ней, готовиться к ней. Любим селиться поближе к кладбищу. Раньше мы жили под землей недалеко от Ваганьковского, но потом там стало неспокойно, и мы перебрались сюда. Здесь, правда, кладбища поблизости нет, но бренных человеческих останков хватает, чтобы размышлять над ними.

Вэл задумался.

– Вы поклоняетесь ангелу смерти? – спросил он.

– Скажем так: мы поклоняемся тому, чье имя лучше не называть. Тем более непосвященным, вроде тебя.

– Хорошо, спрошу иначе. Вы сатанисты?

Вышедший к отряду первым мужчина покачал головой:

– Мы не имеем ничего общего с этими отупевшими дикарями, засевшими на Тимирязевской. Нам не нужно искать дорогу в ад – каждый из нас носит свой собственный ад в себе. И мы не одурманиваем себя грибными настойками. У них есть лидер, который наживается, и есть его покорные слуги. У нас же – дружеское братство. Мы удалились от мира, где действует право сильного, но ценим свободу и дружеское тепло. Если вам всенепременно нужно какое-то обозначение, можете называть нас просто Темными.

– Утопическая коммуна, – объяснил Вэл Зотову. – Субкультура.

– Спасибо, теперь все предельно ясно, – язвительно отозвался комендант.

– Но то, что эту девушку хотят убить, – несправедливо, – сказала Нюта. – Вы, может, и любите смерть, а ей еще пожить хочется, она ведь совсем молодая.

– Это другое дело, – ответили ей. – Мы против насильственной смерти. Не стоит искать путь в вечность до срока. А кто эта девушка?

– Это моя дочь, ее зовут Алина, – сказал комендант. – Вы что-нибудь слышали о ней?