Яков II рассчитывал на предательство английского адмирала Э. Расселла, командовавшего объединенным британско-нидерландским флотом[1523]. Однако апрельская декларация низложенного монарха произвела на Расселла, Картера и других адмиралов, ранее обещавших перейти на сторону Якова II, столь неблагоприятное впечатление, что они предпочли остаться верными Вильгельму III[1524].

Ситуацию усугубил Людовик XIV, который допустил серьезную военную ошибку. Французский монарх вместо того, чтобы в столь сложных обстоятельствах предоставить адмиралу де Турвилю полную свободу действий, приказал атаковать неприятеля при любых условиях. В результате французскому флотоводцу, располагавшему всего 44 кораблями, пришлось действовать против 99 военных судов противника. Позднее, когда французский король получил известие о соединении флотов союзников и задержке д'Эстре в Гибралтарском проливе, Турвилю было послано распоряжение о вступлении в бой с противником только в случае численного превосходства[1525]. Яков II и де Бельфон отправили из портов Нормандии 10 посыльных судов, чтобы они доставили французскому адмиралу измененный приказ. Однако ни одно из них не смогло вовремя отыскать эскадру Турвиля в водах Ла-Манша[1526].

19 мая напротив мыса Барфлёр состоялось морское сражение между флотами графа де Турвиля и Э. Расселла. Большинство французских морских офицеров потребовало от своего адмирала уклониться от боя, однако тот заявил, что не может нарушить королевский приказ[1527].

Яков II и герцог Берик полагали, что главным мотивом упорства Турвиля в столь отчаянных для его флота обстоятельствах послужили интриги против него при французском дворе. Маркиз де Сеньеле, бывший французский министр по делам флота, и ряд других придворных настойчиво убеждали Людовика XIV в некомпетентности графа де Турвиля на посту адмирала французского королевского флота. По мнению герцога Берика, столь отчаянным шагом Турвиль пытался доказать свою верность французскому престолу и показать всю свою решительность в борьбе с врагами Франции[1528].

В ходе сражения, несмотря на двойное численное превосходство противника, флотоводец Людовика XIV не потерял ни одного корабля. Спасая свой флот от уничтожения, граф де Турвиль в ночь с 20 на 21 мая пытался увести корабли в Брест. Однако пройти через узкий проход между мысом Ла-Хог и прибрежными островами смогли только 29 кораблей. 15 наиболее крупных военных судов укрылись в бухтах под защитой береговых батарей[1529]. Из них три корабля адмирал де Турвиль направил в порт Шербур и шесть привел к мысу Ла-Хог, где Яков II и маршал де Бельфон сконцентрировали свои сухопутные войска[1530].

Многие британские политики полагали, что с победой адмирала Э. Расселла при м. Барфлёр угроза вторжения франко-якобитских сил полностью миновала[1531]. Однако королева Мария II (Вильгельм III в это время находился во Фландрии) и граф Ноттингем придерживались иного мнения. Они опасались, что Яков II со своими союзниками, воспользовавшись тем, что весь флот союзников отправился преследовать французскую эскадру, рискнет пересечь Ла-Манш на одних транспортных судах[1532].

По всей видимости, у собравшихся в Нормандии якобитских сил действительно имелся такой план. По крайней мере, для прикрытия десанта Яков II и де Бельфон приложили все усилия, чтобы спасти оставшиеся у них пятнадцать боевых кораблей. Интенданту Нормандии Н. Фуко было приказано свезти к мысу Ла-Хог весь порох, находившийся в этой части Франции. На военном совете, собравшемся 22 мая, Яков II настаивал на том, чтобы на корабли погрузили находившуюся под его флагом ирландскую и французскую пехоту, что, по его мнению, позволило бы увеличить огневую мощь судов настолько, что их экипажи были бы в состоянии отбить любую атаку[1533]. На берегу были возведены дополнительные артиллерийские батареи. Яков II полагал, что если бы его совет был принят французским командованием, англичанам не удалось бы уничтожить их суда[1534].

Однако граф де Турвиль, чья гордость была уязвлена поражением при Бафлёре, заявил, что справится с обороной своих судов собственными силами[1535]. В то же время, французский адмирал прекрасно сознавал, что сил, находящихся под его командованием, недостаточно в случае, если британцы попытаются взять суда на абордаж, поэтому посадил все двенадцать кораблей, прибывших к мысу Ла-Хог, на мель, высадил команды на берег и начал разгрузку судов[1536].

Стремясь не допустить последней, отчаянной попытки Якова II переправиться со своими войсками в Англию, адмирал Э. Расселл уничтожил все корабли французской эскадры, оставленные на побережье Нормандии[1537]. 21 мая в порту Шербур адмирал Р. Делевол сжег три стоящих там французских военных судна, в том числе флагман графа де Турвиля «Король-Солнце», являвшийся по оценкам современников самым дорогостоящим боевым кораблем, построенным в Европе в те годы[1538]. 23–24 мая адмирал Э. Рассел у м. Ла-Хог сжег двенадцать лучших кораблей французского флота прямо на глазах Якова II и всей его армии[1539]. Бой был столь ожесточенным, что низложенный Стюарт, находившийся на одной из прибрежных артиллерийских батарей, едва не был сражен ядром: несколько стоявших рядом с ним человек были убиты наповал[1540].

Во все биографии Якова II вошла его знаменитая фраза, которая, вероятно, ненароком вырвалась, когда король наблюдал за сражением: «Только мои храбрые англичане могли осуществить такое отчаянное предприятие!»[1541] По всей видимости, Яков II на миг забыл свое бедственное положение и вспомнил деятельность на посту лорда верховного адмирала Англии: ведь в значительной степени именно он создал флот, столь оперативно разрушивший планы Людовика XIV и его собственные по вторжению в Англию. На окружавших в этот момент Якова II французских офицеров реплика британского монарха произвела ошеломляющее впечатление[1542].

После боев 19–24 мая 1692 г. рухнули последние шансы якобитов на вторжение в Англию. Яков II был настолько поражен крушением вселявшего в него столько надежд плана, что отказывался верить в невозможность интервенции и к удивлению якобитской эмиграции, в том числе своей супруги Марии Моденской, в течение нескольких недель оставался в военном лагере в Нормандии[1543]. Британский монарх надеялся на новое предприятие в конце лета. Однако в начале июня 1692 г. поступили распоряжения от Людовика XIV о свертывании лагеря на м. Ла-Хог и переброске находившихся там военных частей на другие театры военных действий[1544]. 21 июня 1692 г. Яков II вернулся в Сен-Жерменский дворец[1545]. В письме Людовику XIV он сетовал на свои неудачи. Русские рукописные ведомости «Куранты» следующим образом передавали его слова: «Аз все беды по се число терпел, и все то, что с небес, на единого меня есть сносил. Но признаваю же, что сие великои