Мелфортом и откорректирована лордом-канцлером Эдуардом Хербертом — родным братом известного адмирала-оранжиста и участника «Славной революции» Артура Херберта[1505].

Обращение Якова II к своим британским подданным было написано суровым и непримиримым тоном. Документ начинался с обещания отозвать из Англии все иностранные войска, как только «законный король» утвердится на престоле, однако далее следовало пространное и местами даже мелочное перечисление обид, нанесенных британской аристократией Якову II во время «Славной революции», что не могло произвести благоприятного впечатления на политическую элиту страны. Вместе с тем низложенный Стюарт, пытаясь привлечь к себе оппозиционно настроенную к правительству часть нобилитета, упоминал об отстранении от власти при Вильгельме III представителей многих аристократических семейств. В документе акцентировалось внимание на тех сторонах политики правительства, пришедшего к власти в результате «Славной революции», которые вызывали широкое недовольство в обществе: военных тяготах, прекращении торговли с Францией, росте налогов и т. п. — но в то же время заявлялось, что англичане сами повинны в своих бедах, поверив льстивым обещаниям принца Оранского. Объявляя незаконной Конвокацию 1689 г., ее преобразование в парламент и принятые ими решения, Яков II таким образом отменял все принятые с этого времени в стране законы, что серьезно угрожало интересам правящей элиты[1506].

Из содержания документа следует, что к 1692 г. Яков II и его ближайшее окружение плохо представляли политическую обстановку в стране. Дж. Кэллоу отмечает, что если изгнанный монарх хотел организовать реставрационное восстание во флоте и обеспечить себе успешное продвижение от Довера до Лондона, то он должен был искать поддержки партии тори. Поэтому ключевыми пунктами декларации должны были стать гарантии сохранения за англиканством статуса государственной церкви и обещание амнистии всем представителям правящей элиты, которые предали его во время «Славной революции»[1507].

Таким образом, при составлении декларации был допущен ряд важных политических ошибок. В документе объявлялась амнистия всем участникам «Славной революции», однако к этому пункту был добавлен столь длинный список из тех, кто попадал под исключение[1508], что, по словам американского историка Дж. Дж. Джоунса, «обещание амнистии… скорее походило на объявление вне закона»[1509]. Среди тех, кто обвинялся в государственной измене, были почти все лидеры торийской партии, что лишало Якова II поддержки значительной части своих потенциальных сторонников. Он обязывался защищать и оказывать покровительство англиканской церкви и обещал, что впредь не будет назначать католиков на какие-либо должности в государственной церкви. Однако в следующем пункте Яков II, пытаясь максимально расширить свою социальную базу, гарантировал нонконформистам всеобщую веротерпимость. С точки зрения «высоких тори» это заявление полностью перечеркивало предшествующее. Данный пункт декларации вызывал у многих англикан опасения, что с реставрацией Якова II возобновится наступление на привилегии их церкви, как со стороны сектантов, так и католиков. Упоминание же в списке двух епископов, не подпадающих под амнистию — Солсбери и Сент-Асафа — вызывало подозрения, что изгнанный король, вернувшись к власти, вновь может вернуться к политике карательных действий против англиканских прелатов, подобной «Процессу над семью епископами»[1510].

В декларации правление Вильгельма III характеризовалось как тирания, а сам он уподоблялся древнеримскому императору Нерону. Однако тон и содержание документа свидетельствовали, что к единоличному правлению скорее тяготеет монарх, от которого исходило столь грозное обращение[1511].

Причиной подобных тактических ошибок Якова II стала неправильная оценка своих позиций на Британских островах, основанная на столь же неверной оценке английскими якобитами собственных сил. Сторонники низложенного монарха существенно переоценили свою поддержку как в вооруженных силах, так и среди населения. Эти искаженные данные передавались в Сен-Жермен[1512]. Исходя из них Яков II, убежденный в своем успехе, не хотел связывать себя письменными обещаниями, которые после реставрации могли стать препятствием для продолжения прежней политики по усилению позиций короны в политической системе Британии.

В Англии якобиты были столь поражены содержанием Сен-Жерменской декларации, что отказались верить в подлинность документа. Появились подозрения в том, что воззвание является подделкой действующего правительства, которое таким образом пытается настроить общественное мнение в стране против прежнего монарха. Наиболее находчивые из сторонников бескомпромиссного короля составили собственный манифест и выдавали его за подлинную декларацию Якова II[1513].

Неудачной пропагандистской кампанией Якова II воспользовались его политические оппоненты. Королева Мария II приказала официально напечатать декларацию с комментариями правительства, утверждающими, что Яков II принесет с собой в Британию «кровь и разрушение»[1514].

Тем временем, на северном побережье Франции шла подготовка ко вторжению в Англию. 21 апреля Яков II выехал из Сен-Жерменского дворца в лагерь французских и якобитских войск в Нормандии[1515]. В Нанте был создан Комитет по интервенции, в который вошли Яков II, маршал де Бельфон и главный интендант военно-морского флота Франции Юссон де Бонрепо. Последний получил назначение в комитет, поскольку в качестве чрезвычайного французского посла несколько раз бывал в Англии и в 1688 г. вместе с Яковом II принимал участие в осмотре укреплений Портсмута[1516].

Специалист по истории морских войн Дж. Симкокс полагает, что с сугубо военной точки зрения шансы на успех у франко-якобитского десанта были достаточно высоки[1517]. Однако сокрушить режим Вильгельма III в Англии было возможно только при соблюдении двух условий: сохранения плана в полной секретности и своевременного выполнения всех намеченных приготовлений[1518]. Первое условие не было выполнено, поскольку благодаря своей разведывательной сети Вильгельм III узнал о подготовке десанта в Нормандии уже в феврале 1692 г. и начал подготовку к его отражению. Граф Мальборо и ряд других лиц, подозреваемых в контактах с якобитами, были посажены в Тауэр. Католики были разоружены и изгнаны из пределов Лондона. В графствах созывалось ополчение. В районе Портсмута концентрировались регулярные войска. Согласно документальным свидетельствам, в феврале-мае 1692 г. ситуация в Англии напоминала положение накануне вторжения принца Оранского осенью 1688 г.[1519]

Французскому военному командованию не удалось выполнить и второе условие, причинами чего послужили плохая организация военно-бюрократической машины Людовика XIV и сильная зависимость парусного флота от погоды. Адмиралу де Турвилю было приказано закончить приготовления к отплытию в марте 1692 г. Однако он справился с этой задачей только к концу апреля[1520]. Когда адмиралу удалось добраться до входа в Ла-Манш, противные ветры вновь задержали его до конца мая[1521]. Средиземноморская эскадра адмирала д'Эстрэ, которая также должна была прикрыть десантную операцию в Ла-Манше, из-за шторма в Гибралтарском проливе задержалась на целых два месяца. В итоге, британский и нидерландский флоты успели выйти из своих портов, соединиться и занять Ла-Манш. Чтобы десант не был уничтожен в проливе, Людовик XIV вынужден был поставить перед адмиралом