Полтора столетия назад в этих краях проживали тысячи Макдональдов, сегодня же едва ли встретишь человека с такой фамилией. Теперь в безлюдной долине Гленгарри хозяйничают овцы и олени. Но если заглянуть сюда в летние месяцы, то нет-нет да и увидишь какого-нибудь канадца, который в одиночестве прохаживается по долине. Иногда он на несколько мгновений останавливается, словно бы припоминая, куда надо идти, и бредет себе дальше. Он непременно постоит возле каких-нибудь заросших мхом и крапивой развалин. Этот человек вернулся к себе домой — под действием той толики хайлендской крови, которая сохранилась, несмотря на пролетевшие годы. Наверное, ему следовало бы проклинать и ненавидеть эту долину… Но он так не делает. И хотя, возможно, в душе у него все клокочет при мысли о том, как несправедливо когда-то поступили с его предками, однако здесь, в Гленгарри, он нашел нечто большее, чем печаль и ненависть. Он обрел здесь любовь. Ведь это — земля его предков.

4

Далее дорога вела вверх, к Томдауну. Стало заметно холоднее. Облака у меня под ногами лениво наползали на склоны холмов. Временами они истончались, рассеивались, или же ветер проделывал в них бреши, и тогда я видел переливчатый блеск реки — там внизу, где Гарри серебряной лентой змеилась по темной долине.

Я ощущал себя последним человеком, уцелевшим на Земле. Куда ни кинь взгляд — везде мрачное величие дикий природы, не смягчаемое никакими признаками человеческого присутствия. Не слышно привычных звуков, лишь с окутанных туманом холмов доносится далекий рев оленя-самца. Кажется, все застыло в неподвижности: статичную картину нарушают лишь горные ручейки, весело сбегающие по склону холма, неспешная процессия наплывающих облаков, да гордый орел, парящий высоко в небе.

На память мне пришла история последнего из Гленгарри — полковника Аластера Ранальдсона Макдоннелла, умершего в 1828 году. Трудно даже представить, как подобный тип мог сохраниться в современную эпоху. Он был, наверное, единственным из вождей кланов, который, как и встарь, разъезжал по стране в сопровождении личной дружины, собранной из его верных вассалов и получившей название «хвоста Гленгарри». Создавалось впечатление, будто полковник Макдоннелл не желает признавать хода времени, закрывает глаза на смену эпох. Во всяком случае, он жил, одевался и вел себя так, будто в Хайленде все еще длился шестнадцатый век. Вальтер Скотт был близко знаком с полковником, более того, получил от него в подарок своего любимого пса — дирхаунда по имени Майда.

«Похоже, что со своим рождением он запоздал на целое столетие, — писал Вальтер Скотт о своем друге, — поскольку жил в полном соответствии с правопорядком древнего Гленгарри, когда его воля почиталась законом для всего септа». Считается, что автор использовал полковника в качестве прототипа для Фергюса Макайвора, героя романа «Уэверли».

Макдоннелл повсюду расхаживал в традиционном костюме шотландских горцев и вел себя как могущественный властелин (пусть и местного масштаба). Естественно, что во время нашумевшего визита Георга IV в Шотландию полковник не мог остаться в стороне. Вместе со своим «хвостом» он с большой торжественностью и помпой двинулся на юг, навстречу английскому королю. Смею предположить, что Георг IV немало встревожился, ибо все члены дружины Гленгарри были назначены в личную охрану короля! Во время бала, состоявшегося в Форт-Уильяме, полковник жестоко поссорился с внуком Флоры Макдональд, младшим офицером по имени Норман Маклауд. Ссора вылилась в дуэль, на которой юный Маклауд был убит. Против Гленгарри выдвинули обвинение в умышленном убийстве, но полковнику повезло: проходивший в Инвернессе суд вынес оправдательный приговор.

Упоминание о Макдоннелле встречается и еще в одной книге, боюсь, не слишком известной биографам знаменитого полковника. Я имею в виду воспоминания Шарля Дюпена, французского математика и механика, в 1819 году служившего в Лондоне в составе морских инженерных войск. Небольшого формата книжка называется «Экскурсии по морским портам Англии, Шотландии и Ирландии». В ней автор излагает впечатления от посещения Форт-Огастеса в связи с сооружением Каледонского канала. Судя по всему, Хайленд произвел на француза впечатление совершенно дикого, нецивилизованного края. Вот как он описывает свою поездку:

Я пересекал долину (или глен, как она здесь называется) реки Гарри. По дороге мне встретился неприметный домишко, возведенный неподалеку от развалин старого замка Макдоннеллов, некогда правивших этой местностью. Над дверью домика я разглядел приколоченные оленьи рога и чучела диких птиц. Как выяснилось, эти символы былых триумфов являлись охотничьими трофеями главы местного клана. Ежегодно он собирает своих людей и гостей из соседних кланов — все, естественно, в килтах, с голыми лодыжками — на охоту. Обычно охотничьи выезды длятся по трое суток. Участники ночуют в лесу, а под конец возвращаются на развалины замка, чтобы зажарить и съесть добычу, а также от души напиться своего любимого виски. Подобные вечеринки, как правило, грешат всяческими излишествами и нередко выливаются в шумные ссоры.

Бедный француз даже не пытался скрыть тот ужас, который в него вселял полковник Макдоннелл со своими присными! Однако еще больший шок ему довелось испытать вблизи озера Лох-Ойх при виде памятника со зловещим названием «Родник семи голов»[14]. Монумент был возведен в 1812 году по приказу Аластера Макдоннелла, он же распорядился сделать надпись на четырех языках с описанием давних событий. Возмущенный Шарль Дюпон писал: «Надеюсь, мой слабый голос донесет до цивилизованной Европы рассказ об этом постыдном монументе!»

Гленгарри погиб в 1826 году в результате крушения парохода неподалеку от Форт-Уильяма.

Похороны полковника стали выдающимся событием, которое надолго запомнилось в Хайленде. Сообщение о похоронном катафалке вызвало у членов клана бурю негодования. Они пообещали разбить повозку вдребезги, если та посмеет появиться в долине. «Старому вождю надлежит прибыть к могиле на руках и на плечах своего народа, — говорили они. — Не бывать такого, чтобы доблестного Аластера везли в Килфиннан на телеге!»

Они все сделали по обычаю. В день похорон с самого утра с холмов стали спускаться члены клана. Они двигались маленькими и большими группами, перед каждой шел волынщик. Собравшиеся члены клана выстроились на лужайке перед замком. Посередине лужайки, прямо напротив открытых дверей развевался желтый штандарт, увенчанный терновым кустом, символом клана Дональдов. Четверо мужчин вынесли гроб, еще четверо несли горящие факелы. К оленьим рогам, украшавшим фасад замка, были прикреплены восковые свечи. Затем «ceann-tigh» (главы младших семей клана) приняли гроб на плечи и понесли его со двора. В это время волынщик Гленгарри занял свой пост рядом со штандартом и начал играть печальный марш «Cille-Chriost». Дело происходило в середине января, погода стояла просто ужасная. Над долиной дул штормовой ветер. Когда гроб проносили через замковые ворота, ударила молния и раздался раскатистый грохот. Ему вторил старый слепой бард Гленгарри, он размахивал над головой беретом и горестно кричал: «Охо! Охо!»