и беглецы благоразумно скрылись в береговом кустарнике. В подзорную трубу Гедеон разглядел впереди большую китайскую лодку. Она держалась близ берега, вероятно, из опасения оказаться в открытом озере при непроницаемом тумане. Наконец китайская лодка отделилась от берега и скрылась в водном пространстве.

Через полчаса товарищи достигли залива, углубившегося в материк версты на две в виде узкой и глубокой речки, совершенно скрытой деревьями и кустарником. В конце залива беглецы затопили лодку, а челнок разбили на дрова, запаслись кабаниной и отправились в дальнее странствование, руководствуясь компасом и врожденной русской сметливостью.

Прошла неделя благополучного пути. Странники не встречали никаких особенных препятствий. Двигались они большей частью плоской лесной равниной, местами пересеченной болотами, речками и оврагами. Через узкие реки и овраги они перекидывали деревья и переходили по этим мостам. Широкие реки переплывали на плотах. Непроходимые болота и овраги обходили. Лисицын провел свой отряд удобно между горами, а приняв влево, чтобы сократить расстояние от Алмазной реки до Приюта, увидел перед собой кряж гор средней высоты.

— Здесь нужно дня два отдохнуть, — сказал он, бросаясь на траву в тени нависшей скалы.

— Очень вам благодарен, Сергей Петрович, за это распоряжение — я сильно устал, — признался Володя.

— Из-за этих проклятых веревок и кандалов, которыми скручивали меня, почитай, две недели, я едва успевал за вами, — сказал Константин.

— Не могу и я похвалиться крепостью ног, — добавил Гедеон.

— Я принудил вас, друзья мои, целую неделю идти без отдыха, чтобы отделаться от наших врагов. Теперь нас разделяет больше двухсот верст, и мы без опасения можем отдыхать здесь, сколько будет нужно. В здешних гористых местах должна водиться дичь. Надеюсь, мы не будем нуждаться в пище. Я поохочусь, а заодно исследую горную местность, через которую нам придется пройти.

— Неужели вы не устали? — удивился Володя.

— Мне на охоте случалось в иные сутки исходить много верст. Большие переходы укрепили меня. А вот вам не мешает освежиться. Недалеко отсюда протекает речка. Сами увидите, какую пользу приносит купание утомленному человеку.

На другой день Лисицын ушел в горы и, проблуждав целый день, принес дикую козу, десяток рябчиков, пару тетеревов. Товарищи в его отсутствие устроили для ночлега шалаш. На следующий день Сергей Петрович вновь охотился и возвратился поздно с полным ягдташем мелкой дичи. Он удивился, не увидев на стоянке пылающего костра. Гедеон на это отвечал:

— Володя по ту сторону речки заметил на песке след ноги человеческой. Мы тотчас бросились туда и нашли еще следы, которые исчезли в траве. Поэтому решили до вашего прихода огня не разводить и соблюдать тишину.

— За это от меня вам большое спасибо! Вижу, горькие уроки не прошли для вас даром. Какие следы — старые или новые — и куда были направлены?

— Следы были самые свежие. Направлены к нашему берегу. Обувь китайская.

— Теперь ночь. Придется отложить исследование до утра. Делать нечего, поужинаем нашими запасами и будем спать попеременно. Беру на себя время перед рассветом.

В полночь Константин, стоявший на часах, разбудил Лисицына и шепнул ему:

— Сергей Петрович, неприятель подкрадывается. Лисицын встал, взял ружье, прислушался.

— Твоя правда, Константин. Сильный шорох в кустах. Только это не человеческие шаги. Человек крадется иначе.

— Но ведь идут, и идут с двух сторон.

— Действительно, с двух. Прыжок… Ну так я скажу тебе, кто к нам крадется — это волки.

— Да слыхано ли, чтобы волки на людей нападали?

— Запах крови вчерашней козы почуяли — пробираются сюда ужинать. Возьми Гедеоново ружье, только не стреляй без нападения.

Отойдя недалеко от шалаша, Лисицын и Константин увидели на поляне двух волков, с жадностью потрошивших козу.

— Может, выстрелить, пугнуть серых?

— А вчерашние следы? Сам же говорил про тишину и осторожность.

— Тогда пусть гуляют серые со своими шкурами. Поносив кандалы, в другой раз надеть их не хочется.

Вернулись в шалаш. Гедеон и Володя даже не проснулись.

Встали рано — солнце еще не всходило, но было совсем светло. Тонкие струйки пара медленно поднимались из низменных долин. Роса тысячами бриллиантов сверкала на деревьях и траве, отражая багровые лучи утренней зари. Резвые птички пели в чаще гимн разгорающемуся дню. А трава будто ожила от копошащихся в ней насекомых.

Лисицын с Володей пошел осматривать найденные накануне следы. Он долго и пристально их рассматривал и выслеживал на берегу реки и наконец сказал:

— Здесь прошел один китаец, но не вчера, а за несколько дней до нашего сюда прибытия. Следы его идут на юг, а нам путь на северо-восток. Мы с ним не встретимся.

Следопыты возвратились к шалашу. Лисицын о своих выводах рассказал товарищам. Все с облегчением вздохнули, поспешили разложить веселый огонь и принялись стряпать завтрак.

— Далеко ли отсюда до Алмазной реки? — спросил Володя, проворно ощипывая жирного тетерева.

— Мы прошли половину пути, — отвечал Лисицын. — Только теперь будем идти медленнее. В горах больше затруднений, чем на равнине.

— Как бы нам не заплутаться в этих горах, — сказал Гедеон.

— С компасом этого бояться нечего.

Плотно позавтракав, товарищи пустились в дорогу. После шестнадцатидневного странствования они благополучно достигли Алмазной реки. Здесь, упав на колени, усталые путники возблагодарили Бога, приведшего их невредимыми к желанной цели. Теперь, идя берегом, они без труда могли достигнуть Приюта, а там — дом, безопасность, привольная жизнь.

Солнце уже садилось. Друзья, весело поужинав, улеглись спать. Ночной караул несли заведенным порядком. Лисицын считал, что излишняя осторожность лучше беспечности. Первую стражу ночи стоял Гедеон, вторую — Константин. Казак терпеть не мог темноты. Опасаясь заснуть, он разложил костер. Когда же ему послышалось близкое завывание волков, он начал щедро подбрасывать в огонь дрова, так что пламя сделалось больше похожим на пожар, чем на бивачный огонь. Лисицын и Гедеон проснулись в одно время от яркого света, озарившего их ночлег.

— Горим! — закричал Гедеон, торопливо протирая глаза.

— Экачто выдумали, — засмеялся Константин. — Разве мож-

но сгореть на поле, да еще возле реки.

— К чему такое пожарище? — удивился Лисицын.

— Потешиться захотелось от скуки, Сергей Петрович. Неужто вам даровой сосны