Энджи допоздна просидела за столом, вспоминая все, что произошло с момента ее приезда в Уиллоу-Крик. Все смешалось – слезы и смех, разочарования и радости, и в конце концов она уронила голову на свои забинтованные руки.

Она любила его. Любила так глубоко, как давным-давно, когда впервые увидела. Ей нравился его облик и звук его голоса. Ее трогала нежность в его взгляде, когда он улыбался своим дочерям. Она любила его за то, что он готов был мужественно встретить все, что преподнесет ему жизнь. За его чуткость, заботу и уязвимость. За то, что он умел заставить ее рассмеяться. Даже его упрямство и с трудом воспринимаемое ею чувство личной чести восхищали ее.

И она полюбила Люси и Дейзи. Лорадоверила своих дочерей Сэму, но, должно быть, она понимала, что в жизни Сэма и ее девочек появится другая женщина. Были минуты, когда Энджи, живя в доме Лоры, воображала, что чувствует ее молчаливое одобрение.

А теперь Сэм, Люси и Дейзи стали ее семьей. О Господи! Как же она сможет жить без них?

Две недели до операции Дейзи прошли как один миг. Хотя ни Сэм, ни Энджи не доверяли банкам, Энджи уже имела представление о том, что происходите деньгами, если держать их в кубышке. Поэтому она положила свои две тысячи долларов в банк в Уиллоу-Крик. Мистер Кравиц, да благословит его Господь, отложил все предыдущие заказы, чтобы изготовить для Дейзи новую пару башмаков, и сделал новую пару для Люси, потому что «бедная маленькая обожженная девочка нуждалась в подарке».

Через десять дней повязки были сняты и с девочек, и с нее, и с Сэма. Молодая кожа была ярко-розовой и мягкой на ощупь, но Энджи могла уже заниматься домашней работой и готовить. Она даже написала благодарственные письма многим людям, подарившим им вещи, в которых они нуждались, чтобы начать жизнь заново.

Много радости принес им приезд Молли и Кена. Молли привезла из Денвера модные шляпы для Энджи и девочек, а также бритву с ручкой из слоновой кости и новый бритвенный ремень для Сэма. Энджи провела прекрасный день, слушая рассказы о чудесах большого города, и всплакнула на вокзале, провожая своих друзей.

Самым тяжелым за эти две недели был период, когда спина Сэма поджила и он смог спать в одолженной у соседей раскладной кровати. Энджи металась и ворочалась в темноте, прислушиваясь к его дыханию в другой половине маленькой гостиной, и томилась по нему. Она надеялась, что он пересечет это ничтожное пространство, преодолеет бездну, разделявшую их.

Но он не дотронулся до нее, старался не прикоснуться к ней даже случайно и большую часть времени проводил в городе, как было, когда он работал. Во время их трапез он шутил с девочками, поддразнивал их и болтал ни о чем, но редко обращался к Энджи с каким-нибудь замечанием или вопросом, почти не смотрел прямо ей в лицо, а по вечерам отправлялся в «Золотой башмачок» и не возвращался до тех пор, пока, по его представлениям, Энджи не уснет. Если она не спала и смотрела, как он раздевается в лунном свете, он притворялся, что не замечает этого.

Ничто не помешало Сэму уйти, когда прибыл мальчик из салуна Сильван в полдень, во время обеда. Сэм открыл дверь, услышав стук. Посетитель спросил Анджелину Бертоли и сообщил ей, что ее ждет телефонный звонок в салуне. Кто-то звонил ей из Чикаго. Сэм молча принес ей шляпу, плащ и перчатки и снова принялся за обед. Когда Энджи вернулась из города, Сэм уже ушел, а с Люси и Дейзи сидела Эбби.

И вот наступил великий день. Вещи были уложены, двери заперты. Мюллеры, Морганы и Черчи проводили их на вокзал и пожелали Дейзи удачи. После беспорядочного шумного прощания девочки повисли на окнах и махали платками, пока поезд с шипением и пыхтением не покатил по рельсам.

– Будет больно? – спросила Дейзи, когда они тронулись в путь и все уселись на деревянных скамейках. Она вцепилась в руку Энджи и смотрела на нее огромными серыми глазами.

– Ты будешь спать во время операции. Но да, солнышко, думаю, потом будет больно. Впрочем, ничего такого, чего не смогла бы выдержать такая отважная девочка, как ты.

– Вы с папой все время будете около меня? Ты не оставишь меня?

– Обещаю, что останусь, пока операция не закончится.

– Они будут резать ногу Дейзи большим ножом, да? – спросила Люси, сидевшая по другую сторону от Энджи.

Сэм восседал прямо напротив и то, как он держал голову, убедило Энджи, что он прислушивается к их разговору.

– Нет, я думаю, что этот нож будет очень маленьким и резать будут очень осторожно и точно.

Дейзи сглотнула сдюну. Ее маленькое личико было обрамлено полями новой соломенной шляпки.

– Я умру?

– Нет, дорогая, конечно, нет. Доктор делал такую операцию много-много раз.

Она искренне надеялась, что это так.

– Все кончится очень хорошо. Ты прекрасно перенесешь операцию, а после выздоровления у тебя будет прямая ножка.

Дейзи дрожа прижалась лицом к боку Энджи.

– Мне страшно.

– Понимаю, что тебе страшно. Я бы тоже боялась. Но, когда все закончится, ты будешь рада.

– Но ведь она может умереть, да? – спросила Люси, перегнувшись через Энджи, чтобы видеть сестру. – Брат миссис Хэмлин умер во время операции, когда ему удаляли аппендикс. – Она посмотрела на Энджи: – Ведь аппендикс вот здесь? – Она ткнула себя пальцем в живот.

– Дейзи не умрет, – резко возразила Энджи, бросая на Люси выразительный взгляд, впрочем, ничуть Люси не впечатливший.

Она протянула руку к Дейзи.

– Если ты умрешь, можно мне взять твою красную нижнюю юбку, которую тебе подарили леди из церкви?

– Люси!

– Но ведь она тогда Дейзи не понадобится.

– Сэм!

В отчаянии Энджи подняла голову, чтобы посмотреть Сэму в лицо, и заметила, что плечи его вздрагивают. Она было решила, что он плачет, и это ее потрясло. Потом осознала, что он корчится от смеха.

– Сэм Холланд, я бы не отказалась от твоей помощи.

– Ты прекрасно справляешься, – ответил он приглушенно.

Дейзи откинулась на грудь Энджи и сказала Люси:

– Если я умру, можешь взять мою красную юбку. Остальные мои вещи отдайте бедным детям.

– Я твоя сестра! Ты должна все оставить мне. Правда, Энджи?

Прищурив глаза, Энджи наблюдала за Сэмом. Он склонил голову почти до колен и зажал рукой рот. Их воссоединение она начала с того, что ударила его. Теперь, на прощание, ей захотелось сделать то же самое. У нее даже рука зачесалась.

Но она и помыслить не могла о том, чтобы так распрощаться с ним.

Сэм нанял экипаж, который и отвез их с вокзала в больницу Колорадо-Спрингс. На золото, добытое в Уиллоу-Крик, был построен город Колорадо-Спрингс. Именно там большинство миллионеров из Уиллоу-Крик построили свои красивые первые особняки. Улицы замостили, поставили электрические фонари, построили хорошие школы, театры и рестораны, которые могли бы поспорить с любыми подобными заведениями в мире. Сэм полагал, что если больница Колорадо-Спрингс была хороша для детей миллионеров, она подходила и для Дейзи.