При таком раскладе спасает лишь одно – человек, который всейкомпании служит духовным стержнем, святым столбом. На себя общий грузпринимает, одним лишь словом спорщиков утихомиривает. И у нас этим стержнем,ясное дело, был Маркус.

Вот и сейчас. Отошел я на четверть часа от собравшегосявоедино общества, заказать в ресторане завтрак в номер. Пока обсуждал софициантом, дозволено ли «ради подкрепления здоровья» принести нам вина иличего покрепче (оказалось, в целях укрепления здоровья – можно, хотя и дорого),пока расплачивался – к и без того высокой цене пытались лишнего приписать,разговор едва на драку не перешел.

Зачинщиком выступил Арнольд.

Открыла мне Хелен, растрепанная и злая. Тут же затвориладверь – хотя без того возгласы в коридор доносились. Арнольд, мусоля в зубахнезажженную сигару, орал на Фарида.

– Я знал, этим кончится! Все было заранее придумано!

Руссиец невозмутимо слушал, не пытаясь даже возразить.Крутил в руках зажигалку, будто намеревался поднести Арнольду огонька, и ожидаллишь затишья.

– Руссийские штучки! – бушевал Арнольд.

– Я не знал, – кротко ответил шпион.

– Не знал?

– Что случилось? – спросил я у Хелен.

– Фарид заявил, что самое безопасное – отправиться черезграницу в Руссию. Что до Иудеи нам не добраться, слишком долог путь. – Хеленпоморщилась. – Отчасти он прав…

– Вы не получите Слова! – рявкнул Арнольд, будто отрезал. –Всё! Мы двигаемся в Иудею! И документы ты сделаешь!

Значит, рассказали ему все, не стали дальше таиться.

Шпион все-таки привстал и щелкнул зажигалкой. Арнольдпобагровел, будто огонек поднесли не к сигаре, а к его лицу. Но тут заговорилМаркус, тихонько сидевший у окна:

– Арнольд, не надо спорить. Мы отправляемся в Иудею. Фарид,спасибо за предупреждение.

Стражник еще кипел, и я тоже вставил:

– Арнольд, сами мы никогда не выбрались бы из Аквиникума. Вконце концов это твои приятели выдали нас.

Арнольд досадливо взмахнул рукой, но спорить прекратил.

– Мое дело – предупредить, – миролюбиво сказал Фарид. – Повторюсь,но, на мой взгляд, главная беда – если Словом воспользуется любая из великихдержав. А как человек, знающий основы тех или иных великих потрясений, уверен:Держава не успокоится, узнав, что рыбка проскользнула сквозь сеть. – Он подумали добавил: – Впрочем, и Руссия не станет ждать развязки. Нет, нет, я никакихдонесений после Аквиникума не передавал. Но мои коллеги есть везде. И в Доме –тоже. Понять, куда вы отправляетесь, – несложно.

– Войны не будет, – уверенно сказала Хелен. – Нет, Держава неначнет войну!

– А кто говорит о войне? – поразился шпион. – Вот инциденты…они случаются. К примеру, сбился с курса планёр, залетел на османские земли иуронил зажигательную бомбу на лагерь гайдуков. И никаких претензий, заметьте!Ведь Империя клялась, что гайдуки не устраивают лагерей на ее территории. Так издесь – перейдет случайно гвардейская когорта границу да и удалится обратно. Ачто при этом прихватит принца Маркуса, так ведь всем известно: нет его наосманской земле!

Жерар, молча слушавший спор, поднял руку, призывая кмолчанию:

– Довольно! Вы меня убедили. Все правы. Сударь, вы можетедобыть для нас документы? Для всех нас, те бумажки, с которыми мы едем отграницы, слишком уж отдают липой.

– Могу, – помедлив, сказал Фарид. – В Крайове есть… добрыелюди.

– Тогда не медлите, друг мой. Я даже попрошу вас пропуститьзавтрак.

Руссиец не стал спорить. Поднялся – и тут же к нему шагнул,широко улыбаясь, Арнольд. Сказал, щерясь во весь рот:

– Позвольте проводить вас, любезный друг!

– Буду польщен. – Фарид и не подумал отказываться.

Так вместе они и вышли, едва ли не расшаркиваясь в дверях:обуреваемый подозрениями стражник и тихонько потешающийся над этим шпион.

– Хоть бы поели, – сказал я, едва закрылась дверь. – Вот-вотдолжны подать завтрак.

Жерар покачал головой:

– Руссиец прав, Ильмар. Мы слишком долго испытывали терпениеДержавы. До границы не столь уж далеко, лихой эскадрон дойдет до Крайовы занесколько часов… Только бы эти двое не передрались по пути!

Антуан тихонько засмеялся:

– Однажды наш полк перебросили в Каталонию… две провинциибряцали оружием, не поделив клочок земли с крошечным полем и маленькой беднойшахтой. Солдаты уже затоптали в десять раз больше хлебов, чем могла родить таземля, сточили со своих мечей больше железа, чем шахта давала за год. Две армиистояли друг против друга в ожидании последнего приказа, пока напыщенные графыраспивали вино, пытаясь переспорить друг друга. И мы ждали этого приказа,ждали, чтобы наказать и правых, и виноватых. Так уж сложилось, то ли злопошутила судьба, то ли судьбой стал штабной офицер, но в нашем полку были двалетчика из обеих повздоривших провинций. Каждый отстаивал свою правду, и они нездоровались за руку, не разговаривали, меж третьих лиц называя друг друга«этот». О, как же смешно, торжественно и напыщенно звучало, когда в маленькойкомнате деревенского трактира они бросали друг другу «этот» – передавая слово,будто эстафетную палочку. Одинаково нелепые и одинаково правые в своихзаблуждениях. Но мы знали, что, если дан будет приказ, оба пойдут к планёрам,оба поднимутся в небо и сбросят бомбы на головы тех, кого так яростноподдерживают…

– Твой пример никуда не годен, мой друг, – немедленно возразилЖан. – У руссийского шпиона другие приказы.

– Это пока, – сказал Антуан. – Лишь пока.

– Лучше расскажи, что случилось с вами после обвала, –сказал Жан. – Со всем присущим тебе красноречием.

– Тут мало что можно рассказать. – Антуан на дружескую ирониюЖана не поддался. – Обвал. Воздух, тяжелый от пыли, трещины под ногами… мыбежали в панике, подобно крысам. Было очень страшно, Жан. Мы были уверены, чтовы погибли. Луиза рвалась назад… мы едва ее удержали.

Стоявшая за спиной Маркуса Луиза покраснела, будто девица,первый раз приглашенная на танец.

– А потом мы поняли, что Маркус спасся! – вставил Петер. –Все, даже я. Все это почувствовали. Ну… не могло так кончиться!

Жан закряхтел. Тот восторг новообращенного, что испытывалПетер, был для него чужд. Да и товарищи наши были пока чужими и незнакомыми.

– Хорошо быть столь уверенным, юноша… Может быть,предчувствие еще и подсказывает кому-то, как отсюда выбираться?

– Надо отдохнуть! – встрепенулась Луиза. – Вы посмотрите наМаркуса, на нем же лица нет!