Население Бахрейна, согласно донесению Н. Пассека (30.05.1905), отреагировало на действия англичан негативно. Главы некоторых семейно-родовых кланов заявили, что едва ли смогут жить на Бахрейне при таком открытом вмешательстве во внутренние дела их страны англичан, что «покинут свои дома и земли, и переселятся на Аравийское побережье». Услышав такие слова из уст старейшин влиятельных кланов, англичане ретировались. Тут же отпустили на свободу и сына правителя Бахрейна, и шейха Касима, и брата его, кади Ахмада, вернувшегося на Бахрейн, прослышав об аресте брата (65).

Шейх ‘Али, этот «субъект обеспокоенности англичан», устав, по выражению Н. Пассека, от скитаний по чужим землям, «тайно возвратился в Манаму», имея в виду отправиться оттуда, повидавшись с родными, в Мекку. Но был схвачен англичанами и доставлен в Бушир, а оттуда — «сослан в Бомбей», куда его привезли на судне вице-короля Индии. «Будучи принужден к изгнанию, проживал в Бомбее, в доме одного купца-перса; получал от английского правительства по 500 рупий в месяц» (66).

Располагаю сведениями, докладывал статский советник Н. Пас-сек из Бушира, что, воспользовавшись инцидентами, происшедшими на Бахрейне, англичане в очередной раз попытались «отжать» у бахрейнского шейха таможню. В ответ на это он «запретил своим подданным… разгружать английские пароходы в порту». Простояв там 2–3 дня, они уходили в Бушир неразгруженными (67).

Действия англичан на Бахрейне арабы Прибрежной Аравии восприняли, как можно понять из документов АВПРИ, крайне отрицательно. В последнее время, говорится в донесении Н. Пассека от 29.11.1905 г., в отношениях англичан с шейхами арабских уделов, разбросанных по всему Аравийскому побережью Персидского залива, «начиная от Кувейта и Бахрейна, и дальше вдоль “Невольничьего берега” вплоть до Маската», отмечается некое охлаждение. Причиной тому — репрессивная акция англичан, предпринятая ими в конце прошлого года в отношении представителя правящего на Бахрейне семейства. Речь идет об изъятии и распродаже имущества шейха ‘Али, его поимке и высылке в Бомбей. Шейх Мубарак, правитель Кувейта, не принявший «конфискационный подарок» англичан, повелел, чтобы «всякий иностранец, прибывающий в Кувейт, останавливался — во избежание каких-либо недоразумений с англичанами — в его доме, дабы состоять под его личным наблюдением до отъезда из Кувейта» (68).

Вследствие «неудовольствия, выраженного кувейтским шейхом Мубараком Аль Сабахом тамошнему английскому агенту по поводу насильственных действий Англии на Бахрейне, — сообщал из Константинополя (27.04.1905) действительный тайный советник И. А. Зиновьев, — в Кувейтский залив вошли четыре английских военных судна» — в целях недопущения каких-либо эксцессов (69).

Можно сказать, что правитель Бахрейна, шейх ‘Иса, уведомлял МИД России Иван Алексеевич Зиновьев (17.02.1905), «находится теперь у Англии в полном подчинении». Без санкции английского политического агента он не может принимать самостоятельные решения и проводить их в жизнь. Насколько Бахрейн важен для англичан, писал И. Зиновьев, можно судить по тому, что он «намечен ими как будущая станция для военных судов Британской империи в Персидском заливе». Англичане уже приступили к «углублению тамошнего рейда в видах улучшения якорной стоянки» (70).

В целях «плотного надзора над Бахрейном» в помощь политическому агенту (после событий 1905 г.) был придан целый штат британских чиновников, которые возглавили практически все ведомства тогдашнего бахрейнского государственного аппарата.

Опережая хронологию повествования, скажем, что в июле 1909 г. под давлением англичан и во избежание инцидентов с ними по вопросу о безопасности пребывающих на острове иностранцев, шейх ‘Иса направил письмо политическому агенту на Бахрейне. Отметил, что был бы рад, если бы ответственность за обеспечение безопасности и защиту прав иностранцев на Бахрейне они переложили на себя. А вот дела, в которых будут фигурировать иностранцы и его подданные, можно было бы рассматривать вместе.

В оппозиции шейху ‘Исе после всего происшедшего во время беспорядков 1904–1905 гг., оказалось не только шиитское население Бахрейна, но и сложившаяся тогда политическая группировка «Освобождение Бахрейна» во главе с популярным среди местных суннитов бахрейнцем ‘Абд ал-Вахабом аз-Заййани.

По поводу акций англичан на Бахрейне, докладывал И. Зиновьев, посол Османской империи в Лондоне получил указание заявить протест, ибо действия эти, «нарушают, — по мнению турок, — принцип территориальной неприкосновенности Османской империи, коей принадлежит, как они утверждают, и Бахрейн». В Лондоне на заявление это не обратили «никакого внимания» (71).

«Прождав какое-то время ответа Лондонского кабинета министров на жалобы, предъявленные ему по поводу вмешательства англичан в дела Бахрейна и Кувейта, а равно и происки английских агентов в Басре и Багдаде, — писал И. Зиновьев (01.06.1905), — султан возымел мысль предложить британскому правительству передать существующие между ними споры на рассмотрение третейского суда».

Ответ английского статс-секретаря на данное предложение последовал незамедлительно. «Англия, — говорилось в нем, — совершенно чужда, каким бы то ни было, своекорыстным видам на… турецкие владения в Персидском заливе, и заботится лишь о поддержании статус-кво в этих краях. Меры, принимавшиеся ею в последнее время, имели исключительно целью охранение коммерческих интересов Англии, и ту же цель преследовали и ее частные соглашения с шейхами». Что же касается обвинений насчет «водружения английских флагов» на границах турецких владений, того же Басрийского вилайета, то они вообще «лишены всякого основания». Англичане «заняты исключительно пополнением географической карты Персидского залива; и в виду этого ими и были поставлены в некоторых тамошних местностях сигнальные флаги» (72).

«Султан, будучи встревожен бесцеремонным хозяйничаньем англичан в Персидском заливе», в том же Кувейте и на Бахрейне, и «в особенности известием о высадке английского десанта на побережье Неджского санджака», информировал внешнеполитическое ведомство России И. Зиновьев (04.12.1905), поручил послу своему в Берлине обратить на это внимание германского правительства. «Действия англичан, — отмечал султан, — становятся все более и более дерзкими, вследствие чего нарушаются наши права и подрывается наше влияние». Султан полагает, докладывал И. Зиновьев, что «туркам в Персидском заливе следовало бы принять кое-какие меры против происков англичан». Цель эта, по его мнению, «могла бы быть достигнута, если бы в Персидском заливе появились 2–3 немецких военных судна, которые, обойдя главные турецкие порты, стали бы крейсировать в Персидском заливе» на постоянной основе. Положение турок в Северо-Восточной Аравии, действительно, тяжелое, резюмировал И. Зиновьев. «Большинство должностных лиц Неджского санджака уже перебрались в Басру». В самом санджаке — смуты. Край тот, по признанию генерал-губернатора Басры, «уходит из-под владычества турок» (73).

«В виду смут, возникших в пределах вилайета Басра, а также в прилегающих к нему краях Аравийского полуострова, — говорится в депеше (01.10.1904) действительного тайного советника И. Зиновьева, — оттоманское правительство признало необходимым позаботиться об улучшении состояния войск VI корпуса — снабдить их огнестрельным оружием новейшей системы и горными артиллерийскими орудиями» (74).