Вита принялась читать слова автора (коллективного и с больной фантазией невыспавшихся адептов, еженощно корректировавших сценарий по ходу проблем с реквизитом), а я поползла. Жабка гарцевала за моей спиной, сотрясая сцену. Но ей никто не сделал ни единого замечания. А мне… мне на каждой репетиции доставалось за топорщащийся над иллюзией травки зад.

И вот ползу я, ползу. Никому не мешаю, попу не выставляю – правильно ползу, как боец только без винтовки. Вместо оружия зажат в зубах повод, и Жабка радостно скачет, норовя припечатать кикимору-неудачницу к сцене и облобызать, чтобы красивее была.

Кое-как докатившись до кустика, который все же оставили непрозрачным, чтобы я могла уединяться и в носу ковырять, если заскучаю. Скучать не приходилось, но отбиваться от Счастливой Жабки и не пускать ее в открытую зрительскому взору часть сцены я еще не могла. Почему же я ползла, если никто не видел, может спросить любой разумный человек. А потому… что любителей сделать занавес прозрачным с одной стороны было, как показала практика предыдущих выступлений и, соответственно, более ранний опыт коллег, хоть отбавляй.

И вот сижу я такая красивая: шевелюра зеленная, растрепанная, лаком стойкой фиксации от лучшей в мире компании Жабка и Ко прядки слеплены, на лбу огурец прицеплен (морщины разглаживать), пыпурчатая тварюшка играться хочет, беснует. Ей лось вторит. Вот уж кто нашел друг друга. Но жизнь несправедлива: нет на свете места их запретной любви.

- … сын мой, – распинался царь-батюшка, живописуя бедному Недураку, как он попал по воле рока. Да уж, наградили боги батюшкой, видать, думал бы настоящий болотный сын, слушая исповедь родителя. Это ж позор всей расы: сел играть, и полказны на ура спустил. И кому?! Светлому магу. А тот решил мало царя обуть, надо еще и опозорить: и давай на желания играть. Продул, вестимо, кто же с белым играть садиться. Эти же играют так, что у шулера шансов не будет, не то что у абстрактного царя, созданного для сюжета и ради денежных вливаний (посол желал постоять на сцене – пришлось идти на уступки). – … Возьми себе стрелу, лук тугой, – брови посла неодобрительно дернулись вверх, но он удержал их на уровне переносицы, – и пусти согласно уложению в места нелюдимые, чтобы компенсацию платить не пришлось, коли в поданного попадешь. Где стрела упадет, там и свататься будешь. Но не ближе пяти километров от городской черты, а то придется штраф за мусор платить, а казна и так пустая, – наставлял царь-батюшка отпрыска.

Взгрустнул Иван-царевич, прикинул, кто за городской чертой живет, посчитал в уме и пошел сдаваться советнице мудрейшей.

Тут я отвлеклась, ибо Жабка потеряла терпение и всякий стыд и высунулась из-за кулисы. Частично. Ее язык коснулся трубы, на которую занавес вешали, и лизнул железо. Пару секунд животное задумчиво не отпускала палку, но после… Болотные декорации стали самыми достоверными в мире. Так плеваться и чихать ни одно существо в мире не может.

Лось приревновал и решил доказать, что и он не робкого десятка. Над головой царя-батюшки пронесся артиллерийский заряд слюны и упал в тылу врага. Я повисла на поводе, надеясь, что хоть на мгновение удержать животинку, если она решит сравнять счет.

Жабка была выше низменных порывов, она напряглась и прицельно стрельнула в потолок, чтобы снаряд срикошетил от потолка и… Судя по опасно покрасневшему лицу Виты, полы придется мыть нам. И хорошо, если тряпки выдадут.

- Жабка, – фыркнула я на животинку. Зря. Меня она любила больше разборок с лосем. Прическа вновь стала нерукотворным эксклюзивом.

Между тем наша часть занавеса наконец открылась, и я была вынуждена поджать конечности и терпеть, не издавая ни звука. Жабка, эта мелочь нехорошая, пользовалась ситуацией, как будто в последний раз до любимого тела дорвалась.

Начался монолог Джейса, который рассуждал о превратностях судьбы: скудоумии попаши, принцессе, что ждала его в далекой колокольне, и проклятом белом маге, который – нет чтобы деньгами взять! – отправил беднягу по болотам шляться и в лягушек стрелять. Взглянув на количество тушек, свисающих с пояса царевича, любая бы Жабка сама самоубилась об дерево, нежели радостно рванула навстречу болотнику. Любая – но не наша.

Наша выбрала третий вариант. Горделиво тряхнув головой, она стрельнула глазками в предполагаемого мужа, припомнила, как он пытался добиться ее расположения на репетициях и… отвернулась. Трейс сквозь зубы выругался: он начал подозревать, что придется попотеть не только от зимнего парадного камзола (другой нам не уступили), но и от упертости нашей животины. Видя такую несправедливость, на дыбы встал лось. У закулисных задергался глаз. Левый. У всех.

«Как мне за себя квакушку взять? – взревел Джейс. – Квакушка не ровня мне!»

Жабка была точно такого же мнения о своем «избраннике» и гордо повернулась спиной к этому странному существу, раскричавшемуся на ее любимом болоте при ее любимой хозяйке. Такое не прощалось. Джейс сглотнул. Я поперхнулась и повисла на поводьях. Жабка ликовала. Так ее еще никогда не любили! Чую, еще пару раз и выгуливать противную тварюшку придется мне. Уезжать после нашей пламенной любви она не пожелает.

- Бери! – крикнул ему Трейс из-за кулис. Посол спешно отбыл домой, спасаясь от нашего зверья, а потому отдувались своими силами. – Знать, судьба твоя такая!

Джейс недовольно обернулся в сторону кулис, встретился взглядом с лосем, под копытами которого треснула сцена, сглотнул и потянулся к жабкиному поводу. Наша царевна негодовала! Ее повод! Грязными руками! Какой-то плебей! Нет, любимая хозяйка, это что за произвол?!

Я ясно читала жесточайшее негодование в больших глазах пупырчатой красавицы, но поделать ничего не могла. Работа – она такая. Приходит и сковородкой по голове. А потом еще раз, и еще, и еще… Жабка, ты слишком рано поняла, как несовершенен этот мир. Я предательски сунула повод скорчившемуся под весом жабкиной лапы Джейсу.

- Откормили, – шепотом простонал мне он.

- Похудела, – не согласилась я. Юноша неодобрительно зыркнул на меня из-под косой принцевой челки и потащил Жабку к лосю. Нам предстояла битва титанов. Выжить мог только один.

То и дело поворачивая голову ко мне, Жабка понуро брела за кулисы, как дева на заклание. Глаза ее были так печальны, так горели нескрываемым азартом, что Лось невольно сдал назад и пригнул голову, отчего кончики рогов выглянули в зрительный зал. Увы, мне от этого легче не стало.

По полу потянуло холодком: местные умельцы жаждали узреть, что же так привлекло земноводное. Я только шепотом выругалась, благо, усиление голоса на меня еще никто не кастовал, и скучковалась помощнее. Если это свои же сделали, чтобы на иллюзорные кустики сил меньше тратить!..

– И собрался народ… – вещала из-за кулис Вита. – И хотел он узреть величайшей событие современности. И куплены были все билеты, и ждали только выхода главного героя!

На сцену вырвался лось, пробежал в другую кулису и затих, но бывалая болотница не растерялась, взяла себя в руки и продолжила:

- Но сбежал гужевой транспорт, пробки на дороге образовались, кони взбрыкнули, и разбежался кортеж Ивана. А сам Иван подумал и решил…