украдкой наблюдая, как Джерард, стиснув зубы, раскаленным лезвием кинжала расширяет царапины и очищает рану.

— Помоги, — он протянул медальон. — Я не смогу открыть…

Вздохнув, Елена разъединила половинки и отдала назад. Содержимое представляло собой вязкое неоднородное месиво коричневого цвета, которое пахло едва ли не противнее, чем гнойная рана. Джерард зачерпнул немного кончиком пальца и нанес на руку, морщась и бормоча проклятья. Мазь быстро впитывалась, вызывая болезненное жжение. Как если бы это был крепкий алкоголь. Да, похоже, лихорадка теперь обеспечена.

— Теперь грудь, — с трудом выговорил он. Эйфория после обряда прошла, и постепенно возвращалось болезненное сонное состояние, отягощенное дикой болью. — Я лягу на землю, а ты почисти и обработай рану.

— Я что, похожа на сестру милосердия? — с негодованием воскликнула Елена.

Предположив, что она способна добить этого наглеца, Елена явно себя переоценила. Страдания при обработке раны, которые Джерард пытался неумело скрыть, не доставили ей ни капли удовольствия. А мысль, что все это теперь придется повторить самой, вызывала лишь приступ тошноты.

— Попробуй ее в себе открыть, — спокойно сказал Джерард, укладываясь на землю. — Других вариантов у нас все равно нет.

* * *

— Напомни мне, пожалуйста, почему мы не остались внутри дома? Джед ведь сказал, что место защищенное.

Амелина плотно прижималась лопатками к спине Натаниэля, пытаясь сосчитать примерное число нападавших. Она и днем видела не слишком хорошо, а в сумерках остроту ее зрения можно было сравнить со зрением крота, случайно вылезшего из своей норы в полдень.

— А еще Джед сказал, что с ним все в порядке, — скептически хмыкнул Натаниэль. — Не то чтобы я ему совсем не доверял, но запирать себя в замкнутом пространстве, окруженном беспокойниками — тактическая ошибка. Неясно, как именно действует защита, и где ходят творцы мертвяков. Если они неподалеку, то могут и на помощь прийти своим созданиям.

Вздохнув, Амелина достала кулон и, сбиваясь, принялась за молитву. Это требовало много времени и сосредоточенности, а как тут сосредоточится, если понимаешь, что силы неравны и выстоять все равно не получится? Только со своей стороны Амелина насчитала порядка семи мертвяков. Пока она расправится с одним, остальные разорвут их на куски. Мысли о возможной кончине не вызывали никакого страха, она лишь злилась на себя, что доброго слова на прощание Заку не сказала. Это тоже безумно отвлекало.

— Лина, ты как? — настолько буднично спросил Натаниэль, что Амелина даже растерялась. — Сможешь уложить хотя бы парочку?

— Наверное… Думаешь у нас есть шанс? — очень хотелось верить, что вынужденный напарник не сошел с ума. Амелина прекрасно помнила, что было в Фельдорфе, и как они едва отбились от втрое меньшего числа нападавших.

— А почему нет? — Натаниэль обернулся и улыбнулся так непринужденно, словно они все еще танцевали на Весенних балах и вели светскую беседу. Даже жаром обдало, как тогда. — Ни ты, ни я беспокойниками обернуться не можем. Нам не надо заботиться о разного рода царапинах. Ну и потом, не так их и много. Если бы это были вооруженные рыцари, я бы и то справился. А тут — сбежавшие из Фельдорфа купцы. Вряд ли они являются достойными соперниками. Да, недалеко бедолаги убежали… И вообще, Лина, чувствуешь, какое непаханое поле работы в нашем Королевстве? Люди настолько перестали верить во Всемилостивого и проводить обряды, что в беспокойника обращается каждый первый. Вот станешь принцессой, обязательно займись просвещением населения…

— Непременно, — заверила девушка, в очередной раз поражаясь умению Натаниэля держать себя. — И начну с одного бестолкового некроманта.

— Вот и договорились! — Натаниэль крепко сжал ее свободную ладонь. — Все будет отлично, я знаю!

Ох, ни черта-то он не знал! Но искренне надеялся, что смог своей наиглупейшей бравадой хоть немного подбодрить Амелину. Не терять головы — вот залог не то чтобы победы, но выживания в самых, казалось бы, неравных сражениях. Да, после благословения меча сражаться с беспокойниками стало заметно проще. Достаточно было нанести смертельную для обычного человека рану, и мертвяк больше не встанет.

Только вот обычными людьми, как правило, движет инстинкт самосохранения. Они чувствуют боль, оценивают свои силы и отступают, если видят, что схватка будет стоить жизни. Беспокойники же идут напролом. Вопросы жизни и смерти их не заботят, как, собственно, и любые другие. Они уже мертвы. Да и сумерки совсем не помогают. Это Зак в темноте видит так же хорошо, как при дневном свете, а Натаниэль, хоть никогда и не жаловался на глаза, ночных стычек всегда предпочитал избегать.

Сейчас источниками света были окна избушки, где друзья успели зажечь очаг и найденую у запасливой хозяйки масляную лампу, несколько осветительных шаров, запущенных Натаниэлем и отнимающих неоправданно много сил, и мерцающий в темноте кулон Амелины.

Запалить бы костерок! Жаль, что рядом с окруженной болотами избушкой сухие ветви пришлось бы долго собирать, а такой роскоши, как время, противник им точно не подарит.

Слова Натаниэля помогли собраться. А услышав за спиной звук меча, рассекающего древко подобранной беспокойником лопаты, Амелина и вовсе перестала думать о чем-то ином, кроме сражения. Возможно, она не так быстра, как лорд Райт, но должна сделать то немногое, что в ее силах.

— Да откуда же они лезут?! — отчаянно вскричал Натаниэль, хватая Амелину за руку и оттаскивая чуть в сторону.

Вместе они успели разделаться с пятью беспокойниками, но гибель собратьев никак не уменьшила пыл нападавших. Их только больше становилось. Неприятным сюрпризом оказалось, что среди необученных купцов, которые ни во время жизни, ни в послесмертии особыми воинскими умениями не отличались, появилось несколько крепких парней. Наемники, вооруженные отнюдь не палками.

— Твою мать! — заорал Натаниэль, навалившись на Амелину и практически вдавливая девушку в засыпанную еловой хвоей землю.

Кинжал, пролетевший над их головами, глухо вонзился в ствол ближайшего дерева.

— Помнишь, как идти к волкам? — спросил Натаниэль, откатываясь в сторону.

Осветительные шары, все время кружившие над их головами, стайкой отлетели к избушке, оставляя друзей практически в полной темноте. Неясно, насколько хорошо видят в темноте беспокойники, но Натаниэль решил, что делать из себя более удобные мишени в любом случае не стоит.

— С моим зрением и координацией движений бежать отсюда одной, по ночи, через болота — сомнительная затея, — Амелина с трудом перевела дыхание. — Прости… — она собиралась добавить что-то еще, но прервалась, удивленно уставившись перед собой. — Ты тоже