— Теперь уже поздно размышлять на эту тему, — пожимал плечами Ибервиль.

Утром пятого дня изрядно изможденная корсарская армия подошла к ущелью, которое называлось, если дословно перевести его с языка индейцев каварайя, тутошних жителей, Горловина Вперед-Назад.

— Дурацкое название, дурацкое ущелье, дурацкая жизнь! — в сердцах произнес Олоннэ.

— Что с тобой? — поинтересовался одноглазый друг. В голосе зазвучал живейший интерес. Вдруг сейчас Олоннэ скажет, что ему опостылело это путешествие черт знает куда, и он прикажет поворачивать.

Капитан уловил настроение Ибервиля:

— Нет, зря надеешься. Сейчас мы полезем в эту горловину. И только вперед.

Когда солнце поднялось в зенит, продвижение остановилось. Корсары расползлись меж камней в поисках затененных мест. Кто-то отправился на поиски воды, кто-то — на охоту, дичи вокруг было полно. Возможность добывать в изобилии свежее мясо отчасти облегчало корсарам тяготы экспедиции.

Олоннэ на месте не сиделось. Взяв с собой Беттегу, еще двоих корсаров и старого проводника, он отправился вперед, на разведку. О своих неприятных предчувствиях он никому, кроме Ибервиля, не рассказывал, дабы не посеять в рядах своей армии панические настроения.

Отойдя от корсарской стоянки ярдов на триста, капитан указал на толстое сухое дерево, переломленное посередине давнишней бурей. Оно представляло собой естественный наблюдательный пункт в силу того, что не загораживало обозрение листвой своей кроны.

Телохранители помогли капитану схватиться за нижнюю ветку, остальное он сделал сам. Взобравшись на зазубренную трухлявую вершину, он спугнул небольшую стайку ярко раскрашенных птиц и достал из кармана пропотевшего сюртука подзорную трубу.

Взгляд его беркутом заскользил над провалом густо заросшего ущелья. И очень быстро Олоннэ обнаружил, что имел все основания для предчувствий самого отвратительного характера. Примерно в полутора сотнях ярдов от того места, где он находился, между кустами и камнями он заметил многочисленных вооруженных людей.

Засада.

Там были не только испанцы. Меж тускло поблескивающих касок испанских стрелков виднелись пышные головные уборы индейских касиков. Сколько их там? Сотни три-четыре, не меньше.

Итак, засада.

Не подавая виду, Олоннэ спустился вниз.

— Ничего интересного? — спросил Беттега.

— Ничего, — ответил капитан и, выхватив неуловимым движением кинжал, воткнул его в горло старому проводнику. Тот, хрипя, упал на колени.

— Ничего интересного, кроме испанской засады. Эти твари обманули нас. Обманули, но не до конца. Мы их немедленно атакуем. Они не ждут нас раньше, чем через несколько часов. Этим надо воспользоваться.

Когда Олоннэ стремительным шагом приближался к расположению своей армии, впереди послышались беспорядочные выстрелы. Звуки организованного боя должны были слышаться совсем по-иному.

— Что это? — удивленно спросил Беттега, вытаскивая из-за пояса пистолет.

Ответ он получил не от капитана, и ответ этот пришел в форме стрелы, вонзившейся ему в левое плечо. За кустами восторженно загалдели индейские голоса, радуясь попаданию. Но, что называется, рано радовались. Гигант Беттега был всего лишь ранен. Правой рукой он легко сломал древко стрелы, даже не поморщившись, и когда перед ним появились два потрясающих томагавками местных жителя, одного он уложил из пистолета, второго проткнул шпагой. В том же духе действовали и остальные корсары, не говоря уж о самом капитане.

Оставшиеся в живых дикари ретировались.

Олоннэ бросился к лагерю. Он уже представил себе, что там происходит, и предчувствия, уже в который раз за сегодняшний день, его не обманули. Корсары подверглись нападению нескольких сот индейцев. Вооружены они были, правда, только своим природным оружием — луками да копьями, oтчего нанесенный ими урон был не слишком велик. Первым бесшумным залпом было убито человек шесть или восемь, десятка два ранено. После этого индейцы атаковали лагерь, но, несмотря на внезапное появление из-за кустов и камней, в ужас армию морских разбойников им повергнуть не удалось. Даже умирающий от жажды и усталости корсар остается корсаром — реагирует на опасность мгновенно, стреляет без промаха, колет и рубит наверняка.

Оставив меж камней корсарского лагеря до пятидесяти трупов и унося в своих телах до сотни пуль, дикари разбежались. Сейчас они были разбиты, напуганы, но кто мог знать, сколь долго продлится этот испуг.

В этих зарослях даже обыкновенные пожиратели черепах могли представлять опасность. Особенно ночью.

Ибервиль подтащил к Олоннэ связанного проводника:

— Что с ним делать?

— Не знаю, как ты настроен, но седого я уже зарезал.

— Понятно.

Олоннэ отдал команду — приготовиться к бою.

— Впереди испанская засада! — объявил он в ответ на недоуменные возгласы.

— Засада?! — К Олоннэ подскочил невысокий коренастый корсар в изорванной одежде и с окровавленной грудью. — В хорошее же место ты нас завел, капитан!

— Что ты хочешь этим сказать?

— А ты не слышишь?! — Окровавленный рванул на себе рубаху. Рот его был полон розовой пеной, он оглядывался по сторонам, как бы предлагая и другим присоединиться к его возмущению.

Что делать в таких случаях, Олоннэ знал прекрасно. И сделал. Достал из-за пояса пистолет и выстрелил крикуну в лоб. И скомандовал снова:

— К бою!

Испанцы, облаченные во все боевые доспехи, томились в духоте тропических трав в ожидании появления бешеных морских псов капитана Олоннэ, но появление это стало для них внезапным. Кажется, еще мгновение назад ничего не предвещало опасности, и вдруг беда обрушилась со всех сторон.

Тишина сменилась ревом и улюлюканьем.

Обыкновенная полуденная жара обернулась сущим адом.

Первая линия тайной испанской обороны была подавлена почти без выстрелов, но тем не менее свою главную задачу она выполнила. Основные силы поняли, что им следует приготовиться.

Когда прозвучали один за другим три плотных залпа из аркебуз и идущие рядом с капитаном в атаку корсары стали десятками валиться с воплями на землю, Олоннэ понял, что история, имевшая место в сражении под Маракаибо, вряд ли повторится. Испанцы учли свои ошибки.

Был отдан приказ залечь и зарядить мушкеты и пистолеты.

По всем правилам войны вслед за отбитой атакой должна последовать контратака. Испанцы видели, что их залповая стрельба принесла им успех, поэтому должны осмелеть. Они бросятся вперед, начнется рукопашный бой, а это игра с обоюдными шансами.

Корсары ждали, истекая кровью, и дождались.

Выставив перед собой пики и пистолеты, испанцы стали пробираться меж камней вперед, подбадривая себя старинными кастильскими кличами времен Реконкисты. Их контратака шла, если так можно сказать, сверху вниз, по наклонному дну ущелья. В этом месте его ширина была не больше трехсот футов, поэтому плотность атаки оказалась огромной, вселяя в нападавших дополнительную уверенность и ощущение собственного превосходства.