– Снова ты со своими возражениями? – проворчал Хасэге. – Если у тебя кишка тонка, чтобы убить демона, то просто уйди.

Затем он повернулся к стражам, ожидающим, когда мне вынесут приговор.

– Эта девчонка убила Орю! Подставила Чижуаня! Даже леди Бусиан видела, что она – чистое зло. Если сама госпожа ее боится, то нам и подавно стоит опасаться.

– Мы не знаем, что она убила Орю, – возразил Пао. – Ее тоже могли подставить. Нужно подождать, пока вернется лорд Таккан…

– Подождать?! – прорычал Хасэге. – Таккан слаб и слишком легко поддается влиянию ее темной магии. Если мы подождем его, то обречем Иро на страшную участь.

Хасэге поднес факел к моему лицу.

– Вы никогда не задумывались, почему она скрывает глаза? Да потому, что она демон! – он развернулся к мужчинам. – Я знаю, что вы верны Таккану, но наша обязанность как стражей – избавить Кияту от демонов. Защищая этого монстра, он предал самих богов!

Мужчины переглянулись. Несмотря на их преданность Таккану, долг перед богами был превыше всего.

– Но она не монстр, а просто девчонка, – вновь вступился за меня Пао.

– Она демон! – визгливо отозвалась Зайрэна. – Это принадлежит ей, не так ли? – Она открыла сумку, и из нее вылетел рой тенистых существ: лисы, волки, медведи, тигры. Некоторые выглядели так безобразно, что не походили ни на одну земную тварь.

Мужчины в ужасе отпрянули.

– Теперь вы мне верите? – громогласно спросил Хасэге, а Зайрэна закрыла сумку, заключая лжедемонов внутри. – Она должна умереть.

Я перестала слушать, как он науськивает стражей. Восходящее солнце защипало глаза, обращенные к пустому небу. К этому времени Кики наверняка уже нашла братьев…

Но каждый раз, когда я замечала какое-то движение, это оказывались просто облака. Не журавли.

Не братья.

Я подавила нахлынувшую волну разочарования. Ну не придут братья, и что дальше? Буду просто стоять и сжимать корзинку с бесполезными бумажными птичками, как мясо на вертеле, ожидающее, когда его поджарят?

Я уронила корзинку и начала извиваться, чтобы освободиться от веревок. Но Хасэге хорошенько их затянул, места почти не осталось. Тогда впилась в них зубами, но волокна были слишком жесткими. Даже будь у меня впереди весь день, я бы все равно не смогла вытащить руки.

Но это всяко лучше, чем слушать молитвы Зайрэны, просившей богов, чтобы мой дух обрел покой с владыкой Саримаэном и не тревожил Иро. Все-таки как бы мне хотелось кинуть в нее снежок и смыть эту треклятую иллюзию! Но жрица была умна и держалась на безопасном расстоянии.

«Сиори! – позвала Кики издалека. – Сиори!»

Я подняла взгляд и затаила дыхание. Кики летела слишком далеко, чтобы ее увидеть, но облака пронзили шесть журавлей. Они устремились ко мне, их широкие крылья сияли алым в лучах утреннего солнца.

Братья!

Ветки под моими ногами хрустнули, и Зайрэна осеклась на полуслове. Затем перевела взгляд с меня на небо, и ее лицо стало мрачнее тучи.

– Пристрелите птиц, – приказала она. – Девчонка использует темную магию, чтобы заручиться их помощь. Стреляйте, живо!

«Кики! – лихорадочно позвала я, когда стражи достали луки. – Скажи им, чтобы немедленно улетали!»

Рэйдзи с Хасё меня проигнорировали. Журавли спикировали, выбили факел из рук Хасэге и вновь взмыли в небо. Пламя зашипело на снегу, и пока оно не погасло, Кики поспешила поджечь одну из бумажных птичек.

«Ну и вляпалась же ты, Сиори», – пожурила она, поджигая веревки на моих запястьях.

Постепенно те ослабли, и я изумленно освободила руки.

«Это гениально! Спасибо!»

«Это все Вандэй придумал. Смекалистый у тебя братец».

Я принялась развязывать веревки на талии, как вдруг на костер упала тень. Зайрэна.

Ее иллюзия выглядела так же совершенно, как и прежде: напудренное лицо, юные, блестящие, умные глаза, родинка на правой щеке. Жрица подняла кулак высоко в воздух и кинула горсть проклятого пепла в огонь подо мной.

Костер вспыхнул и загорелся так ярко, что я бы непременно упала, если бы не была привязана к столбу. Пламя приняло тошнотворно-яркий оттенок алого, но внизу оно было черным, как дым, вздымавшийся к небу. Демонический огонь…

Он распространялся слишком быстро: извивался между хворостом под моими ногами, поднимался по горе древесины и ограждал меня огненной стеной. Грудь сжалась от паники. Я развязала последний узел на талии и приступила к веревкам на щиколотках. Жар становился все сильнее, легкие заныли от густого дыма, сражаясь за каждый вдох.

Но пламя меня не касалось. Когда я присела, чтобы освободить ноги, его язычки отпрянули от моего лица, словно между нами находился воображаемый щит.

В груди слабо запульсировала точка света. Я прижала ладонь к сердцу. Неужели жемчужина Сэрю защищала от демонического огня?

Решив проверить эту теорию, я наклонилась к костру. Демонический огонь отскочил, а жемчужина засияла ярче, чем когда-либо прежде. Люди Хасэге сражались с моими братьями, и среди воцарившегося хаоса никто на меня не смотрел. Никто, кроме Гуйи.

Я спешно сорвала веревку с щиколоток и освободилась от столба. Пламя расступилось, и, неуклюже упав, я поплелась от костра.

«Скорее, Сиори! – воскликнула Кики. – Гуйя, она…»

Кики осеклась, но я и так прекрасно все поняла. Ее нависающую фигуру было невозможно не заметить. Взгляд Гуйи сосредоточился на мерцающем огоньке в моей груди, и, открыв сумку, она запустила туда руку.

Нет! До снега оставалось всего два-три шага. Я прыгнула…

Сеть взлетела в воздух и быстро накрыла меня, а магия звездного ожога тут же уцепилась за желанный приз. Осколок жемчужины Сэрю выпал из груди и упал прямиком в протянутую ладонь Гуйи.

Демонический огонь снова с ревом взмыл к небу, и меня откинуло волной жара обратно в костер. Я попыталась пробежать сквозь пламя, но тут дым принял форму когтей и прижал меня к земле.

Губы Гуйи изогнулись в ухмылке, глаза торжествующе заблестели.

– Прощайте, ваше высочество, – сказала она, снимая с меня сеть, но та не двигалась с места.

Жрица рассмеялась и накинула капюшон на голову.

– Ну ладно, потом заберу, когда вернусь за твоим прахом. Не бойся. Ты не первая, кто сгорел во имя гор. Больно не будет – это тебе подарок от жриц.

Прежде чем кто-либо из стражей осознал, что происходит, Гуйя запрыгнула на ближайшую лошадь и поскакала к краю леса. И там, прячась за срубленными для костра деревьями, наблюдала, как я горю.

Щеки обожгли слезы, в нос ударил отвратительный, едкий запах паленых волос. Единственная причина, по которой я еще не превратилась в пепел, заключалась в сети из звездного ожога, служившей мне щитом. Но скоро демонический огонь проберется сквозь отверстия и опалит мою кожу.