После марта волна крестьянских бунтов постепенно пошла на спад, хотя количество массовых выступлений вплоть до июня оставалось выше, чем в январе и феврале{808}. В начале лета причинами выступлений крестьян послужили вторая волна коллективизации и последовавший за ней голод или его угроза. Согласно отчетам ОГПУ, уже весной 1930 г. по всей стране стала ощущаться острая нехватка продовольствия и появились очаги голода. В тот период о случаях, когда люди пухли от голода, сообщалось из Пугачевского, Камышинского и Вольского округов Нижневолжского края. Объяснялось это сочетанием факторов частичного неурожая зерновых в прошлом году и перегибами коллективизации и хлебозаготовок в году текущем{809}. В Средневолжском крае особенно острая нехватка продовольствия наблюдалась в Бугурусланском и Сызранском округах, где были зафиксированы случаи голодных болезней и смертей, а также в Сорочинском районе Оренбургского округа, откуда поступали сообщения о смерти от цинги{810}. 60% населения Острогожского округа Центрально-Черноземной области испытывали крайнюю нужду в продуктах питания, сообщалось о случаях заболеваний, вызванных голодом. Согласно данным ОГПУ, нехватка продовольствия наблюдалась во всех округах области, сильнее всего от нее страдали бедные слои населения{811}. На Кубани и Северном Кавказе острые проблемы с продовольствием наблюдались в Кубанском, Армавирском, Майкопском, Сальском, Донецком и Ставропольском округах. Отсюда приходили сообщения о заболеваниях, вызванных потреблением пищевых заменителей, и даже о летальных исходах. В станице Белореченская Лабинского района Майкопского округа колхозники ежедневно проводили собрания, требуя хлеба, ликвидации колхоза и возврата собственности{812}. Не лучше обстояло дело и в Сибири, особенно в Рыбинском, Ачинском, Бийском, Красноярском, Славгородском, Новосибирском округах, а также в Ойротской области. Как и везде, здесь были зафиксированы случаи заболеваний и голодных смертей. В Бийском округе бедняки были вынуждены есть мертвых животных и различные суррогаты{813}. Голод дал о себе знать в Ивановской области, на Дальнем Востоке, в Башкирии, Татарии и в Крыму — это лишь те из регионов, о которых говорится в докладе ОГПУ{814}. В большинстве этих мест он прежде всего затронул бедные слои населения и чаще всего охватывал колхозы{815}. Не оставляет сомнений тот факт, что эти ранние вспышки голода были в большинстве своем результатом чрезмерных хлебозаготовок и жестокости проведения коллективизации. Однако причина, несомненно, заключалась не только в этом.

В апреле в Нижнем Поволжье были зафиксированы 9 случаев массовых выступлений, вызванных нехваткой продовольствия. В одной деревне группы крестьян ежедневно собирались у сельсовета, требуя хлеба; в других поселениях огромные толпы людей устраивали бунты, взламывали амбары для хранения зерна или силой забирали продовольственные запасы{816}. Череда восстаний прошла в Бугурусланском районе Средневолжского края. В деревне Кирюшкино один из бедняков по фамилии Воронов обратился к председателю сельсовета: «Видишь, я опух, неделю не вижу крошки хлеба. Если мне сейчас не дашь хлеба, я возьму тебя за горло — все равно помирать». В.М. Бугуруслане во время собрания 50 женщин встали со словами: «Дайте хлеб, вы нас не кормите, мы сейчас пойдем громить ваши амбары с семенами». В Бирюшкино бедняки взяли в осаду здание сельсовета, предупредив: «Если не дадите хлеб, то мы будем вынуждены пойти на преступление». В селе Красный Городок 200 жительниц препятствовали вывозу зерна и заняли склад, выкрикивая: «Хотите нас уморить голодом!», а в деревне Софьевка бывшие красные партизаны, возглавив толпу в 400 чел., требовали увеличения норм выдачи продовольствия{817}. По всей Сибири жители деревень, преимущественно женщины, каждый день собирались возле сельсоветов или даже райисполкомов с требованиями раздать хлеб{818}.

Женщины также руководили голодными бунтами в Центрально-Черноземной области и на Северном Кавказе. Согласно отчетам ОГПУ, в период с 25 апреля по 10 мая в Центрально-Черноземной области зафиксирован ряд массовых выступлений, вызванных голодом, в которых приняли участие примерно 1 448 чел. В селе Холодное Скороднянского района Старо-Оскольского округа толпа из 300 чел. пришла к сельсовету требовать хлеба. Получив отказ, они взломали зернохранилище. Подобный случай произошел в селе Кривые Белки, где 250 женщин вломились в амбар, пытаясь найти еду, после того как их первоначальные просьбы о помощи остались без внимания. В деревне Караешниково Ольховатского района Россошанского округа 150 женщин обратились к администрации колхоза с просьбой дать им хлеба. Получив отказ, они напали на чиновников, вынудив тех спасаться бегством{819}. По всему Северному Кавказу женщины, часто в большом количестве, собирались у сельсоветов, требуя выдачи хлеба. В деревне Птичье Изобильно-Тищенского района Ставропольского края сотня жительниц пришла в кооперативный магазин, намереваясь устроить самосуд над директором, которому едва удалось бежать. В селе Киевское Крымского района Черноморского округа толпа в 100 чел. пришла к сельсовету, требуя выдать муку, — в противном случае они грозились разрушить мельницу. Стремясь остановить толпу и не дать ей завладеть запасами продовольствия, председатель сельсовета раздал по 5 фунтов муки на семью. На следующий день бедняки вернулись, требуя еще муки.

Толпа прибегла к насилию, заставив бежать секретаря местной партячейки и отряды милиции. В последующие три-четыре часа власть находилась в руках жителей, которые прочесывали деревню в поисках руководящих работников и разошлись только к вечеру, когда стало ясно, что все они успели покинуть деревню{820}.

Получить представление о реальном положении крестьян можно из письма одного жителя Краснодарского края на Северном Кавказе. Некий Комарченко рассказал о борьбе за выживание, которая шла в деревнях, испытавших на себе влияние коллективизации, чего не встретишь в документах ОГПУ. Он писал:

«Крестьянин был продавцом, а теперь потребитель, и все это наделало правительство. Раньше мы работали плугом и лошадкой, а хлеб кушали досыта, а теперь трактором, и все голодны… Да вот в ст. Гостагаевской Анапского района было восстание. Крестьяне избили ОГПУ, кричали: “Бери винтовки”. А когда приехали солдаты, то им кричали: “Давай свободу!”, и 10 дней стояли солдаты у нас… Крестьяне говорят, что “умрем, а хлеба не дадим, они будут там от жиру пухнуть, а мы от голоду пухнем, а когда у нас не хватило хлеба, и мы пришли просить в совет, то нам сказали, что купите на рынке. Так и мы вам скажем, когда вы к нам приедете брать хлеб”. Вот тут и будет убийство, вот тут и будет восстание»{821}.