– Белла, – прорезалось из него сердито. – Я голоден . А когда я голоден – я становлюсь злым.

– Угрожаешь ?

–Нет. Просто если плотно не поужинаю, придется полакомиться тобой, прямо в машине. Сиденья отодвигаются, так что будет комфортно.

Куда он нажал, не знаю, но мое сиденье тут же отодвинулось назад, а потом наклонилось, и я уже лежала, глядя не в потолок машины, а в зеленые глаза Рэна. Он очертил кончиком носа мою щеку, а после поцеловал в висок.

– Можно перебраться на заднее сиденье, – прошептал так гадко, что душа, словно сладкая вата, расстаяла как на солнцепёке. – Там комфортабельно.

– Нет! – дернув ручку, я вывалилась из машины как мешок. Мешок сладкой ваты, что местами уже потёк.

– Так бы сразу. Погоди, я вещи возьму.

Кажется, мы были в гараже... Каменном и древнем. Казалось, он вот-вот и рухнет. Но было здесь и что-то современное, например, железные ставни, которые тут же опустились, стоило нам выйти.

На улице было холодно, темно и я плохо что-либо различала. Держа в одной руке наши сумки, другой, Рэн берет меня за руку и тянет за собой так быстро, что я успела дважды споткнуться.

– Ты мог бы так не спешить?

– Сейчас ливанет. Неужели не чувствуешь?

Нет, не чувствую. Мне холодно, я тоже голодна и безумно устала, хоть и проспала всю поездку, которая, по всей видимости, длилась долго, если над головой небесный плед уже заискрил звездами. Рэн открывает дверь и впускает меня вперед. В холле сразу же включился свет, ослепляя нас. Я замерла, не веря в то, где оказалась. Место было больше похоже на исторический музей, а точнее, замок. Да, точно, самый настоящий замок с запахом прошлого. Аналогичный запах пропитывал старые скрижали. Я задрала голову, чтобы осмотреться. Божечки, какая античность! Невероятно красивый расписной потолок, каменные стены, завешанные картинами, гобеленами, оружием и витражные окна. Все напоминала старину. А главное – я повсюду ощущала предметы, что хранили в себе силу. Бесспорно – Рэн являлся коллекционером. Иначе откуда все это? Нет, не замок и картины, а то, что я чувствую, но пока не вижу. Подлавливаю мужской взгляд, что неотрывно припечатан ко мне. Губы растягиваются в коварной улыбке. И головой он указывает на лестницу. Я же вспомнила, что совсем окоченела, и мой взгляд сам нашел гигантский камин, неизменный атрибут таких «домов». Чёрт. Да у Сурдо всё гигантское!

Разжечь бы его… Не Сурдо – камин! Рэн и так весь горячий с самого утра. Даже думать не желала, чем закончится сегодняшняя ночь. Хотелось бы, чтобы она началась со сна! Но камин превосходный. В голове проскочили картинки, словно недалекое будущее. Я и Рэн расположились рядом с камином на вязанных пледах. В моей руке кружка чая с корицей и кардамоном, в его – фолиант. Отмахнувшись от этого мимолетного, но приятного наваждения, услышала голос Рэна:

– В доме холодно, так что спать будем вместе.

– Что?

– В доме холодно, говорю.

И этот короткий ответ заставляет думать о том, что неизбежное не избежать уже сегодня.

– Неужели в комнате нет каминов? – Рэн хмыкнул в ответ, на более не сподобился. Я понимала, зачем я здесь и это не разжигало возбуждение, а наоборот. Наверное, просто потому что я не хотела, чтобы он получил меня вот так просто. Считай даром.

Каждая деревянная ступенька, по которой мы поднимались, была пропитана историей средневековья, и мне хотелось поскорее узнать секреты каждого уголка этого «домика». Усталость как рукой сняло. Мысли взяли голову штурмом. Я знала, чем мы займемся сегодня ночью…

Длинный, пустой и каменный коридор вел нас вперёд. Канув несколько дверей, мы достигли тупика, но нет, свернув направо, появилась каменная лестница. Создавалось ощущение, что мы поднимаемся в высокую башню. Впрочем, не так долго мы поднимались. Стоило зайти в очередное пространство, свет с полной готовностью озарил все вокруг…

– Дача говоришь. Это же замок!

– Это летняя резиденция древних правителей этих земель. Старинная вилла.

– Я думала у тебя тут в стиле модерн аля лофт, но не как не древность из прошлого века .

– Не нравится?

– Наоборот, очень консервативно. Красиво.

Я продолжала вертеть головой, рассматривая кирпичные стены. Рэн ставит сумки на пол и подходит к камину, над которым висит странная картина, словно созданная из кусков какой-то материи. Не понимала, что на ней изображено. Кажется, местами какие-то записи, но отходя на пару шагов, можно было разглядеть чей-то силуэт. Взгляд Рэна коснулся меня, но я не обратила на него особого внимания, больше придавая значение картине, что так и тянула к себе и в себя. Моей спины коснулась вздымающаяся грудь Рэна, а на плечи мягко легли его руки.

– Нам надо поговорить.

Ну началось...

– Кажется, ты хотел есть.

– Хотел да перехотел. Тебя хочу.

– Нам лучше спать раздельно!

– Мне кажется, ты надеешься, чтобы я стал плохим дядькой и сделал что-то аморальное, – он напирает на меня всем телом, вынуждая сесть на постель. – Я ведь могу быть и таким.

– Н-не надо. Я не хочу.

– Уверена? – спрашивает тихо, склонившись к моему лицу.

– Уверена, – хотя не очень.

– А каким ты хочешь, чтобы я был , Белла?

– Рэн, – запнулась я. Понятия не имела как сказать ему о сложившийся ситуации своей личной жизни. Но сердце так отчаянно желает, чтобы меня отвоевали. И желательно, чтобы это был Рэн. – Отец настаивает на моём срочном замужестве, – брови Рэна подскочили, лицо сразу же изменилось, заполыхало гневом, но через секунду на лице протянулась лукавая улыбка, но я и её осадила. – Мне нашли мужа.

– Что за ерунду ты говоришь? – он берет мое лицо в свои ладони. – Решила пошутить?

– Если не веришь, можешь залезть в мою голову и убедиться, что я не вру.

Минута молчания проскочила между нами. Он не сводил с меня взгляд, как и я с него, до тех пор, пока не иссякли силы смотреть спокойно и слезы не выкатились из глаз.

– Мне не нужно залезать в твою голову для того, чтобы поверить тебе. На твоём лице все написано.

Рэн вытирает мои слёзы, садиться рядом и берет мои руки в свои. Я хоть и чувствую тепло, но в душе холод. Холод оттого, что я слишком заигралась, завралась и влюбилась. Слишком влюбилась. И я совершенно не ждала от него понимания. Более того, знала, если он узнает, что я агент, то мне светит пинок и носильное замужество за волка.

Слезы хлещут неудержимо, но я не вою и не роняю сопли на его рубашку, а просто безэмоционально продолжаю сидеть, не в силах остановить этот поток. Грубые пальцы размазывают слезы по щекам, а я не могу посмотреть ему в глаза. Мириться с выбором отца я не желала, но тоска накатила внезапно, и останавливать ее уже не было никакого смысла.