По словам Сеппо Пенттинена, воспоминания Квика — четкие и ясные в отношении основных моментов события. Между тем периферийные обстоятельства, к примеру, то, как он добирался до места и обратно, в его рассказе достаточно смазаны.

Что касается места совершения данного деяния, то уже на первом допросе 23 ноября 1994 года Квик сообщил сведения, а также нарисовал детальный план места стоянки и дороги, ведущей туда. Затем он описал качество земли, на которой стояла палатка, наличие сидячего места из бревен и расстояние между озером, палаткой и автомобилем супругов.

Реферат Столе иллюстрирует, что теории Маргит Нурель и ее собственные оказались ведущими в полицейском расследовании: что Томас Квик за счет регрессии добирается до вытесненных воспоминаний. Сеппо Пенттинен вряд ли может не понимать, что он под присягой дал в суде ложные показания по поводу того, как рассказ Квика меняется в процессе следствия. Но давайте продолжим изучение реферата Столе, в котором усилия Пенттинена в том, чтобы сбить с толку суд, будут еще очевиднее.

На допросах от 23 ноября и 19 декабря Квик упомянул, что ткань палатки была разрезана и возникли большие разрезы, а также небольшой разрез в том месте, где он ударил ножом мужчину.

Он дал также описание внешности супругов и их положения в палатке. Эти сведения были изложены совершенно спонтанно. По словам Пенттинена, нет никаких различий между тем, что Квик окончательно рассказал на предварительном следствии и тем, что он рассказывает в своих свидетельских показаниях на процессе.

Первый допрос Квика составляет восемьдесят одну страницу. Практически все сведения, представленные Квиком на том допросе, по сути, неверны, и многие из них потом будут изменены, некоторые несколько раз, прежде чем он представит свой «окончательный» рассказ. Ниже я выделяю курсивом ошибочные сведения на первом допросе:

Он украл мужской велосипед.

Едучи на нем, он добрался до Аккаяуре.

На небе переменная облачность.

Он действует в одиночку.

Место для стоянки находится на расстоянии от 500 м до 1 км от трассы.

Посреди открытого пространства стоит коричневая четырехместная палатка.

Палатка стоит ближе к озеру.

Автомобиль припаркован ближе к лесу, задним бампером к озеру.

На месте стоянки натянуто несколько веревок для сушки белья.

Квик убивает супругов 10–12 ударами ножа.

Орудие убийства — большой и широкий охотничий нож.

Женщина выскакивает из входа в палатку.

У нее обнаженный торс.

У нее длинные каштановые волосы, ей около 27 лет.

Женщина лежит в палатке справа, мужчина слева.

После убийства Квик разрезает одну длинную сторону палатки.

Он видит, что их рюкзаки стоят в палатке.

В машине все побросано в беспорядке.

Квик ничего не берет из палатки, а отправляется на велосипеде обратно в Йоккмокк.

Он не знает Йонни Фаребринка.

Он не знает, действительно ли он совершил убийство.

Он не разговаривал с супругами.

В связи с решением по делу об убийстве близ Аккаяуре в Норвегии всерьез проснулся интерес к Томасу Квику, и весной 1996 года несколько норвежских журналистов начали сотрудничать с разговорчивым серийным убийцей.

Однако норвежские приключения Квика начались еще в ноябре 1994 года, когда Квик рассказал Пенттинену про убийство, имевшее место где-то между 1988 и 1990 годом. Речь шла о мальчике славянской внешности на слишком большом для него велосипеде. Квик упомянул местечко Линдесберг и имя Душунка. Месяц спустя имя мальчика изменилось на Душка и стало связываться с географическим названием Мюсен в Норвегии.

В декабре 1994 года Пенттинен отправил запрос в норвежскую полицию, есть ли у них пропавшие мальчики, подходящие под описание Квика. Как известно, последовал ответ, что никакого Душунки или Душки в розыске не числилось, зато есть двое мальчиков-подростков из Африки, пропавших из лагеря беженцев в 1989 году. Журналист Свейн Арне Хаавик прознал об этой истории и опубликовал в июле 1995 года информацию о мальчиках, искавших политического убежища, в своей серии статей о Томасе Квике. Эта же серия статей дала Томасу Квику информацию о пропавшей в июле 1988 года Терезе Йоханнесен.

Норвежские жертвы — Тереза Йоханнесен и два африканских мальчика-беженца — были введены в полицейское расследование через «терапевтическую картину» Квика, своего рода доску объявлений, где помещались в виде коллажа символические картинки, использовавшиеся во время психотерапевтических сеансов с Биргиттой Столе. Сеппо Пенттинен регулярно фотографировал эту доску, пытаясь по возможности интерпретировать более или менее зашифрованные сведения.

В феврале 1996 года на «терапевтической картине» появилась карта Норвегии, а также возникли фотографии светловолосой девочки лет девяти и двух африканских мальчиков. Пенттинен сразу догадался, что хотел сказать Квик.

После суда в Йелливаре были проведены следственные эксперименты на месте преступления в Норвегии и Швеции, дабы Томас Квик показал, как осуществлялось похищение и убийство двух мальчиков. Выезды в Норвегию постоянно и широко освещались в СМИ, что не укрылось от внимания ни одной из заинтересованных сторон — в том числе самого Квика.

— Мы ведь покупали ему газеты, — рассказывает следователь Тюре Нессен. — Он просил «Верденс Ганг» и «Дагбладет».

23 апреля 1996 года, как раз в тот момент, когда Квик и его кортеж находились в Норвегии, «Дагбладет» опубликовала статью с фотографиями двух пропавших мальчиков. Следователи прекрасно знали, что Квик каждый день читает прессу, но не интересовались, какую информацию он приобретает этим путем.

Во время ночевок в больнице Уллевольс в Осло один из санитаров подарил Квику кепку с надписью «ULLEVОLS SYKEHUS», и они разговорились. Квик неосторожно показал ему статью в «Дабладет». Там был опубликован групповой снимок, и Квик, указывая на двух отмеченных на фото мальчиков, сказал: «Вот этих двоих я узнаю». Санитар позвонил в норвежскую полицию и рассказал об этом инциденте.

Таким образом, не за счет внимательности следователей выяснилось, что Квик видел фотографии «норвежских» мальчиков в газете, — об этом просигналил санитар, человек, грубо говоря, не имеющий к делу никакого отношения.

Предполагаемые жертвы Квика перед тем, как исчезнуть, успели оставить в Норвегии отпечатки пальцев, и пока шли поиски останков мальчиков в Гульдсмедсхюттан, было решено на всякий случай провести отпечатки по шведской базе данных. В обоих случаях был получен положительный ответ.