Старый Цопон, старейшина и ближник малого князя Азама, по причине преклонного возраста не собирался более ходить в набег на земли русов. Пусть удаль показывают более молодые — это их дело приносить добычу роду. Он же, мог мудрым словом подвигнуть князя к правильному решению в возникающих жизненных коллизиях. Азам, сам не глупый человек и смелый родовой вождь, всегда, прежде чем принять решение, интересовался мнением Цопона, и еще не было случая, чтоб князь жалел о поступке, принятом на основе совета старейшины. Сейчас князь Азам далеко от родного стойбища, вместе со своими воинами берет добычу на территории славян. А он, Цопон, не уследил за ситуацией на своей земле. Прошло два дня с тех пор, как любимого сына князя, рожденного от старшей жены, княжича Галана, неоперившегося ястреба, пытавшегося ухватить когтями степного леопарда, привезли в стойбище едва живого. Шаман оповестил родичей. Надежды нет! И старейшине пришлось самому садиться в седло, опоясавшись клинком брать в руки щит и лук. Такой беды, какая пришла этим летом на земли степного народа, Цопон не упомнит. Наглые зарвавшиеся русы, малым числом пришли к их становищам, возжелав поменяться местами, с племенами живущими промежутками от набега к набегу. Вождя русов можно было бы назвать безумцем, если бы не одно но, его отряд совершает набеги, берет хабар и при этом уходит из расставленных силков. Неужели Тэнгри — Великий отец небес, отвернулся от детей своих? Оно на то и похоже, потому, что уже не одна жена, не одна мать в стойбищах, успела оплакать мужчин полегших не в набеге в чужих землях, а здесь у себя дома. Поэтому и старый Цопон собрав шесть сотен воев своего рода, да еще три сотни воинов из других родов племени Кулпей, возглавил отряды и железной рукой, выстроив хитроумный невод загонной охоты, отжал русов от родных лесов. Действовал неспешно, чтоб наверняка поймать и оприходовать зверя. Казалось, уже вот, сейчас еще один рывок и враг повержен, но хитрый лис — вождь русов, опять на время ускользнул от него. Ничего, некуда ему деваться в междуречье. Леса в этом районе степи все ж не такие как на Руси. Цопон отправил воинов других родов в обход славянам, а сам ухватит лиса за хвост и уже не отпустит, когда-то в молодости, он неплохо умел это делать, да и сейчас это сделает. Мудрость заменит силу. Он лично приведет на аркане русского вождя. Месть будет сладкой и жестокой, это поможет оправдаться перед князем Азамом.

И, все же Тэнгри явно отвернулся от печенегов. Поутру на один из отрядов нарвался дикий хазарин. Охотясь на лиса, в силки загнали зайца, но даже заяц в минуту опасности, способен своими задними лапами распороть живот неосторожному охотнику. Так и произошло. Погнавшись за хазарином, полусотня Кумака потеряла три с лишним десятка воинов, хазарин ушел от преследователей, а помог ему в этом все тот же русский лис. Прибавился еще один неоплаченный долг перед Цопоном, необходимо, как можно быстрее взыскать его.

Сейчас, стоя перед частично разобранным мостом через быстрые воды Каялы, имея за плечами немаленький отряд, Цопону в голову, вдруг застучала мысль, что северный лис может придумать не одну пакость, прежде чем до его пушистой шкуры доберутся крепкие руки воинов.

Необходимо было решаться на переправу, но Цопон медлил. Сидя в седле, он из-под седых бровей, осматривал высокий берег на противоположной стороне реки и дорогу, ведущую от мостков вверх, проделанную нешироким проходом в нависающем над водным потоком и покрытым растительностью берегом.

— О чем задумался, мудрейший? — сквозь вереницу проносившихся мыслей, услышал Цопон вопрос заданный сотником Алгаром. — Приказывай переправляться, воины устали ждать. Мы можем упустить руссов гуляющих в наших степях, как у себя в лесу.

О, молодость! Когда-то и он, Цопон, бросался сломя голову в сечу, не думая о последствиях необдуманного поступка. Однако Алгар прав, ждать больше нельзя.

— Начинай переход, сотник, — отдал он распоряжение. — Тахтон, расставь своих людей вдоль берега. Пускай стрелами прикроют переправу.

Прижав, в знак уважения, правую руку к груди, Тахтон промолвил:

— Слушаюсь, мудрейший.

Соскочил с лошади и сноровисто пустил цепочку родичей вправо — влево от места подъезда к порушенному мосту. Выбрав места, печенеги приготовились стрелять во врагов, если те появятся на противоположном берегу.

— Пошли! — отдал приказ Алгар.

По одному, первый десяток стал переводить коней по мосту до разобранного пролета, а там, скачок в воду и до берега пятьдесят локтей, вымочив одежду, и они уже на топком берегу. Второй десяток, за ним — третий. Лучники внимательно следят за обстановкой.

По узкой дороге, кочевники стали выбираться наверх, и тут случилось то, о чем догадывался Цопон. Сверху, из зелени кустарников окаймлявших проход, на печенегов полетели болты из самострелов. Цопону хорошо было видно, как падают с седел погибшие и раненые, но останавливать воинов он не стал.

— Прикрывайтесь щитами! Атакуйте, не стойте на месте, открывшись ветрам, сучьи отродья, — приложив ладони рупором к губам, закричал он. — Кто учил сражаться этих недоносков?

Примерно, сотня печенегов переправилась через реку. С гиканьем и бодрыми криками, закрывшись щитами, конница втягивалась в проход. Было очевидно, что противник не успевает отстреливать такое количество атакующих. И тут сверху, с левого бугра над проходом, прямо на спины въезжающим, коршуном спрыгнул рус в пятнистой одежде, без щита, лишь держа в правой руке саблю, в левой нож с широким сверкнувшим на солнце клинком. Он с невероятной скоростью стал наносить удары своими клинками, полосуя воинам шеи, плечи и незащищенные головы, без труда отводя сабли тех, кто пытался противостоять ему. В проходе образовалась нешуточная пробка после того, как помимо людей, напавший стал сечь головы лошадям. Лучники на берегу замешкались с выстрелами, боялись нанести раны своим, придя в себя, стрелять, стало не в кого. Рус, как юла, крутился в смертоносном танце уже где-то в толпе кочевников. Печенеги гибли.

К Цопону подбежал командовавший третьей сотней Бочиар.

— Мудрейший! Отводи людей, я таких знаю, у русов в землях встречал, бэрсэк — называются. Он колдовских грибов обожрался и теперь неуязвим. Если вовремя не отступить, всю сотню покрошит.

Косо взглянул на сотника, Цопон тем не менее, послал за реку еще сотню, понимая, что если сейчас не поднажать, жертв при повторном штурме будет больше. Окрик старейшины заставил лучников, в засаде на берегу, взяться за дело. Стрелы роем полетели в распоясавшегося славянина. Даже попадая в тела своих соплеменников, стрелки сократили возможность безнаказанного убийства в такой толкотне и давке. Кто знает, может любая из вестниц смерти, спущенных с тетивы, сейчас вопьется в грудь изворотливому и невероятно быстрому русу? Издали, старейшина подметил, как неуютно почувствовал себя вражеский воин.

На противоположном берегу, русы сделали залп из самострелов, под этот залп бесноватый, как сказал Бочиар, обожравшийся грибами «злой дух» благополучно скрылся. Теперь, чтобы войти в проход сидя на лошади, не могло быть и речи, животные не смогли бы преодолеть кучи мертвой плоти, завалившей дорогу. От первой сотни в живых осталось пара десятков воинов.