– Мы сейчас в таком положении, когда всё позволено. Нас обобрали и похоронили заживо – что нам, святых из себя корчить? Нет, пусть повертятся все, кто сделал нам подляк. Подумай, что ответит Ле Бург, когда Цанцукэ спросит о наших именах? что начхала на нас и вытурила из офиса проветриться?

Руна заступила ему дорогу:

– Что вам от меня надо?

– Ну вот, пошёл предметный разговор, – остановился Форт. – Мы уже высказали свои три желания – дело за вами, Золотая Рыбка. Исполните хотя бы служебный долг, о большем речи не идёт.

– Я отправила письмо Френкелю. Теперь всё зависит от него.

– Хотите, я вам помогу? – Форт взял Руну за рукав камизы и отвёл к стене дома, где было потише. – Выясните, что такое G-120 и Rex-417, и связан ли с этими названиями Фонд Милосердия.

– Фонд?.. Что вам известно о Фонде?

– Ничего, кроме того, что он устраивает лотереи.

– Тогда зачем вы упомянули о нём?

– Есть кое-какие подозрения. – Источник подозрений Форт предпочёл скрыть. – Очень, очень смутные. Я бы начал с G-120 и Rex-417. Сдаётся мне, это обозначения госпредприятий в каком-нибудь перечне. Больше я ничего вам не скажу… пока. До встречи. Созвонимся, о'к?

– О'к, – кивнула Руна и, проводив глазами спину безымянного артона, оправила на себе камизу.

– Сестра, ты благополучна? – с прежней невозмутимостью на лице спросила Цанцукэ. – Эти мужчины тебя не обидели?

– Нет-нет, всё в порядке. Идёмте, поищем понятых.

«G-120, Rex-417, – мигало у нее в голове. – Артону что-то известно. Что? обязательно проверить – G-120, Rex-417…»

За поворотом Форт заметил косо налепленную яркую листовку: на раскидистое дерево нацелена пила, крест-накрест зачёркнутая красным. «Тыне хозяин, а гость планеты. Сохрани Планету Монстров чистой и цветущей! Останови Буш-2! Не убивай будущее этого мира! Вырази свой протест дорожному департаменту, заяви вместе с нами: Буш-2 – гибель лесов! ЗЕЛЁНЫЙ МИР».

«Очень зелёный», – мысленно согласился Форт, тепло вспомнив Кэна Мерфанда. Когда он летел первый раз в Купер-Порт из столицы, под ним почти непрерывно расстилался гилей.

– Как бы она не продала нас Мийо, – бубнил за спиной Джифаренге.

– Не продаст, – убеждённо ответил Форт. – Айда на барахолку!

Экипаж, даже если он в резерве или вообще без корабля – всё равно экипаж, а капитан в нём – главный. Как ты слушался его на судне, так же слушайся и на земле.

В грузовом флоте Федерации ценились капитаны – выходцы из Сэнтрал-Сити. Такой гоняет экипаж до кровяного пота, зато при расчёте жалованье выложит сполна, не придерёшься. В смысле, считай не считай, хоть два калькулятора сожги – не вычислишь, где чёртов централ тебя надул. Всё у него сходится; получай за рейс триста бассов восемь арги три томпака – и будь здоров, кабак уже открылся, потаскухи ждут.

Мимо урождённого централа и томпак не пробежит, даже в полной тьме, на цыпочках и по пушистому ковру. – Самые гораздые на деньги жохи – из централов. И в пользу судовладельца постарается, и экипаж ублаготворит, и себя не забудет; все лишь моргают: «Эх, каков!» Недаром ходит присказка, будто централы из дерьма верёвки вьют и продают как тросовые тяги. То-то тяги постоянно лопаются – из чего сделаны, так и служат.

Полное представление о способностях своего артонаДжифаренге получил не до, а после того, как с ними стряслась беда. На барахолке Форт каждую покупку сперва обнюхивал, разбирал («Э, так не пойдёт!» – «Джифаренге, объясни господину, что именно так и пойдёт»), осматривал сквозь растровый фотоумножитель и только после этого выкладывал монету. Четыреста с чем-то экю потратил, и сотни три скостил, торгуясь.

– Будешь ответственным за рекламу. Ходи и звони по всей Анфур, что появился всем мастерам мастер, умелец чинить бытовую электронику. Цены ниже, чем в сервисе. Придут разбираться из сервиса – с порога их за шиворот. Полиция придёт – пой во всю глотку «Вспомним топи хэйранские», чтоб я успел попрятать снаряжение и вылезть в технологическое отверстие. Будешь уходить – передоверь задачу стоять на атасе кому-нибудь надёжному. За атас плачу пять экю в день.

– А мне? – обольстился Джифаренге.

– Тебе шиш. Ты член экипажа.

«Негодный хлам, – мрачно думал Форт, разложив на столе добычу. – И с этим придётся работать!»

Он вовсе не собирался отказываться от предложенного Джифаренге варианта съёма квартиры. Вначале требовалось обеспечить лояльное отношение жильцов к себе, а дальше можно пользоваться преимуществами дома 70 по Анфур. Никакая мафия не рехнётся до такой степени, чтобы штурмовать общагу бинджи из-за одинокого надомника, за полцены починяющего всякую электронную рухлядь.

Полезным казалось и то, что трёхмерно мыслящие четверолапые биндэйю проломали перекрытия между этажами и устроили в доме нечто вроде шахт с шестами для съезжания и скобами для лазания, а заодно – три новых выхода через стены и крышу, в обиходе называемые «технологическими отверстиями». Сканирование показало, что между стен есть схроны и «секреты», наверняка набитые какой-то контрабандой. Дом 70, дырявый, как хороший сыр, был идеальным убежищем для нелегалов; соседи величали его не иначе как Биндюшник. Хозяин (он сюда годами не являлся) довольствовался тем, что огребал свои 17,5 Е в сутки с жильца, и ждал, когда источенный бинджами и грибами дом рухнет.

Само вселение Форта в дом 70 стало рекламой. Не каждый день эйджи так наглеют, чтобы дрыхнуть в одной комнате с биндэйю. Под разными предлогами, а то и без оных, на него явилось поглазеть с полсотни великанского народа, и всем Форт повторял: «Несите электронику. Пятнадцать экю за ремонт любой вещи, льготная цена, через неделю будет двадцать». Джифаренге ручался за него, и клиент пошёл, пускай не косяком, но постепенно крепнущим ручьём. Рабочее место в комнатушке отгородили занавеской.

– Вы и наладчиком можете! – Джифаренге был восхищён. Сев рядом на корточки, он положил тяжёлый подбородок на край крышки стола и зачарованно наблюдал за тем, как капитан в сиянии лампы соединяет тончайшие контакты с выходами укреплённой в зажимах платы.

– М-да, это моя основная профессия. В приборах для меня загадок нет. Вот движки – не моя сфера.

– Вы служили в армии, точно?

– Было дело, – неясно отозвался капитан, скосившись на контрольный датчик, освободил плату и стал вставлять её в корпус карманного телевизора.

– Я сразу понял, что вы кадровый, просто спросить стеснялся.

– А вот и нет. – Форт закрыл щиток и включил экранчик; выбранный наугад канал показывал криминальные новости с Альты. – Я был вольнонаёмным штатским на военной службе. Правда, условный чин мне присвоили.

– Это в армии вас так приложило, что спасли одни мозги? – спросил Джифаренге с опаской, боясь затронуть в капитане скорбные воспоминания. Но так хотелось выяснить подробности! О чём говорят между собой вояки? о ранениях, кого и как шарахнуло. Таких историй Джифаренге знал сотни.