– Вы видели, кто его принес? – спросил я.

– Иностранец.

– Вы его узнали?

– Нет, сэр.

Конверт был довольно толстым, размером шесть на девять дюймов. И легким. В нем лежало что-то твердое и круглое, около пяти дюймов в диаметре. Я вернулся в кафе и уселся рядом со Спрингфилдом.

– От Хосов? – спросил он.

Я кивнул.

– Возможно, в нем споры сибирской язвы, – предположил он.

– На ощупь похоже на компакт-диск, – сказал я.

– И что на нем?

– Наверное, народная афганская музыка.

– Надеюсь, что нет, – сказал Спрингфилд. – Я слышал народную афганскую музыку. Довольно долго и с близкого расстояния.

– Ты не хочешь, чтобы я открыл конверт, пока ты рядом?

– В каком смысле?

– Ну, мне подождать, когда ты отойдешь в сторону?

– Я готов рискнуть.

Тогда я разорвал конверт, и из него выскользнул одинокий диск, который тихонько стукнул о дерево стола.

– Компакт-диск, – сказал я.

– Точнее, DVD, – сказал Спрингфилд.

Запись была сделана вручную на пустом диске фирмы «Меморекс». Вдоль этикетки черным разметочным маркером кто-то написал: «Посмотри это». Тот же почерк, что и на конверте, та же ручка. Предположительно, почерк Лили Хос и ее ручка.

– У меня нет проигрывателя DVD-дисков, – сказал я.

– Ну, так не смотри его.

– Думаю, я должен.

– Что произошло в поезде метро?

– Я не знаю.

– Можно воспользоваться компьютером. Так люди смотрят фильмы на своих лэптопах в самолете.

– У меня нет компьютера.

– В отелях есть компьютеры.

– Я не хочу здесь оставаться.

– В городе полно отелей.

– Где ты остановился?

– В «Шератоне». Как и в прошлый раз.

Спрингфилд расплатился по счету платиновой кредитной карточкой, и мы отправились из «Четырех времен года» в «Шератон». Я уже во второй раз проделывал этот путь, и он занял столько же времени. Тротуары были заполнены пешеходами, которые двигались довольно медленно из-за жары. Наступил час дня, сильно припекало солнце. Всю дорогу я следил за полицейскими, что не способствовало быстрому достижению цели. Однако мы благополучно добрались до «Шератона». На установленном в вестибюле плазменном экране перечислялись события, намеченные на ближайшее время. Большой зал был зарезервирован для торговой ассоциации, имеющей какое-то отношение к кабельному телевидению. И я сразу вспомнил о Национальном географическом канале и самце гориллы.

Спрингфилд с помощью своей карточки-ключа распахнул дверь в бизнес-центр, но не стал входить вместе со мной, сказал, что подождет в вестибюле, и ушел. Три из четырех рабочих мест были заняты. За столами сидели две женщины и один мужчина, все в темных костюмах, рядом с каждым лежали открытые кожаные портфели, набитые документами. Я сел в пустое кресло и попытался сообразить, как смотреть DVD на компьютере. Наконец я нашел подходящее гнездо, засунул туда диск, встретил легкое сопротивление, потом послышалось тихое гудение, и компьютер принял мой дар.

В течение пяти секунд ничего не происходило. Что-то начиналось, останавливалось и тихонько гудело. Затем на мониторе открылось большое окно. Оно было пустым. Но в нижнем углу я обнаружил графическое изображение, вроде картинки с кнопками DVD-проигрывателя. Пуск, стоп, быстрая перемотка вперед и назад, пропуск. Я переместил мышку, и как только курсор оказался над изображением клавиш, он превратился из стрелки в пухлую ручку.

Телефон у меня в кармане начал вибрировать.

Я вытащил телефон из кармана, открыл его и быстро оглядел помещение. Все трое моих временных коллег были погружены в работу. На мониторе у одной из женщин я увидел столбчатую диаграмму. Колонки ярких цветов, одни высокие, другие низкие. Другая женщина что-то быстро печатала.

Я поднес телефон к уху.

– Алло.

– Ты получил пакет? – спросила Лиля Хос.

– Да, – ответил я.

– И уже посмотрел?

– Нет.

– Полагаю, тебе стоит это сделать.

– Почему?

– Ты найдешь запись познавательной.

Я посмотрел по сторонам и спросил:

– А звук там есть?

– Нет, к сожалению, это немой фильм. Со звуком было бы лучше.

Я не ответил.

– Где ты находишься? – спросила она.

– В бизнес-центре отеля.

– В «Четырех временах года»?

– Нет.

– Ты знаешь, что можно посмотреть DVD на компьютере?

– Так мне сказали.

– А кому-нибудь еще будет виден экран?

Я не ответил.

– Посмотри фильм, – сказала она. – Я подожду на линии. И буду делать комментарии, как в специальном выпуске новостей.

Я снова промолчал.

– Вроде режиссерской версии, – сказала она и тихонько рассмеялась.

Я переместил мышь, и маленькая пухлая ручка остановилась возле кнопки «пуск». Компьютер терпеливо ждал.

Я кликнул мышкой.

Компьютер вновь заурчал, пустое окно на экране осветилось, и я увидел две неровные горизонтальные линии. Изображение дважды мигнуло, и пошла запись, сделанная на открытой местности. Была ночь. Камера не дрожала – вероятно, стояла на высоком штативе. Галогеновые лампы, находящиеся вне поля зрения, заливали все вокруг ослепительным светом, который показался мне слишком резким. Складывалось впечатление, что съемка велась где-то за границей. На экране появилась утоптанная земля цвета темного хаки, небольшие валуны и один крупный плоский камень размером с огромную двуспальную кровать. В каждом из четырех углов были просверлены отверстия и вставлено по железному кольцу.

К кольцам был привязан обнаженный человек. Невысокий, худой, жилистый мужчина с оливковой кожей и черной бородой. На вид около тридцати лет. Он лежал на спине, в форме большой буквы «Х». Камера находилась примерно в ярде от его ног. В верхней части экрана дергалась голова с плотно закрытыми глазами. Рот был широко открыт. Жилы на шее натянулись, как веревки.

Он кричал, но я его не слышал.

Немой фильм.

В ухе у меня раздался голос Лили Хос.

– Что ты видишь? – спросила она.

– Парня на камне, – ответил я.

– Продолжай смотреть.

– Кто он такой?

– Он был водителем такси, выполнял поручения американского журналиста.