– А… обратно?

– Попозже, – уклонилась Юмми. И вдруг призналась: – Мне страшно, любимый.

– Ничего, – сквозь зубы утешил Юрик. – С голоду не помрем. Лес рядом, река. Ягоды, рыба. В крайнем случае лягушек наловим.

– Ты их будешь есть? – Юмми передернуло от отвращения.

– Ну да. Мы раз пикничок на природе устроили, я ел. Лапки – очень вкусно. Только надо зеленых лягушек брать, а то коричневые горчат…

– Это не пища для человека, – отрезала Юмми с гадливой иронией. – Пусть дикие охотятся на квакающую дичь. Говорят, они и червей едят, и друг друга…

– Да ладно тебе, – буркнул Юрик. – Ну, не хочешь, ну, попробую тогда добыть чего-нибудь. Попозже. – Он ухмыльнулся углом рта. – Только мамонта не проси, тяжелый, зараза. Что-нибудь полегче…

– Ты ранен. Я добуду сама.

Грело солнце, но уже клонилось к закату. В травах, не истоптанных пока ни мамонтами, ни какими-нибудь, прости господи, шерстистыми носорогами, надрываясь, верещали насекомые. Над рекой кружились чайки и с переворотом через крыло, как «юнкерсы», по очереди валились на косяк рыбьей мелочи. На длинном острове паслось небольшое стадо пятнистых оленей, по-видимому переплывшее туда с берега.

Экое благолепие…

Угу. До первого махайрода…

Вслед за мыслью о доисторических хищниках другая мысль пришла Юрику на ум, и он немедленно спросил:

– Река не та, верно?

– Не та. – Юмми поняла мгновенно и старательно подбирала слова, объясняя мужу простейшие, но неведомые ему вещи. – Часто Дверь выводит в то же самое место иного мира – но не всегда. Много-много поколений назад, когда еще не было самого племени Земли, а были лишь три рода, давшие ему начало, великие и малые боги перессорились между собой. Тогда любая Дверь в любом мире вела в точно такое же место любого из семи смежных миров, и был порядок во всех мирах. Но все кончилось, когда злые духи и демоны перестали подчиняться богам, слишком занятым ссорой между собой. Всем чародеям и сильнейшим из воинов пришлось тогда бороть нечисть сообща. Злой дух Шайгун-Уур, преследуемый из мира в мир великим охотником Хуккой, в надежде спастись нарочно перепутал немало Дверей, и с тех самых пор…

– Короче, – зевнул Юрик, – заметал следы, уносил ноги. Вроде нас. Я понял. А почему ты выбрала именно Дикий мир? Чтобы я в другом мире с обрыва не покатился, что ли?

Юмми вздохнула. Все-таки люди из Запретного мира – странные… И, наверно, несчастные. Как они живут там, не зная того, что понимает любой ребенок?

– Потому что в Диком мире Двери не охраняются. Дикие не понимают, что такое Двери, у них нет чародеев, они вне Договора. – Помолчав, она тихо добавила: – Наше счастье, что среди смежных миров есть один Дикий…

* * *

Счастье, впрочем, оказалось сомнительным: едва только отползли (Юмми настояла на пластунском способе передвижения) с луга в лес, как наткнулись на недавнее кострище посреди крошечной полянки. Вокруг выгоревшей проплешины в удручающем изобилии валялись осколки костей, старательно разбитых каким-то первобытным гурманом, добиравшимся до мозга. Хуже того: в примятом багульнике обнаружилась кость сложной формы, и Юрик, подцепив ее сучком и потревожив пирующих мух, сейчас же скривился и скинул находку обратно, а сучок выбросил. Недообглоданная людьми и мухами кость оказалась с глазницами и вдобавок с надбровным валиком.

– Во блин… – только и промолвил Юрик, морща взыскательный нос. – Они что тут, все из себя неандертальцы, что ли?

Что такое неандертальцы, Юмми не знала. Зато, поворошив чуть теплый пепел, уверенно объявила, что костер горел всю ночь и погас утром.

– Тут что, нормальных людей совсем нет?

Юмми покачала головой:

– Только дикие.

В ответ Юрик как стоял, так и сел в примятый багульник, на котором, может быть, разделывали человечину, и принялся облегчать душу русскими витиеватыми оборотами. Юмми виновато развела руками:

– Не понимаю…

– Еще не хватало!.. А нас они случаем не заметили?

– Нет. Ушли еще до нас. Если бы заметили, нас с тобой уже не было бы в живых, любимый…

Утешительное объяснение.

– А это? – Юрик покачал в руке медный топор.

– У диких только дубинки и острые камни. Но когда диких много, им хватит и камней.

– Приятно слышать, – ядовито отозвался Юрик. – Мир без кроманьонцев, надо же! Съели их всех, что ли, или их тут вовсе не было? – Внезапно его мысль совершила скачок в сторону и вернулась с новым вопросом: – Слушай, а почему ваши не завоюют этот мир? Вот Растак, к примеру, а?.. Или опять запрещено?

Кажется, Юмми и раздражала, и одновременно забавляла редкостная непонятливость мужа.

– Совсем не запрещено. Но кто же согласится жить и в конце концов умереть здесь, если предки ждут его в своем мире, не в этом? – Она передернула плечами, как от холода. – Я не пожелала бы своей душе такой участи. И потом… зачем нужно завоевывать этот мир? Разве в нашем мире людям настолько тесно, что не хватает пастбищ и охота уже не приносит удачи?

– А избыток населения уничтожается в постоянных войнах, – моментально сообразил Юрик, чувствуя, что наконец-то прозревает. – Ну-ну… А если Растак подгребет под себя все окрестные племена, что тогда будет? Самое большее два поколения без усобиц и эпидемий – и, наверно, в вашем горном поясе станет тесновато, а?

– Есть еще лесные племена нашего языка, – не очень уверенно напомнила Юмми. – Те, что живут на закат от гор.

– Завоюете и их, расселитесь шире, размножитесь, дальше что? – выпытывал Юрик. – Ломанетесь сюда, начнете отвоевывать этот мир у неандер… у диких?

– Нет. – Юмми решительно помотала головой. – Нет.

– Ага. – Юрик почесал в затылке. – Ну ладно. Допустим. И вообще это дело нескорое. Сейчас-то мы с тобой что делать будем?

– То, что ты велишь, муж мой.

Чтобы не травмировать слух жены, Юрик облегчил душу по-русски.

– Кто из нас умеет открывать Дверь – я или ты?

– Я. Но ты муж, а я лишь жена.

– Тогда я велю тебе дать совет.

По-видимому, Юмми нисколько не удивилась.

– Я советую спрятаться до темноты. В лесу мы еще можем остаться незамеченными, на лугу – нет. А с темнотой я открою Дверь.

– Почему не прямо сейчас? В случае чего успели бы нырнуть и закрыть за собой. Думаешь, наши Волков не побили?

– Разве ты ничего не помнишь? – спросила Юмми.

Юрик промолчал. Кое-что он, конечно, помнил и, подумав, признал опасения жены не лишенными оснований. Что ж, можно и поскучать несколько часов в лесу возле неведомо какой реки – не то Енисея, не то Маккензи. И комаров можно покормить. И даже потерпеть голод. Немного обидно дрожать перед неандертальцами – ан приласкает тебя волосатый дядя дубинкой по уху, мало не будет. А потом тобою же и поужинает.