кровь берет свое. Даже если бы Вельма ничего не знала о своей природе и воспитывалась с самого рождения среди альвов, она все равно осталась бы такой — дерзкой, надменной, лукавой и донельзя хитрой.

Но природа моей крови тоже сильна. И я не собирался участвовать в этом спектакле. Пока они ведут свою светскую беседу, вовсю обсуждая наше возможное будущее замужество, я подаю знак слуге. Ополаскиваю руки в поднесенной чаше с чистой водой и неспешно обтираю их сукном. И к тому моменту, как принцесса заканчивает свою речь, полную елейной лжи, я уже встаю из-за стола, готовый покинуть зал для трапез.

— Никакого предложения не было, — вмешиваюсь я в их светскую беседу, отвечая на дерзкий взгляд девчонки своим, таким же полным вызова и презрения, — И до этого момента наша многоуважаемая гостья не знала ни о чем подобном. 

Договорив эту фразу, я приближаюсь к Вельме и бесцеремонно притягиваю ее к себе за плечо. Мой советник, равно как и графиня, тут же вскакивают со своих мест следом

— Эвери, разберись с тем, кто допустил оплошность.

— Да, ненадолго тебя хватило, величество, — невозмутимо оправляя подол платья, вставляет эльфийка.

— Мне нужно с тобой поговорить, — это я цежу практически ей на ухо. 

— ...Даже не дал мне козырем воспользоваться, зануда.

— Ужин принесут в твои покои. Идем, — весь мой тон буквально говорит сам за себя: "ну же, давай, порадуй меня своим отказом, дай мне хоть еще один повод наконец сорваться и наказать тебя за непокорность".

И это на какое-то время и впрямь действует, потому как принцесса, молча фыркнув в ответ, разворачивается и послушно идет в сторону выхода. Мне остается лишь жестом остановить любое сопровождение в виде слуг или стражи, которое вздумает направиться вслед за нами.

О, нет. Нам предстоит разговор наедине.

Не сдержав эмоций, я, пожалуй, излишне сильно хлопаю дверью, и тут же корю себя за это. Ну уж нет, Кай. Тебе нужно держать себя в руках. Интересно, эта несносная девица вообще умеет держать язык за зубами? Или молчит только когда спит? Я теперь уже ни в чем не уверен.

— Что, будешь язык мне отрезать? — уже оказавшись у себя в комнате, Вельма разворачивается ко мне, упирая руки в бока и прожигая презрительным взглядом.

Я останавливаюсь прямо перед эльфийкой, складывая руки на груди. В моей голове по-прежнему не укладывается, как она может быть такой… эгоистичной, что ли. И дерзкой. И по-детски наивной. И снова дерзкой. В моей голове, откровенно говоря, сплошная каша, что для меня крайне непривычно, и в большинстве своем это оттого, что я не чувствую ее запаха — а потому совершенно не знаю, что за эмоции испытывает девчонка, что имеет ввиду, и где на самом деле правда в ее словах и поступках. А главное — чего ждать от нее в этот момент.

— Считаешь меня тираном? Жестоким правителем, который уничтожил твой народ? 

— Я считаю тебя отбросом, который просто продолжает дело своего отца!..

— О, а теперь я похитил тебя, бедную-несчастную, из семьи и хочет использовать в своих мерзких, темных целях? Так ведь?

Да, сейчас настал тот миг, когда я уже не сдерживаю себя. Эта девчонка добилась своего — разрушила маску спокойствия и хладнокровия, которая мне свойственна, и теперь я лишен необходимости держать лицо. Зря, ведь мы действительно могли говорить мирно, спокойно и постепенно прийти к согласию, если бы она не была.. Такой. Такой отвратительно подверженной своей остроухой природе.

— Говори. Говори все, что думаешь обо мне, я не стану отрезать твой поганый язык, — если до этого я говорил и жестко, но все же спокойно, и даже если в моем взгляде и были нотки негодования, то сейчас я уже готов выплеснуть всю ярость, что скопилась во мне.

Вельма хищно прищуривается и прикусывает нижнюю губу, словно бы пытается заставить себя замолчать и хоть немного сдержаться. Что же… В следующие мгновения становится ясно, что удается ей это из рук вон плохо. Потому как выражение ее лица все же меняется на презрительное, и я даже не пытаюсь увернуться, когда девица вдруг влепляет мне пощечину. Более того — я, похоже, даже готов к этому. И теперь испытываю что-то вроде удовлетворения — исключительно из-за того, что смог наконец предугадать действия этой взбалмошной девицы. А уж то, что в ту же секунду Вельма вдруг хватается за запястье, вокруг которого снова проявляется лента магического договора, заключенного между нами… Это так — приятное дополнение.

— Хочешь знать, что я думаю о тебе? — наконец едко цедит девица, все еще держась за руку и тяжело дыша, — Я ненавижу тебя. Всей душой. Но ещё больше я ненавижу твоего отца. И каждого солдата, что выполнял его приказ. Вы вырезали целую расу. Но вам ведь этого мало. Вы жадные, самовлюблённые глупцы, которые думают, что только ваш народ живёт правильно, а всех остальных надо либо перевоспитывать, либо истреблять, если кто-то смеет вам сопротивляться.

Это было хотя бы честно. Самое честное, что она вообще выдает за сегодняшний день. Мне остается лишь отвечать на ее взгляд, полный ненависти и презрения, своим — беспристрастным и непроницаемым. Я не могу позволить себе сейчас лишних эмоций. Более того — я ведь сам приказал девчонке высказать все, что она обо мне думает. И я попросту не имею права испытывать боли из-за ее слов. Потому что прекрасно знаю, что все сказанное ею — правда. На мне всегда будет лежать тяжкое проклятие деяний моего отца, сколько бы я ни пытался их исправить.

— Я ведь даже не мстила, — Вельма продолжает уже тише, и от меня не укрывается то, как дрожит ее голос. — Жила не высовываясь, не требовала возмездия. Но нет, вам нужен этот чёртов камень. Ублюдская побрякушка, которая хранится у меня. Словно я этого просила! И теперь, вместо того, чтобы жить спокойно и тихо, я вынуждена терпеть всё это… Думаешь я и впрямь верю, что в конце концов я просто отдам тебе камень, а ты отпустишь меня и позволишь жить, как ни в чём не бывало? Да ты нихрена не знаешь об этом камне, если решил, что у меня были когда-то подобные надежды!

Под конец эльфийка уже начинает задыхаться от обилия слов в своей тираде, а я все еще не нахожусь, что ей сказать. Смогу ли