«Афалина» обнаружилась за насквозь проржавевшим суденышком, увешанным старыми автомобильными покрышками.

– Команда-то большая? – деловито спросил Костя.

– Капитан, – принялся перечислять Бондарь, – шкипер, механик, матрос, кок.

– И как это они там все помещаются? Карлики они, что ли? – Напарник недоверчиво посмотрел на «Афалину». В очертаниях катера угадывались быстроходность и отличная маневренность, но габаритами он не вышел.

Бондарь тоже разглядывал «Афалину». Ему не нравилось, что ни в одном из его окошек не было заметно даже проблеска света. А ведь согласно письму предоставленный в распоряжение гостей экипаж должен был дежурить на борту денно и нощно. Правда, в лице одного-единственного человека, носившего татарское имя Эльдар Сейдуллин. Он-то и заменял собой всю команду. И, что самое важное, должен был выдать москвичам необходимое снаряжение, которое они по понятным причинам не могли провезти в самолете.

Костя, которому Бондарь вкратце рассказал об этом, загарцевал на причале, как застоявшийся жеребец. Видимо, ему не терпелось ощутить в своей ладони рукоятку пистолета. Пришлось даже взять его за локоть, удерживая на месте.

Прежде чем перепрыгнуть на борт катера, Бондарь огляделся по сторонам. В густых сумерках, окутавших причал, не было ни души. Словно пришвартованные суденышки существовали сами по себе, давно позабыв, когда на них ступала нога человека. От хлюпающей между ними воды веяло сыростью и запахом гниющих водорослей. Она казалась черной и маслянистой, как нефть.

Наконец, деятельный Костя не выдержал. В его голосе прорезались хриплые нотки, когда он спросил, не в силах совладать с нетерпением:

– Ну что? Пора? Я пойду первым, командир, не возражаешь?

– Давай, – кивнул Бондарь. – Только осторожней.

– На нашем крейсере может быть засада?

– Там полно всяких хреновин, о которые можно запросто споткнуться в темноте.

Бондаря покоробил собственный беспечный тон, но трудно воспринимать всерьез опасность, которой не видишь воочию.

«И существует ли она, опасность? – спросил он себя. – В конце концов, мы собирались всего-навсего наведаться на прогулочный катер, принадлежащий туристической фирме…»

Правда, без оружия. И в качестве совсем не тех людей, за которых себя выдавали.

На территории не то чтобы враждебного, но уже и не дружественного государства с двумя чересчур любопытными русскими могло приключиться все, что угодно. А могло и ничего не приключиться. Выяснить это предстояло прямо сейчас.

– Давай, – повторил Бондарь, на всякий случай приготовившись к любым неожиданностям.

– Даю!

Еще до прыжка на палубу «Афалины» Костя совершенно преобразился, сделавшись собранным и настороженным, как хищник, вышедший на ночную охоту. Этот парень не был миниатюрным, вот уж нет, но катер даже не покачнулся под его тяжестью. Спецназ есть спецназ. Бондарь тоже не считал себя кабинетным работником, однако его прыжок оказался не столь выверенным.

«Афалина» слегка накренилась на правый борт.

Никто не высунулся наружу, чтобы поинтересоваться причиной этого обстоятельства. Было по-прежнему тихо. И это не могло не внушать тревогу.

В правой руке Кости появился моток тонкой рояльной струны. Бондарь понятия не имел, на какую ноту она настраивается, но прекрасно знал, что в руках спецназовца любой безобидный предмет превращается в смертоносное оружие. Например, нить из закаленной стали. Петлей из нее ничего не стоит нанести увечья, сравнимые с порезами опасной бритвы. Вооруженный обычной струной, Костя мог оказаться на голову выше любого потенциального противника.

В буквальном смысле.

Рука, сжимающая моток, сделала предупредительный жест: оставайся на месте. Указательный палец левой руки показал на единственную дверь, ведущую в нутро катера. Это означало, что Костя намеревается проникнуть туда первым.

Бондарь молча кивнул. Каждый должен заниматься своим делом. В рукопашном бою Костя не знал себе равных. С другой стороны, его навыки были сугубо партизанскими, тогда как Бондарь специализировался на планировании и проведении более деликатных операций. Таких, о которых потом не треплются в средствах массовой информации. Потому что трепаться, в общем-то, не о чем. Все остается шито-крыто.

Уподобившись бесшумной тени, Костя скользнул вперед и, расположившись таким образом, чтобы не подставиться под выстрел, распахнул дверь. Еще на протяжении нескольких мгновений он оставался на месте, а потом… исчез, слившись с темнотой дверного проема.

Не прыгнул, не шагнул, даже не кувыркнулся через голову. Именно исчез. Испарился. Просочился внутрь, подобно капле черной туши.

– Иди сюда, командир.

Бондарю показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он дождался этого призывного оклика. Спустившись по короткому трапу, он присоединился к Косте.

– Задерни занавеску, – распорядился тот.

Бондарь беспрекословно подчинился. В некоторых ситуациях лучше полагаться на опыт спецназовца ГРУ, чем на опыт оперативника ФСБ. И в некоторых ситуациях окна действительно должны быть зашторены, так уж повелось на невидимом фронте.

* * *

В тусклом свете зажегшегося фонаря каюта выглядела тесной, захламленной и неуютной, как чулан. Самыми крупными предметами мебели, помещавшимися тут, были стол и откидная койка. На столе стояла едва початая бутылка вина и коробка конфет с одной-единственной пустой ячейкой. На койке лежали два трупа, мужской и женский. Лежали так называемым «валетом», то есть головами к ногам друг друга. При этом оба были практически голыми, а раздеться их побудила отнюдь не жара, иначе они не стали бы сливаться в пылких объятиях.

В застывших объятиях, мысленно поправился Бондарь. В ледяных.

Мужчина не удосужился снять носки, хотя при духоте, царившей в каюте, это было бы вполне естественным побуждением. Что касается женщины, то она осталась в платье, хотя и задранном до самых ушей. В общем, прежде чем умереть, они испытали сильнейший приступ страсти, вряд ли завершившийся оргазмом.

Вместо порции сомнительного удовольствия оба получили по пуле в голову, так и не успев сообразить, что происходит. Стреляли в упор и сверху, иначе их вышибленные мозги засыхали бы теперь на стене. В данном случае кровью были замараны лишь матрац и живот мужчины, на котором покоилась женская голова.

– Достойная смерть для портовой шлюхи, – пробормотал Костя. – Погибла на боевом посту, можно сказать.

– Ошибаешься, – возразил Бондарь, склонившись над мертвецами. – Это не шлюха.

– Откуда такая уверенность?

– Эльдар не воспользовался презервативом, видишь?

Костя покосился туда, где, по идее, должно было находиться упомянутое изделие.

– Может, наклюкался до такого состояния, когда море по колено? – предположил он.