Лето заканчивалось – еще вчера было жарко, а сегодня уже прохладно. В доме же хорошо, уютно. Мать утром здесь была, убралась, поесть приготовила. Правда, сейчас время ужина, и плов успел остыть, но разве Ульяна не женщина, ей что, трудно разогреть обед?

Она накрыла стол, а отец подал к нему бутылку водки.

– Бочонок рома на пиратскую семью? – весело спросила Ульяна.

Но он не принял шутки. Молча наполнил до краев два двухсотграммовых стакана, один подал ей:

– Пей!

– Вообще-то я из мелкой посуды не пью. Ты мне лучше в тазик налей, – съязвила она.

– Не умничай! Пей! – потребовал отец, настойчиво глядя ей в глаза.

– С чего это?

– А с того, что ты у нас крутой мужик. Как мужик и пей!

– Не мужик я.

– А какого ляда на отца рот открываешь?

– Я? На тебя рот открывала?

– Я Соболя на дело отправлял, зачем ты про ментов вставила?

– Ну, я просто сказала свое слово, – замялась Ульяна.

– А разве у тебя есть свое слово? – продолжал давить он.

– А разве нет? Зачем ты меня при себе держишь? Почему я при делах?

– Ты же не мать, тебе наши дела интересны, – немного смягчился Роджер.

– Но ты же меня не гонишь. А почему? Потому что тебе опора нужна. Кто такой Соболь? Он сегодня с тобой, а завтра против тебя повернет. А я – твоя дочь, я тебя не предам…

Отец долго и напряженно смотрел на нее, затем кивнул:

– Соображаешь… Это хорошо, что соображаешь. И про ментов ты правильно сказала… Только не надо поперед батьки лезть…

– Ну, я же дело сказала. Соболя ведь убить могут.

– Думаешь?

– Запольским отморозкам фарт идет. Может, им и дальше везти будет?

– Запросто.

– Вот я и подумала, зачем Соболю голову подставлять?

– А тебе какое до него дело?

– Ну как же, он же наш…

– У тебя с ним что-то было?

– В каком смысле?

– А в том самом, который между ног…

– С чего ты взял?

– Да видел, как ты на него сегодня смотрела.

– Ну, ты же убить его мог, а он как мужик держался.

– Мужик. И этот мужик трахнуть может. Смотри, если что, считай, это он меня трахнул.

– Думаешь, я не понимаю?

– Все вы все понимаете, – скривился Роджер. – До поры до времени.

– Значит, это время еще не пришло.

– А вдруг? Я смотрю, ты катаешься с ним…

– И завтра поеду. В Заполье. По делу.

– Сама поедешь. Ты у меня баба крутая, сама все разрулишь. Ну, давай за тебя, дочка!

– До дна? – поднимая стакан, с опаской спросила она.

– А что, не осилишь?

– Ну, не знаю…

– Если ты моя дочь, то осилишь, – усмехнулся он.

Ульяна далеко не пай-девочка – и водку ей приходилось пить, и ноги под парнями раздвигать. Но двухсотграммовый стакан – одним махом, до дна… Нет, она, конечно, попробует…

Попробовала. Слезы брызнули из глаз сразу, а дыхание перехватило на половине стакана. Она пыталась пересилить себя, сдерживая рвущуюся обратно водку, и даже выпила почти все. Почти. Но не все.

– Не моя ты дочь, – скорее в шутку, чем всерьез сказал Роджер.

Он-то свой стакан до дна осушил. И ни слезинки в глазу. Как будто воды выпил.

– А ты не мой отец! – разозлилась Ульяна.

– Почему?

– Потому что ты дурак, а я умная.

Они были вдвоем в доме – никто их не слышал, поэтому она могла позволить себе такой выпад.

– Надеюсь, это шутка? – хищно сощурился Роджер.

– А ты что, умный, если дочь свою спаиваешь?

– Почему спаиваю? Просто вот выпить с тобой захотел.

После выпитого Ульяна порядком захмелела. Но в сон ее не потянуло, напротив, захотелось веселья. А какое могло быть веселье с отцом? Хотя от повторения она не отказалась. За второй стопкой последовала третья, за ней четвертая…

– Ты очень красивая, – сказал отец, с затаенным восхищением глядя на нее.

– Я знаю.

– Ты по-настоящему красивая. По-настоящему красивой может быть только умная женщина. Умная и сильная. Ты как раз такая. Как раз такая, какая мне нужна. Ты очень хорошо смотрелась, когда сегодня поперед батьки. Мне даже завидно стало. Если вдруг со мной что-то случится, ты мое дело возьмешь, и братва тебя примет, если трахаться с кем попало не будешь. А ты любишь трахаться?

Ульяна возмущенно взглянула на отца и заплетающимся языком попросила:

– Ты себе больше не наливай.

– А что такого? Ты баба взрослая, и таскалась тут по поселку…

– Кто таскался?!

– Ты. Со Стасом трахалась? Трахалась. С Колькой Воронцовым трахалась? Трахалась… Продолжать?

– Тебе постель постелить? – язвительно спросила она.

– Постелешь. И сама ляжешь.

– С тобой?!

– А чем я хуже других?

– Ты – мой отец…

Она вдруг протрезвела, глядя в налитые похотью глаза Роджера. Он ведь мужик здоровый, если навалится, то не вырваться.

– Ты в этом уверена?

– А разве нет? – Ульяна покосилась на дверь, и он, заметив это, сдал вдруг назад:

– Ты что, шуток не понимаешь?

– Шутки у тебя дурацкие…

– Не сердись. Просто мысль вдруг в голову пришла. Мы бы очень хорошо смотрелись вместе. Я – крутой, ты – красивая и умная. Но ты моя дочь, я не могу с тобой. А жаль…

Роджеру слегка за сорок, но зона, как известно, не самое лучшее средство от старения, поэтому выглядел он на все пятьдесят. Седые волосы, морщинистый лоб, глубокие складки вокруг носа и рта, да и тело обрюзгшее. Но даже если бы он был красавцем, Ульяна все равно не захотела бы под него лечь. Ведь он же ее отец… Как ему в голову могла прийти такая дикая мысль! Неужели совсем одичал на своей большой дороге?..

– Давай выпьем, дочка, – предложил Роджер, скручивая пробку с очередной бутылки.

– Может, хватит?

– Хватит. По одной, и разойдемся.

– Только по одной…

Они снова выпили, закусили. Но Роджер на этом не остановился. Он наполнил стопки и ласково посмотрел на Ульяну:

– Все хорошо, дочка. Не бери голову…

– Да пошел ты! – Она в гневе смахнула со стола бутылку водки вместе со своей стопкой, поднялась и стремительным шагом вышла из кухни.