— Отец Эриний, если я не ошибаюсь, вы собирались проинспектировать хранилище. Позвольте мне сказать пару слов адептке… бывшей адептке Коэн.

Прелат согласно кивает и скрывается между уставленными колбами и ретортами полками. Вероятно, вмешиваться в дела магов он не желает.

— Убери руки, — командует "злой волшебник", едва мы остаемся одни. И мне на лоб и на затылок ложатся широкие теплые ладони. — Не бойся меня, я не причиню тебе вреда.

Его лицо оказывается так близко ко мне, хотя он и выше меня на целую голову, если не больше. Широкие дуги черных бровей, глаза… почти черные, но если присмотреться, можно заметить, что радужка чуть-чуть отливает зеленью. Несколько широкий прямой нос, высокие скулы, впалые щеки… Наверное, он показался бы мне красивым, если бы не жесткая складка у губ, выдающая непростой характер. Такой вряд ли потерпит возражения, и я торопливо опускаю взгляд.

Но от его пальцев струится тепло: в висках больше не пульсирует боль, она уходит, будто его руки и вправду могут забрать ее. Совершенно невероятно.

— Тебе лучше, Алесса? — негромко спрашивает он. — Если да, повторяй за мной.

— Что? Что повторять?

Признаться, я немного растерялась. Мало ли что ему в голову взбредет? Хотя упоминание о моем знатном "отце" все же вселяет некоторую надежду. Не посмеет же архимаг вот так запросто навредить мне.

— Ты уйдешь отсюда со мной.

— С вами? Но разве…

— И спорить со мной ты не будешь, — теперь в его голосе звучат властные нотки. — Если, ты, конечно, согласна стать моей ученицей. Или предпочтешь вернуться домой? Если ты вдруг запамятовала, я тебе напомню: твоя цена для барона Коэна отныне невысока.

— Но… но почему?

Да я ничего не знаю об устройстве их мира! Моя цена невысока… это оттого, что Алесса потеряла магию, да? Но…

— Я освежу твою память, как только мы окажемся у меня в замке. Так как: домой или ученичество у меня?

Он требует ответа, ничего толком не объясняя. И я, как ни странно, почти готова принять его предложение: что-то в его лице и фигуре кажется мне смутно знакомым и вызывает безотчетное желание довериться ему без оглядки. Или это всего лишь последствия сна? Но… почему архимаг собрался сделать меня своей ученицей, раз магии у меня нет и в помине?

— У тебя есть магия, — усмехается он и при этом выглядит отчего-то невероятно довольным. — Я ее чувствую. Но тебе придется заново научиться управляться с ней. Я тебе помогу. Не заставляй себя уговаривать, я ведь могу и передумать.

— Хорошо, — я будто прыгаю в воду с высокой скалы. — Что я должна сказать?

Он удовлетворенно улыбается, мое послушание ему явно по душе.

— Я, Алесса Коэн, обещаю следовать за своим учителем всюду, куда он пожелает. Отныне его слово — закон для меня. Да будут земля и небо свидетели: я не нарушу своего обещания. И порукой тому — моя жизнь.

И я повторяю за ним положенные слова клятвы. А он в ответ произносит свои.

Едва последние слова моей клятвы затихли, как послышались шаги епископа. Похоже, он недалеко ушел, может быть, прятался за ближайшей полкой с огромными колбами, соединенными гусеницами трубок. Но если архимага ничуть не взволновало скорое появление епископа, то и мне не пристало волноваться. Наверное, не пристало… Кто их знает, какие у них здесь законы и отношения. Вот взять епископа — то ли он недолюбливает Гвеллана, буравит пронзительными серыми глазами, то ли хочет что-то сказать, не произнеся ни слова.

— Я попрошу собрать адепток для допроса в кабинете директрисы, здесь слишком сыро для моих костей, — епископ страдальчески вздохнул и медленно побрел к ступенькам у выхода. — А вы присоединитесь ко мне позже, Гвеллан? Я бы попросил вас проверить этот подвал вашими методами. Кроме того, как я понимаю, вам надлежит подумать о безопасности вашей новой ученицы.

Какой безопасности? Что они оба имеют в виду? И почему епископ так поджал губы, когда сказал «вашими методами»? Не любит магию?

— Этот вопрос мы уладим, — Гвеллан почтительно склонил голову.

— Что он хотел сказать? — спрашиваю я, как только дверь подвала захлопывается за епископом с глухим стуком.

Кажется, мои слова застали архимага врасплох — он резко мотает головой и сжимает губы, а с его пальцев срываются серые искры и недовольно шипят, падая на пол.

— Ты о чем? — архимаг быстро чертит в воздухе какой-то хитрый символ: круг, перечеркнутый крест-накрест, две точки… В воздухе вспыхивает серое кольцо, похожее на змею, кусающую свой хвост. Как будто знак «Змеям запрещено грызть свои хвосты». Смешно.

Полка над дверью тоже на мгновение окутывается серым облаком, архимаг щелкает пальцами — и марево пропадает.

— А, кажется, я догадался, о чем ты. Епископ дал мне понять, что слышал наш договор и на обратном пути задаст мне несколько вопросов. И еще я должен решить, что делать с тобой — брать ли тебя на допрос твоих соучениц. Это теперь целиком и полностью моя ответственность, епископ не собирается вмешиваться.

— А правда можно пойти с вами? — мне внезапно становится интересно, как будет отличаться эта беседа от картин из моего сна.

Одно отличие уже налицо — сцена меняется, время, вероятно, тоже, и вместо кладовки придется еще раз посетить кабинет директрисы.

Но может статься, что сон был почти что вещим, что он — отголоски прошлого, каким-то образом просочившиеся в мою память. Откуда они взялись — лучше не думать, и так голова идет кругом.

— Думаю, да. Если ты будешь молчать, тебя никто не заметит, — он быстро проводит мне по лбу пальцем, снова рисуя круг, но какой-то другой.

— Я теперь невидимка, что ли? — я с сомнением смотрю на свои руки.

Руки как руки, разницы никакой.

— Нет, но на тебя никто не обратит внимания, если ты его не станешь привлекать, — он отворачивается и снова пишет в воздухе какие-то знаки, но я не успеваю даже отследить очертания символов.

Казалось бы — у него крупные руки, должны быть неповоротливыми, как медвежьи лапы, но летают так, словно он играет на видимом только ему фортепьяно. И пылинки в воздухе будто окрашивается в разные цвета, чтобы опасть на пол пестрыми кляксами.

— Сделай шаг в сторону, — командует он.

Я отхожу и вижу цепочку своих следов, они оранжевые и светятся. А остальные — нет, тускло подмигивают. Нет — вот черные отпечатки ног епископа, тоже горят белыми искрами, вот синие — архимага.

Наверное, надо бы проявить любопытство и засыпать моего нового учителя вопросами, но я слишком сильно засматриваюсь на Гвеллана, он удивляет намного больше, чем эти фокусы: сосредоточенный, испытующе рассматривающий цепочки и островки следов, будто пытается отыскать в них ответы на все вопросы.