В Ланкастер-Гейт также попались на этот крючок. Наша сборная теперь даже не играет в красно-белой форме. Что же, черт побери, происходит, если даже немцы, чья история (давайте будем откровенны) гораздо более сомнительна, чем наша, носят на своей груди тевтонского орла с дерьмовыми желто-красно-черными полосками, будто бы совершают свой марш на Польшу?

Какого цвета наша вторая форма для Евро-96? Серая. Ублюдочно серая! Никак в Ланкастер-Гейт опять опасаются оскорбить какое-нибудь национальное меньшинство? Ах да, давайте уберем наш флаг и поместим туда этих симпатичных львят. И уж чтобы совсем обезопаситься, назовем сборную «UMBRO»[34]— это не должно никого оскорбить.

Меня достали апологеты, управляющие нашим футболом. Футбол — племя, и нам это нравится. Мы понимаем и ощущаем себя частью единого целого. Что есть английская сборная? Почему я должен ходить на «Уэмбли» и поддерживать идею некоего обывателя о том, какой является наша страна и наш футбол? Даже регби, эта грязная игра среднего класса, научилась принадлежать стране и получает от этого большую выгоду. Однако футболу с его неряшливыми представителями рабочего класса на трибунах этого не дано. Тогда какого черта они просят нас быть послами Англии за границей, когда английский футбол открыто предает свою страну?!

Но виноваты в происходящем не только люди из Ланкастер-Гейт. Они всего лишь свидетельствуют о проблемах, лежащих гораздо глубже. Я, например, типичный здоровый белый гетеросексуал, голосующий за партию лейбористов. Мне не очень нравится королевская семья, зато над ней можно подшучивать, да и туристы ее очень любят. Я просто нормальный парень, у которого есть девушка и работа, который любит играть летом в футбол и чуть-чуть в крикет. Но меня чертовски злит то, что происходит с моей страной. Наша культура теряет свою самобытность. Уверен: миллионы таких, как я, думают так же, но у нас нет своего голоса, нет трибуны. Впрочем, в один прекрасный день мы объединимся и напомним, что существуем. Так что не шутите с нами!

Я не собираюсь извиняться за свои слова. Единственная Англия, которая для меня хоть что-то значит, неслась по туринской улице, сметая все на своем пути после атаки слезоточивым газом, санкционированной кучкой трусливых итальянских парламентариев. Так мы ответили за все наши страдания, зажигательные бомбы и избиения, хотя прежде годами подставляли другую щеку и неоднократно предлагали дружбу. Они сами нас до такого довели.

Меня тошнит от разговоров о милых болельщиках сборной Ирландии и добродушных «джоках»[35], веселящихся в обнимку со своими волынками и выплясывающих с местными жителями. Мы бы с удовольствием вели себя так же, но почему-то они предпочитают нападать на нас, сумасшедших англичан. Признайте, нас все ненавидят. Для остального мира мы никогда не станем приятными, забавными людьми, так как наша репутация бежит впереди нас. Заслуживаем ли мы уважения? Да. А получаем его? Ни фига!

В том-то все и дело. Сборная Англии отдалилась от нас. Однако мы можем напомнить тем, кто «хочет знать», если понадобится, что мы все те же сумасшедшие ублюдки, готовые драться и не сдаваться до самой победы. Когда я бегу с английским мобом и вместе со мной бегут болельщики «Фореста», «Сити», «Юнайтед», «Атлетик», «Ровере», «Хотспур», «Пэлас», «Каунти» и даже «Александры», я знаю, что в этот момент Англия, которая для нас что-то значит, с нами. Страна, в которую мы верим, за которую деремся, проливаем кровь, учиняем погромы, живем и умираем.

Мне нечего предложить в качестве решения проблемы. Единственное, что я могу сказать: если бы наша национальная команда каким-либо образом представляла и прославляла нашу национальность, всем стало бы лучше. Но пока что не доставайте нас этим. Полупустой «Уэмбли» будет нормой, а цирк страха и ненависти, сопровождающий важные выездные матчи, продолжится. Турин — это только начало. А теперь все вместе: «Две мировые войны и один Кубок мира, ду-да, ду-да!»

Когда речь заходит о европейских клубных соревнованиях или играх сборной, слова «Англия» и «насилие» идут рядом. В конце 70-х — начале 80-х так называемая английская болезнь распространилась крайне широко. Английские клубы доминировали на полях Европы, а английские фанаты громили стадионы и улицы. Кульминацией стала гибель 39 болельщиков (в основном итальянских[36]) во время финала Кубка европейских чемпионов 1985 года между «Ливерпулем» и «Ювентусом». Эта трагедия, разыгравшаяся на стадионе «Эйзель» в Брюсселе, привела к исключению английских клубов из европейских соревнований. В то время Эдди работал с одним скаузером[37], не перестававшим твердить о том, как он со своими приятелями с севера надерет задницы этим ублюдочным итальяшкам в Брюсселе. А домой этот скаузер вернулся в состоянии тяжелой депрессии и был не в состоянии говорить о произошедшем на стадионе. Впоследствии он рассказал, что беспорядки начались еще накануне вечером и продолжились перед матчем. Болельщики соперничавших команд оказались на одной трибуне, и оставалось только дождаться, когда ливерпульцы сделают ответный ход — он-то и привел к катастрофическим последствиям.

Этот парень также сказал, что больше никогда не пойдет на футбол. Но и десять лет спустя он продолжает посещать выездные матчи, в том числе и в Европе. Но гораздо большее беспокойство вызывает тот факт, что он принимает участие в беспорядках, пусть даже и во время наиболее важных встреч. Ливерпульцы готовы обвинять кого угодно в чем угодно, кроме собственных болельщиков. Конечно, бельгийская полиция и УЕФА виноваты в том, что матч такого уровня проходил на обветшалом стадионе. Но это никак не оправдывает фанатов «Ливерпуля», которые двинулись в сторону итальянских болельщиков со вполне определенными намерениями. Пытаясь уйти от ответственности, ливерпульцы обвиняли в трагедии «Национальный фронт»[38]и даже болельщиков «Челси».

Надо сказать, что фанаты «Ливерпуля» отметились на континенте еще задолго до «Эйзеля» — в годы европейского господства клуба. В 1977 году, во Франции, они разграбили несколько магазинов и устроили потасовку с болельщиками «Сент-Эть-ена». В 1978 году группа болельщиков «Ливерпуля», направляясь в Германию на матч с «Боруссией» (Менхенгладбах), предприняла «500-мильный марш» по Европе, беспрестанно ввязываясь в драки и воруя по дороге все что плохо лежит. В 1979 году 18 ливерпульских фанатов были арестованы, когда те же команды встретились вновь. В последующие годы произошло еще несколько инцидентов.