Как права ее мать, говоря, что в ней играет порочная кровь Сент-Клеров!

Пытаясь отогнать мысли о Брайте, Порция встряхнула головой. На вопрос обрата, что с ней, она, не задумываясь, сослалась на головную боль. Но у нее болела не голова, а сердце. Вся ее душа изныла, ища выход из создавшегося положения.

Невысокого роста, хрупкая, с рыжими волосами и веснушчатым лицом, с прямолинейным и отчаянным характером, она уже давно решила, что над ней висит проклятие и что ее судьба — оставаться старой девой.

К тому времени, как сельские виллы и сады сменились плотно стоящими домами и многолюдными улицами Лондона, Порции наконец удалось выбросить из головы высокородного незнакомца. Вылезая из кареты на постоялом дворе, она чувствовала, что одержала над ним победу. Она больше не будет думать о нем, как, впрочем, и ни о ком другом; В конце концов, даже если кто-нибудь и предложит ей руку и сердце, она все равно будет вынуждена отказать. Она принадлежит Оверстеду. Они с Оливером будут жить там и много работать, чтобы выплатить долг графу.

Порция представляла себе Лондон большим, просторным, нарядным, но оказалась разочарованной: на улицах было полно народу, все куда-то спешили, толкались. Крики разносчиков, шум толпы — от всего этого кружилась голова, звенело в ушах. Но хуже всего была нестерпимая вонь. Порции сразу же захотелось поскорее уехать отсюда, оказаться дома, в деревне.

Город был пропитан пороком. На улицах валялись пьяные, и это было еще не самое худшее. Порция с ужасом глядела, как к стоявшей у стены одетой в лохмотья женщине подошел такой же оборванный мужчина, и они стали шумно торговаться. Порция сразу догадалась о сути торга. Какой кошмар!

Вскоре Порция поняла, что в Лондоне дешевы только проститутки и джин. Все остальное — не по их с Оливером карману. Как хорошо, что они пробудут здесь только несколько дней, иначе их тощий кошелек просто не выдержит.

Оливер настаивал, чтобы они остановились в фешенебельной части Лондона, где прежде он жил, но Порция наотрез отказалась от этой затеи, им пришлось найти дешевый пансион на Дрезденской улице в Клеркенвелле. За две гинеи в месяц они сняли номер, состоящий из двух спален и маленькой гостиной. За поддержание огня в камине гостиной с них потребовали еще дополнительно десять шиллингов в неделю, и с этим пришлось согласиться — не будешь же жить в холоде в декабре месяце.

Порция оглядела убогое жилище.

— За что берут такие деньги, — заметила она.

— Я же говорил тебе, Порция, что нам не пристало жить в такой бедности.

— Да, но мы не можем бездумно тратить деньги, Оливер.

— Знаю, знаю и очень сожалею, — заверил сестру Оливер, краснея, — но я не представляю, как буду принимать своих друзей в такой дыре.

— Мы здесь не для того, чтобы принимать гостей.

— Просто я думаю о том, что если граф не одолжит нам денег, то мне придется встречаться с друзьями и принимать их. Может статься, что кто-нибудь из них будет нам полезен. Слава Богу, они не знают, как я обнищал.

— А если узнают, то перестанут дружить с тобой? Хороши друзья!

— Они будут избегать меня. Порция. Всегда неловко чувствуешь себя с человеком, который полностью разорился.

Порция была с этим вполне согласна. Именно по этой причине они никому в Дорсете не говорили о своих невзгодах, Если им удастся занять денег, то, может, никто и не узнает, на краю какой бездны они находились, а если нет, то станут жить тихо, избегая встреч со знакомыми, чтобы не ставить их в неловкое положение.

Порция решила пойти на компромисс.

— Насколько я понимаю, мужчины в Лондоне привыкли встречаться в кафе и клубах. Лучше всего в кафе — там не слишком дорого. «И запрещено играть в карты», — добавила она мысленно. Ты можешь встречаться с друзьями там, а не у нас. Но, к счастью, тебе этого не потребуется: завтра утром мы отправимся к графу Уолгрейву.

На следующее утро они пешком направились на Абингдон-стрит, где находился особняк графа. Проходя по чистым, широким улицам с красивыми домами, Порция начинала понимать, почему Лондон считается одной из красивейших столиц мира. Ее настроение улучшилось, и она почти не сомневалась, что через несколько минут их несчастьям придет конец.

Полные радужных надежд, они свернули на Абинг-дон-стрит и застыли в изумлении, увидев на двери герб, обвитый черной лентой. Поднявшись по широким ступеням, они постучали в дверь, им открыл человек с траурной повязкой на рукаве.

— Кто здесь умер? — спросил его Оливер.

Лакей медленно с головы до ног оглядел их и, решив, что они люди достойные, ответил: "Сам знатный граф Уолгрейв, сэр. Люди называли его «Неподкупным».

— Умер?! — переспросил ошеломленный Оливер. — Но я разговаривал с ним совсем недавно.

— Смерть наступила внезапно, сэр.

— Я его крестник и хотел бы выразить свои соболезнования семье умершего.

— Никого нет дома, сэр, но вы можете оставить запись в книге.

Они вошли в огромный холодный дом, и лакей провел их в маленькую комнату, где лежала книга в траурном переплете. Они написали несколько слов соболезнования и собирались уходить, когда Порция внезапно вспомнила о старшем сыне графа Фортитуде Уоре, который когда-то был ее другом. Теперь он унаследовал титул графа и стал лордом Уолгрейвом.

— А где наследник покойного? — спросила она лакея. — Он сейчас в городе?

Скосив к носу глаза, человек немного подумал и ответил:

— Нет, мадам. Он сейчас в Тауэре, хоронит отца. Но он скоро вернется.

— Черт возьми, какое невезение! — воскликнул Оливер, когда они вышли на улицу.

Однако Порция все еще не теряла надежды.

— Но, Оливер, все не так уж и плохо, — сказала она. — Теперь Форт стал графом.

— А ведь и правда! — воскликнул, просияв, Оливер. — Он всегда был хорошим малым и никогда не задирал носа.

— Он скоро вернется в Лондон и обязательно поможет нам.

— У меня нет уверенности, что он одолжит мне такую сумму, Порция.

— Уверяю тебя, что одолжит, — радостно сказала Порция.

— Твоя радость как-то не вяжется со смертью графа, — заметил Оливер.

Порция прикусила губу.

— ТЫ прав, но я никогда особенно не любила графа и при мысли, что мы спасены, не могу сдержать радости. Только подумай, мы сможем вернуться в Оверстед и не беспокоиться о будущем до конца наших дней.

— Я рад, что ты снова счастлива, Порция, — заметил с улыбкой Оливер.

— Согласись, у меня на это есть причины, Оливер. Я чувствую, что теперь все пойдет хорошо.

— Если ты так в этом уверена, то мы должны с пользой провести оставшееся время; Почему бы тебе не познакомиться получше с Лондоном? Мы обязательно пойдем в театр, но для этого тебе надо купить новое платье.