– Ты знаешь, что это самая большая глупость, какую ты когда-либо изрекала? – спросил Алекс. – А ведь ты наговорила немало ерунды за годы нашего знакомства. Так что это без вариантов.

– Знаю, – заныла я, опуская пальцы ног в воду и взбивая пузырьки. – Но ты просто не понимаешь. Когда я сюда приехала, все изменилось. Я встретила Дженни, я начала писать, я встретила тебя. Я стала другой. Я уже не прежняя Энджел. Раньше я бы сидела в пижаме, смотрела «Секс в большом городе» и ждала, пока небеса ниспошлют мне счастливый случай.

– А что ты делала вчера вечером?

– Сидела на кушетке в пижаме и смотрела «Секс в большом городе». Но это же совсем другое! – возмутилась я. – И я другая.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – начал Алекс, тщательно подбирая слова. Видимо, старался минимизировать шансы, что я макну его физиономией в ванну. Он балансировал на очень тонкой грани. – Но ты сама себя послушай. Ты изменилась, стала другой. Ну и что, если ты вернешься, а они там все прежние?! Я догадываюсь, что до приезда в Америку дела у тебя шли не блестяще. Люди обычно не садятся вдруг на самолет, летящий в другую страну, если они довольны жизнью, но то, что ты приобрела здесь, то, чего ты добилась, у тебя никто отнять не сможет.

Я прикусила губу и кивнула.

– Никто не может отнять меня у тебя. – Он потянулся и поднял из воды мою левую руку, выставив на свет кольцо. – И никто не отнимет тебя у меня.

Я залилась краской с головы до ног. Иногда я просто не верю в сказку, о которой говорит Алекс.

– Мы съездим в Лондон, ты всем покажешь кольцо, я обаяю твою мамашу до полного восторга, и она полюбит меня так, что сама затолкает тебя в самолет до США. И – назад в Нью-Йорк, к работе над журналом, ко всем твоим подругам, и, нравится тебе или нет, я намерен жениться на твоей печальной физии.

– Ага, давай-давай, – сказала я, стараясь удержать недовольную мину, но это было сложно, когда он сидел рядом и говорил разумные вещи с самым очаровательным видом.

– Итак, список причин развеселиться. – Он стиснул мою руку. – Ты увидишься с матерью и перестанешь заниматься самоуничтожением. Увидишься с Луизой и познакомишься с малышкой. Посмотришь, как хорошо я управляюсь с детьми. Получишь одобрение своего сногсшибательного журнала, и поедем в Лондон. По мне, так это круто. Меня зацепило.

Существует миллион причин выйти замуж за Алекса Рейда, и одна из главных – его способность найти нужные слова и заставить меня улыбнуться, когда я вдруг перестаю видеть любимый лес за этими чертовыми деревьями!

– И если ты не скажешь, что тебя тоже зацепило, я вытащу тебя из ванны и брошу в Ист-Ривер, – заявил он.

– Болтать-то легко, Рейд! – Я перебирала ногами по стенке ванны, забираясь поглубже под пузырьки.

– Вот как? – Он вскочил на ноги и выпрямился во все свои шесть с чем-то футов, в узких джинсах и старой черной футболке. – Ты напрашиваешься!

– Отвали, иди чайник ставь, – зевнула я. – Через минуту выйду.

– Не-ет, ты все испортила. Вытаскивай задницу из ванны и ставь чайник сама.

Без предупреждения Алекс нагнулся и поднял меня. Я инстинктивно схватилась за его шею, а половина воды покинула ванну вместе со мной.

– Алекс, положи меня, положи! – завизжала я, мокрая и совершенно голая. – Положи меня в ванну!

– Ни за что! – Он обнял меня гораздо крепче, чем имел право, увернувшись от моих молотящих распаренных ног. – Довольно на сегодня дуться в ванне. Иди готовь мне ужин, женщина.

Меня душил смех, мешая препираться и дальше, и вывернуться из объятий Алекса я тоже не могла, хотя и была скользкой после ванны. Пришлось позволить отнести себя в спальню – за нами тянулась мокрая дорожка – и бросить на кровать.

– Так мы договорились? – спросил Алекс, стаскивая мокрую футболку и кидая ее в меня. – Не будешь больше кретинкой?

– Только если ты поставишь чертов чайник и вытрешь пол в ванной, – мстительно парировала я, отдышавшись.

– Вот знал же, что жениться на тебе – ошибка! – Алекс в сердцах показал мне средний палец и вышел из спальни. Я сидела на кровати с его футболкой в руках, пока не услышала, как открылся кухонный кран и щелкнул чайник. Я улыбнулась.

Все-таки дела, наверное, наладятся.

* * *

Дня через два благодаря энтузиазму Алекса и вопреки энтузиазму моей матери я начала понемногу проникаться идеей побывать дома. В перерывах между лихорадочным бдением над электронными таблицами в офисе я ловила себя на фантазиях о роллах с сосисками или оргии покупок в бельевом отделе «Маркс энд Спенсер». Никто не выпускает такие трусики, как «М энд С». Чем больше я об этом думала, тем больше мне хотелось взять с собой Алекса. Он будет моим талисманом на удачу. Он прав, я изменилась. Не превращусь же я за пару дней в прежнюю серую мышку, домоседку Энджел, в понимании которой классно проведенный вечер означал шопинг в «Асде»[7]. Отметимся в Лондоне, я торжественно проведу Алекса по городу, как выставочного пони, и улетим домой, накупив столько пакетов «Монстр манч», что понадобится дополнительный чемодан. Или два.

К субботе я наконец пришла в норму. Походка стала энергичной, а необходимость в хайлайтере «Туш экла» (я готовилась к бранчу с девочками) почти отпала. От Дженни всю неделю не было ни слуху ни духу, она не отвечала на письма и сообщения, но Эрин сказала, что на работе она все-таки взяла себя в руки: всю неделю приходила вовремя, проснувшаяся, вроде бы трезвая и – что немаловажно – подобающе одетая. У нее не только не было видно нижнего белья, более того, его прикрывала дизайнерская одежда, достойная шопоголика уровня Дженни. Я вздохнула с облегчением. Малоприятно, что подруга не отвечает на мои звонки, но слава Богу, что она хоть как-то функционирует. В качестве награды я решила сводить ее сегодня куда-нибудь, покормить омлетом и осторожно предложить ей обратиться к психологу, чтобы быстрее оправиться после Джеффа. Оставалось надеяться, что она не врежет мне кулаком по физиономии.

Я выбрала платье-рубашку «Марк» от «Марк Джейкобс» с плотным узором – вдруг Дженни решит запустить в меня яйцами бенедикт! – и ограничилась минимальным макияжем, чтобы ничего не запачкать потекшей тушью, если вдруг придется плакать в туалете ресторана. Глубоко вздохнув, я наскоро попрактиковала перед зеркалом решительную мину, поцеловала на прощание спящего Алекса и пошла на поезд. Перед началом сессии раздачи пинков под зад Лопес Сэди и Эрин попросили о встрече не в центре, а в спальном районе, пообещав сюрприз. Я не очень обрадовалась – это прибавляло полчаса к моей поездке, то есть в выходной предстояло встать на полчаса раньше. Кроме того, хотя я уверяю, что люблю сюрпризы, на самом деле я люблю, чтобы кто-нибудь приготовил мне сюрприз, а я случайно бы узнала, в чем он заключается, раньше, чем мне его преподнесут. Я в принципе люблю портить другим удовольствие.

Всю неделю было теплее, чем надо, и мой дезодорант подвергался суровой проверке, когда я вышла на перекресток Семьдесят седьмой и Лекс-авеню. Мне хотелось есть, я нервничала. Я ожидала бранч. Чего я не ожидала, так это двух хихикающих блондинок – высокую и тощую и миниатюрную круглую, напевавших от возбуждения, стоя у огромного унылого офисного здания. Едва заметив меня, Сэди запрыгала на месте и завизжала. Она была либо пьяна, либо что-то приняла, либо что-то приняла и запила чем не надо, а я не была готова иметь дело с пьяными и торкнутыми, не набив живот беконом. Сэди снимала полквартиры на пару с Дженни. Такая вот моя замена – метр восемьдесят, светловолосая, красивая, абсолютно заслуженно получающая деньги за свои фотографии. Однако куда больше меня раздосадовало, что Дженни с ней не было.