Тварь № 1 и Тварь № 1 подошли ко мне и повели к знакомому ряду камер. Я не хотел ни с кем больше разговаривать, я не хотел ничего делать. Каждый раз, когда я видел свою семью, мне казалось, что от моей души отвалился еще один обломок. Каллаханы не должны были сидеть взаперти, плохие вещи случались, когда ты пытался удержать монстра в клетке.

— Откройте камеру D2344.

Моя дверь открылась, и когда это произошло, там на верхней койке лежал какой-то никчемный подросток с коричневой кожей и черными глазами. Он был высоким и худым, не старше восемнадцати, если что, и больше всего он был напуган…Я чувствовал исходящий от него волнами запах.

— Познакомься со своим новым сокамерником, Каллахан. Эйвери Барроу, — захихикали они.

Войдя внутрь, дверь закрылась. Просунув мои руки в указанное отверстие, они сняли цепи, когда я повернулся к ним спиной.

Такие идиоты.

— Эй, я не собираюсь вставать у тебя на пути. Я просто…

— Хватит болтать, — сказал я, прислонившись к решетке. — Встань с этой кровати, и это будет последнее, что ты когда-либо сделаешь.

Он ничего не ответил, и я не закрою теперь глаза. Надзирательница сделала это, и она заплатит.

ДЕНЬ 14

Ты, блядь, издеваешься надо мной?

Все заключенные легли лицом вниз на землю, пока парамедики окружали тупицу, у которого случился припадок посреди кафетерия. Я еще даже не успел пообедать, а этот ублюдок отнимает у меня время.

Скорее всего, у него была передозировка того напитка, который он заказал. Он не собирался этого делать, так зачем заморачиваться с этой гребаной драматизацией?

— Он мертв? — Прошептал Эйвери, широко раскрыв глаза. Для парня, который предположительно приставил дробовик к голове своего отчима, он был зеленее всех холмов Ирландии.

— Да, — сказал я, когда они, наконец, забрали тело.

— На что вы все смотрите? — заорал толстый охранник. — Сядьте на свои задницы и ешьте.

Никто из них не пошевелился, а некоторые взглянули на меня.

Двигаясь вперед, мои шаги эхом разносились по всему коридору. Только когда я занял свое место, все вернулись к нормальному состоянию. Я снова ухмыльнулся. Мэтти и Эйвери тоже подошли и сели вокруг меня. Часть меня желала, чтобы я мог хотя бы посидеть со своими людьми. Но на данный момент я застрял.

— Как будто ты здесь король, — Эйвери наклонился ко мне, пока я ел свой практически замороженный горошек.

— Это потому, что он и есть король, малыш, — хихикнул Марти. — Твой сокамерник — Лиам Безумный Шляпник Каллахан.

— Безумный Шляпник? — спросил он, взглянув на меня. — Что ты сделал? Ты похож на Джеффри Дамера или Теда Банди?

Я боролся с желанием закатить глаза.

— Как, черт возьми, ты не знаешь, кто этот человек? У тебя нет телевизора, мальчик? — Марти запустил булочкой ему в голову, но я схватил ее прежде, чем она попала в него, и откусил.

— Спасибо, — пробормотал он мне, затем взглянул на Марти. — Мой отчим считал телевидение источником греха.

— Ты никогда не читал газет? Выходил на а улицу? Какого хрена он натворил? Держал тебя в клетке? — Марти пошутил.

— Что-то в этом роде, тебе не нужна цепь, чтобы сидеть взаперти, — ответил он, ковыряясь в еде. — Но это больше не имеет значения. Я начисто снес ему голову.

Я покачал головой. Он пытался скрыть свой страх, но вместо этого вел себя как последний болван.

— Если ты не хочешь, чтобы тебе в руку вонзили иглу, не говори такую чушь, — сказал ему Мэтти, ковыряясь в картофельном пюре.

— Если я вообще попаду в суд. Парень, которого мне дали, говорит, что я мог бы подождать здесь некоторое время. Ты быстро добился заседания, кто твой адвокат? — он спросил меня.

Мне показалось, что он пытался делать заметки или что-то в этом роде. Не говоря ни слова, я встал из-за стола и ушел.

Как только я ушел, то же самое сделали и несколько других. Они ничего не сказали, они просто последовали за мной вверх по лестнице. Наши камеры находились прямо над кафетерием, это было одно из немногих мест, куда мы могли перемещаться без наручников.

— Стой, — рявкнул Тварь № 1, когда он встал передо мной. Остальные мужчины задержались на лестнице в нескольких шагах позади меня.

— Что ты делаешь? — спросил я. Я наблюдал, как они выбросили все из моей камеры.

— Обыск камер. С тех пор как ты здесь, произошел приток наркотиков. Начальнице тюрьмы это не нравится.

Начальница тюрьмы может поцеловать мою гребаную задницу.

— И как вы думаете, где спрятаны наркотики? Под моим ковриком?

Он не ответил, он держал руки скрещенными, пока другой охранник разрывал все на части. И с каждым рывком и броском желание размозжить им черепа росло до такой степени, что у меня дрожали руки. Еще семь дней. Еще семь…

— Ты злишься, Каллахан? Ты выглядишь так, словно тебе нелегко, — заметил Тварь № 1.

К черту все это. Я чертов Каллахан.

Обернувшись, я облокотился на поручень и уставился вниз на всех мужчин, которым просто не терпелось выполнить задание. О'Коннор взглянул на меня.

— Каллахан, я с тобой разговариваю.

— Ради твоей семьи, я надеюсь, что у тебя хороший полис страхования жизни, — кивнул я, не отрывая взгляда от О'Коннор.

Мужчины на лестнице бросились на охранников, схватили их за шеи и повалили на землю. Под нами разразился хаос, который втянул в себя всех охранников и сотрудников в этой части тюрьмы. Сирены зазвучали, как симфонический оркестр; это была музыка для моих ушей.

— Сезон открыт, друзья мои, выпустите своего внутреннего монстра, — спокойно заявил я.

Перешагнув через упавшего охранника, я схватил простыню и оторвал ее часть, прежде чем поднести к носу и рту. Я начал обратный отсчет с пяти, и, как и ожидалось, когда я добрался до одного, взорвались канистры с бензином, распространяясь внизу подобно туману.

— Всем лечь! Всем лечь на землю, сейчас же!

Интересно, что теперь скажет начальница тюрьмы.