Незнакомец с интересом её рассматривал. Потом погладил рукой её грудь.

– Ллой, – произнёс он и приложил ладонь ко лбу. – Мой род маунта. Твоё имя?

Гуабонг произносил знакомые слова, только как-то странно их выговаривал. Однако понять его было можно.

– Ула, – ответила ему вара. – Мой род сабая. Зря ты носишь его шкуру. Это плохо.

Ллой покосился на своё плечо, через которое была переброшена мокрая теперь шкура.

– Сабай обогрел меня и накормил, – ответил он и скрестил на груди обе руки.

– Нельзя убивать сабая – это аху! Никак нельзя!

– Сабай хотел убить меня.

– Ты должен был умереть!

Ллой стукнул себя кулаком в грудь и нахмурился. Теперь его лицо не казалось Уле миролюбивым.

– Умереть должна была ты! – Юбур подсунул руку под голову вары и приподнял её, потом силой повернул в сторону. – Душитель бо хотел тебя проглотить.

Ула увидела рядом с собой огромную змею и дёрнулась от испуга.

– Бо мёртв, я убил бо. Ты хочешь есть? – Ллой поднял с береговой гальки патруг и подбросил его на руке.

– Я хочу уйти от душителя, но у меня всё болит, – вара состроила гримасу страдания и сделала жест рукой, показывая направление, куда бы ей хотелось отправиться. Молодой гуабонг положил её голову на мелкие камни, потом бросил взгляд в сторону и ужаснулся. Далеко, далеко за лесом, за другим зелёным холмом вставал Арк! Он выходил не из жилища, которое должно было быть где-то тут рядом, а вставал совсем из другого места где-то на горизонте! Ллой был поражён, он совсем запутался.

– Арк! – он показал на краешек поднимавшегося сияющего диска. Ула повернула голову.

– Ярк! – повторила она, с трудом приподнялась и села, придерживая тело руками. Потом произнесла негромко:

– Благодарю тебя, Ярк, благодарю тебя, Мара, за то, что вы убили душителя!

– Душителя убил я! – возмутился Ллой и начал колотить кулаком в грудь.

– Если б не Мара, ты не справился бы с таким большим зверем. Мара помогла. Она мать апшелоков. Она сабайя. Шкура – плохо! – Ула толкнула в плечо своего спасителя.

– Я гуабонг, шкуру мне подарила Амэ – наша мать! Я иду к ней за помощью. Амэ дочь Арка. Я ищу их жилище. Оно должно было быть здесь, у этого холма. Теперь Арк далеко, за много переходов, он ушёл! – Лицо Ллоя выражало недоумение и тревогу.

Ула рассмеялась и тут же поморщилась от боли.

– Ты амрэк, ху-ху-ху! – она вдавила голову в плечи и выставила вперёд нижнюю челюсть, подражая амрэку. – Только амрэк может сказать, что Ярк живёт здесь. Это лес моего рода, наши гуры в нём охотятся, а вары собирают коренья и плоды. Я у этой реки бываю часто. Здесь нет жилища Ярка. Вон оно где, – Ула показала рукой на далёкий холм у самого горизонта, над которым уже поднялось наполовину светило.

Ллой был поражён и не скрывал этого.

– Не ходи туда, гуабонг. Ярк и Мара тебе не помогут. Ты убил сабая, ты нарушил аху! Мара разорвёт тебя на куски! Отдай реке шкуру, пока Ярк не поднялся над холмом и не увидел её на тебе! – Ула говорила громко и эмоционально, помогая себе жестикуляцией.

Её слова и жесты, которые в большинстве своём оказались понятными, удивили Ллоя и напугали. Арк, которого Ула называла немного по-другому, на самом деле не жил у соседнего холма, и жилище его было далеко. С ним, как оказалось, ещё живёт какая-то Мара, про которую Ллой никогда не слышал, и которая может разорвать его на куски за то, что он убил сабая и носит его шкуру. Ула предложила отдать эту шкуру реке, чтобы избежать гнева грозной Мары, и сделать это нужно было быстро, пока не взошёл Арк. Ллой ощутил тревогу. Он встал во весь рост, развязал на груди лапы сабая, сорвал с себя его шкуру и зашвырнул в реку, потом с опаской посмотрел на восходящее светило. Оно ещё не полностью взошло над далёким холмом. Юбур повернулся к варе. Та с любопытством разглядывала его обнажённое тело. Ллой в эти минуты был растерян, рухнуло его мировоззрение. В его голове всё перевернулось. В простом сознании не укладывался Арк, живущий не здесь, живущий далеко, далеко, с какой-то сабайей Марой, а вовсе не с Амэ. Где же, как не рядом с ним, искать праматерь гуабонгов, и кто теперь поможет? Юбур был растерян, он уже забыл о своём желании овладеть принадлежавшей ему по праву добычи варой. Он со страхом смотрел на восходящий диск, сжимая в сильной руке патруг. Видимо, ему ничего не оставалось, как повернуть назад к родной пастои. Он вспомнил грозные лица Камъяна и Оуна, а также других гунгов. За то, что он покинул аяк, ему грозит жестокое наказание, скорее всего смерть. Если придётся принять её от сородичей, он не сможет уединиться рядом со своими на мягкой шкуре с оружием в руках. Его тело выбросят на съедение диким зверям, а это страшно, страшнее клыков у-рыка и разящего рога куапура. Выхода не виделось. Взгляд юбура опустился к земле, где лежала беззащитная вара. Решение пришло само собой. Ему стоило вернуться с добычей. Ула принадлежала племени апшелоков, она была именно тем, чего требовала от гуабонгов Амэ. Путь предстоял долгий, и ещё нужно было прокормить не только себя, но и эту молодую вару. Ллой склонился над телом душителя бо, и сильными ударами патруга разделил его на части. Среднюю, самую толстую он взвалил себе на плечо, обе руки сжали оружие.

– Вставай! – приказал он Уле. Его лицо теперь было суровым. Вара попыталась подняться с земли, но не смогла – видимо, бо её сильно помял. Молодое тело упало на мелкую гальку. Ллой злобно рыкнул. Он сбросил обрубок тела душителя и присел на корточки, опершись на дубину. Его рука с патругом упёрлась в грудь вары.

– Держи!

Та с испугом взяла каменное рубило. Ула пыталась понять, что задумал этот молодой гуабонг. Она осознавала, что находится полностью в его власти. А тот в это время сильными руками перекинул через плечо её лёгкое тело, поднял и взвалил на другое плечо обрубок душителя бо. Рукоятку боевой дубины сжала крепкая ладонь. Голова вары свесилась со спины юбура. Перед её глазами мелькали при ходьбе его сильные волосатые ноги и играли мышцами не менее заросшие ягодицы. Ула не спрашивала у Ллоя, куда он её несёт, она понимала, что является его добычей. Если он её не убил, то, видимо, и не собирается этого сделать. Она чувствовала, что гуабонг не прочь овладеть ею, и не стала бы от него отбиваться, если б до этого дошло дело. Возможно, после предстоящей близости он предоставит ей свободу. Не взбрело же ему в голову нести её на плече долго, долго до земли, где обитают гуабонги, чтобы там убить и съесть. Это он мог сделать и раньше. Кусок туши душителя бо, что болтался рядом, дарил надежду. А гуабонг шёл и шёл сквозь лес, неся на плечах свою тяжёлую ношу. Ула наблюдала, как мелькают его ноги, шагавшие по траве и сухой листве, и крепко сжимала в руке патруг. Когда ей надоело это мелькание, она внимательно стала рассматривать каменное оружие. Она отметила для себя его несовершенство. Такое оружие не могло идти ни в какое сравнение с патругами, изготавливаемыми в её роду. Знакомые ей с детства орудия повседневного труда и охоты были всегда хорошо заправленными по режущей кромке множеством мелких сколов и имели острия. Их удобно было держать в руке. Патруг гуабонга изготавливал неумелый мастер – это бросалось в глаза. За неумение обустроить свой быт это племя её сородичами считалось племенем, родственным амрэкам, только более отвратительным. Не зря же гласит предание, что гуабонги выбрались на свет Ярка из-под земли, и скоро снова скроются в ней, в то время как предков апшелоков породила сабайя праматерь Мара, дочь Ярка. Правда, гуабонг, спасший её сегодня и захвативший в то же время как добычу, не казался отвратительным, он нравился молодой варе. Ула подумала о Ллое и невольно улыбнулась. Вдруг сразу с нескольких сторон послышался хруст веток и толчок – это качнулось тело Ллоя. Его ноги стали подкашиваться, и он рухнул на землю вместе со своей ношей. При падении Ула зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела над собой радостные лица своих сородичей – Эйка, Коча и Эба. Коч держал ногу на груди лежавшего рядом с ней бесчувственного тела гуабонга.