Из этого можно было сделать два вывода: либо Катя звала напомощь недостаточно громко, либо за дверью никого не было.

Катерина решила выбрать первый, более оптимистичный варианти крикнула погромче:

– Эй, кто-нибудь!

Никто по-прежнему не отзывался.

Катерина закричала уже в полный голос, хотя испытывала приэтом некоторую неловкость: со стороны ее поведение, наверное, выглядело оченьглупо.

Но и после этого из-за двери не донеслось ни звука.

«Права Жанка, – подумала Катя в порывесамокритики, – я действительно вечно влипаю в какие-то глупые истории!»

Тут она вспомнила про странный чемоданчик, и настроение ееот этого не улучшилось.

Катерина обошла место своего заключения. Теперь этопомещение не казалось ей стильным и оригинальным: оно было тесным, полутемным инеудобным, а все медные и глиняные прибамбасы не придавали комфорта ни на грош.

«Неужели все уже ушли, и мне придется провести здесь всюночь?» – в ужасе подумала Катя.

Она уселась на краешек громадного глиняного горшка, подперлаподбородок кулаком, как роденовский мыслитель, и горестно вздохнула.

Ей совершенно не улыбалась перспектива спать на холодномполу, выложенном креативной керамической плиткой. После такого ночлегавоспаление легких гарантировано. А самое главное – она вдруг безумно захотелаесть.

Последнее, что было у нее во рту – несколько пирожных,съеденных в кафе на Петроградской стороне. Пирожные, конечно, были очень вкусные,Катя даже облизнулась при этом приятном воспоминании, но они были маленькие, исамое главное – это было уже очень давно! А впереди ее ожидала целая голоднаяночь!

Она с грустью вспомнила, как совсем недавно отказаласьучаствовать в «потреблении искусства». Как же она была легкомысленна! Надо былосъесть хоть парочку произведений истинного искусства, что-нибудь такоеколбасное… или хотя бы булочного крокодила… да и от овощной композиции она бысейчас не отказалась…

Катин рот наполнился обильной слюной. Кажется, она бы сейчассъела не только булочного крокодила, но даже самого настоящего, живого изубастого.

Она встала: вынужденное бездействие угнетало ее и удваиваломуки голода.

Только сейчас Катя заметила, что под потолком в самом углутуалета есть крошечное окошечко, проделанное на уровне тротуара. Она с трудомподтащила к этому окошку огромный глиняный горшок, вскарабкалась на него ипопыталась выглянуть наружу. Как раз в это время мимо неторопливо проходилидвое людей, Катя разглядела мужские ботинки и изящные женские туфли-лодочки.Ботинки были нечищеные, что, конечно, плохо характеризовало его владельца,однако Катя не стала привередничать, она постучала в стекло костяшками пальцеви крикнула, сколько было сил:

– Эй! Помогите! Мне не выйти!

Однако парочка никак не отреагировала на ее призыв: неприбавляя шагу, мужчина и женщина неспешно удалились в сторону Екатерининскогоканала.

Через несколько минут возле окна появилась еще одна параобуви: мужские полуботинки на удивительно толстой подошве. Скорее это была дажене подошва, а самая настоящая платформа. Хотя мужская обувь на платформе вышлаиз моды давным-давно, еще во времена Катиного розового детства.

«Наверное, этот мужчина очень маленького роста, –подумала Катерина, – и носит обувь на платформе, чтобы казаться немноговыше».

Этот незнакомец был не только мал ростом, он еще и заметноприхрамывал. Однако Катю все его недостатки нисколько не смущали, лишь бы онпришел на помощь.

– Помогите! – завопила она что было сил. –Вытащите меня отсюда! Моя благодарность будет безграничной!

Однако ее благодарность никого не интересовала, а скореевсего – ее просто не было слышно. Низкорослый незнакомец, безбожно прихрамывая,удалился.

– Да, хорошо строили эти дома, – вздохнула Катя, –звукоизоляция просто потрясающая!

Она еще какое-то время проторчала у окна, но больше Никто непоявился в поле ее зрения.

Стоять на глиняном горшке было очень неудобно и утомительно.Катерина тяжело вздохнула, слезла на пол и еще раз обошла свою одиночнуюкамеру.

«Хоть санузел есть, – подумала она с горечью. –Впрочем, только санузел и имеется…»

Она представила себе объявление в газете:

«Сдается однокомнатная квартира, состоящая из туалета.Других помещений не имеется».

Решив, что чувство юмора ей пока еще не изменило, а значит –все не так уж плохо, Катя снова подошла к двери, собираясь еще раз, без большойнадежды на успех, позвать кого-нибудь на помощь.

Однако на этот раз, стоило ей взяться за дверную ручку, какта свободно повернулась, и дверь туалета с негромким скрипом открылась.

Давно уже ни один звук не доставлял Кате такогоудовольствия, как этот довольно неприятный скрип несмазанной двери.

Катя не стала раздумывать о столь непонятном поведениидверного запора.

Она выскочила из заточения радостно, как птица из клетки, иустремилась в то помещение, где недавно проходила выставка и завершающий еегастрономический перформанс.

Комната была пуста.

Вернисаж давно уже закончился, и все экспонаты выставки былибезжалостно съедены.

Катя с сожалением огляделась и увидела на одном из столовслучайно уцелевшую фигурку из булочек и круассанов. Это был просто подароксудьбы! Катерина отбросила все свои недавние сомнения и вгрызлась в статуэтку.

Булочки оказались свежими.

Неожиданно из угла донесся странный звук – нечто среднеемежду скрипом несмазанного колеса и призывным кличем перелетных гусей. Катеринавздрогнула, но любопытство взяло верх над испугом, и она двинулась к источникузвука. Приглядевшись, она заметила – на полу под скамьей уютно свернувшуюсячеловеческую фигуру. При более внимательном ознакомлении Катя убедилась, чтоэто не кто иной, как Сева Востриков. Он спал под скамейкой, время от времениоглушительно всхрапывая.

«Видать, перешел Сева в пассивную стадию! – сообразилаКатерина. – Не выдержала ранимая душа художника, запил по-черному!»

В первый момент Катя подумала, не вытащить ли Востриковаиз-под скамейки и отправить домой на такси, но потом трезво оценила своискромные силы, Севины внушительные габариты, а также скверный характер нынешнейжены Вострикова, вспомнила кстати об отсутствии денег, и решила не связываться.

Она проследовала к выходу из «Бездомной кошки», гдестолкнулась нос к носу с давешней гардеробщицей. Тетка стояла, уперев руки вбоки, и готова была испепелить Катерину взглядом.

– Я что, по-вашему, ночевать тут должна? – завопилаона, как только Катерина оказалась в зоне досягаемости. – Мне за это денегне плотют! Мероприятие уже давно кончилось, а эти все не идут за своими вещами!Добро бы хоть вещи были стоящие, а то… тьфу! Смотреть противно!