София завела двигатель, включила кондиционер на полную мощность, выключила глупо бубнящее радио и поставила диск. Она не помнила, как он к ней попал. Она даже никогда не интересовалась, кто это поет, но незнакомый мужской голос успокаивал ее. Теплый, мягкий, обволакивающий. Голова превращалась в бокал шампанского. Все тяжелые мысли, словно пузырьки, улетучивались в мгновение ока. София отключалась, полностью погружаясь в музыку. Яркие краски и острые углы притуплялись, все становилось размытым. Неоновые, бьющие по нервам цвета сливались в спокойную пастель, и она словно переносилась в другой мир. Сказочный. В котором много воды, света, воздуха и мало вечно спешащих неулыбающихся людей, ям на дорогах, пыли и серости.

Внезапно перед глазами возникла маленькая девочка, танцующая в лесу, голые щиколотки мелькают в мокрой траве. София спокойно выдохнула и медленно поехала к выезду с паркинга. В последнее время Киев на нее давил. Бесконечные потоки дорогих машин изуродовали город. Они смотрелись нелепо на фоне серых обшарпанных многоэтажных домов, давно нуждающихся в ремонте. Машины заполнили тротуары, бесцеремонно используя их в качестве парковок, вытесняя пешеходов с и без того узких дорожек. Автомобили оккупировали даже детские площадки. Казалось, весь Киев стал огромной серой, запыленной машиной, медленно пожирающей собственную красоту. Вначале исчезли роскошные цветущие каштаны с центральной улицы — их заменили молодыми деревьями, моментально обнажившими серые покровы сталинской застройки. Вслед за центральной улицей посерел Днепр, и даже золотые купола Софии Киевской смотрелись нелепо на фоне многочисленных кранов, кропотливо трудящихся на очередной стройке, идущей на левом берегу Днепра. Древний мистический город, который мог бы стать центром православия, превратился в уродливую смесь нуворишества и безвкусия.

Машина подъехала к выезду из торгового центра на автомагистраль и угодила в очередную яму. Плавный, убаюкивающий голос прервался, диск заело. София чертыхнулась, резко нажав на газ и подрезав две машины, выехала на оживленную дорогу, перестроилась в левый ряд и врубила максимальную скорость. Она плотно закрыла все окна, включила блокировку воздуха и попыталась перезагрузить диск.

До едущего впереди «Ниссана» было еще достаточно далеко, София легонько вдавила тормоз, чтобы сбавить скорость, но ничего не изменилось. Она сильнее нажала на педаль, но машина продолжила двигаться. «Ниссан» был совсем близко. София отчетливо видела знак «Ребенок в машине». В ужасе она утопила педаль тормоза в пол, но скорость не уменьшалась. Столкновение было неминуемо. София закричала в отчаянной попытке как-то предупредить водителя и вывести из-под удара ребенка, но… Столкновения не произошло. За ее спиной раздался отчаянный гудок, и вдруг София поняла, что уже несколько секунд она стоит на месте, а движение машины происходит лишь в ее голове. «Ниссан» спокойно удалялся от нее, даже не подозревая, что избежал мифической катастрофы.

София тяжело задышала и кинула взгляд на сумку — там лежали успокоительные. Поколебавшись, решила не брать их. Доктор просил не злоупотреблять. Она устала, просто устала. Отдохнет, и все будет в порядке. Доехав до конца проспекта, София пересекла двойную сплошную, вызвав возмущенные гудки водителей, и свернула на тихую дорогу, ведущую к поселку, где жила с семьей уже несколько лет. Подъезжая к лесу, от которого до дома было рукой подать, она открыла окно. Вдохнула полной грудью. Свежий воздух, пропитанный ароматом молодых сосен, немного освежил. Странным образом над лесом не было туч. Местные жители называли этот лес и близлежащую деревню «ведьминым местом» — здесь очень редко шли дожди. Сбавляя скорость, София почувствовала, как тревога отступает. Она вновь представила маленькую девочку, которая вольготно танцует на маленькой лужайке, скрытой от людских глаз. Что же прервало танец девочки? Самолет! Ах да, точно.

Впереди несколько минут по пустой извилистой дороге, ведущей через живописный сосновый бор, — будет время подумать об этом самолете и о том, что сделает девочка, когда ее танец прервется. Диск снова заиграл. София даже решилась подпеть незнакомому мужчине. Настроение постепенно налаживалось. В голове, словно сцены из кинофильма, одна за другой выстраивались картинки того, что будет происходить с девочкой. А музыка была подходящим саундтреком.

Спустя несколько минут София выехала на узкую дорогу, вьющуюся между двумя озерами. Ей вдруг показалось, что вода подступила слишком близко и это может быть опасным. Неужели так было всегда, а она этого просто не видела? Или уровень воды неожиданно поднялся, отхватив приличный кусок асфальта? И хотя она невероятно любила воду, сейчас близость озера ее напугала. Один неверный поворот руля, и можно пойти ко дну. И как из машины выбираться в таком случае? София прикинула, успеет ли она расстегнуть ремень безопасности, схватить сумку, вытащить документы из бардачка. Хотя нет — какая сумка? Все же промокнет. Какой смысл в мокром паспорте? Тогда кошелек, да, кошелек надо хватать в первую очередь. Там пластиковые карты, с ними ничего не будет, даже если они намокнут. И любимый кошелек от «Шанель» уцелеет. Кошелек подарил муж три года тому назад. Вызывающе красный, глянцевый. Символ будущего богатства и успеха. Не прошло и года, как в кошельке появились деньги и внушительная стопка карточек разных банков мира. Они все уже не помещались в кошельке, но София не хотела менять его. Она вообще ничего не хотела менять. И если сейчас машина съедет в воду, она обязательно спасет кошелек. София бросила взгляд на сумку и, держа руль левой рукой, правой начала расстегивать молнию кармана, в котором он лежал. Увлекшись спасением аксессуара, она не заметила синюю колымагу, которая выскочила из-за поворота. Отчаянно завизжали тормоза. София отчетливо увидела перепуганное лицо водителя и на сотую долю секунду разозлилась. Ну как можно быть таким беспечным?! Он ведь даже не подумал о том, что может пострадать и что его ребенок, сидящий на переднем сиденье непристегнутым, при резком торможении сорвется с места и угодит головой в лобовое стекло. София была уверена, что перепуганного мужика волновало лишь то, что сейчас он врежется в дорогую машину. О боже, ребенок! София резко вывернула руль влево, съезжая с дороги прямо в воду.

Многотысячная толпа скандировала его имя. В едином порыве. За тридцать лет он так и не смог к этому привыкнуть и не представлял, как это — никогда больше подобное не услышать. Но сегодня надо было поставить точку. Навсегда, безвозвратно. В жизни есть вещи гораздо важнее почесывания за ушком собственного самолюбия.

Толпа продолжала скандировать «Мар-тин, Мар-тин», а он закрыл глаза и полностью погрузился в музыку. Оторвался, поднялся над сценой концертного зала Осло и перенесся в свой собственный мир, в полном одиночестве. Одиночество всегда было его другом и единственным неизменным спутником. Время от времени его нарушали какие-то люди, но все они приходили и уходили, а одиночество оставалось константой. Он чувствовал энергию секса, исходящую от женщин, да и от мужчин в зале. Она проникала под кожу, вливалась в вены, уходила глубоко внутрь, пройдя по телу, взрывалась в районе солнечного сплетения и выходила наружу мощными волнами. Все, кто его знал, утверждали, что Мартин — просто сгусток ходячего животного магнетизма. Возможно. В женщинах он никогда не знал недостатка.