Осталось немного подождать…

Скоро, очень скоро…

***

В дверь стучали. Девушка трясущимися руками натянула халат, открывая дверь и не поверила собственным ушам, когда слуга передал ей волю Короля.

" Ненадолго же… "

Она вздохнула и решительным шагом последовала за слугой.

В этот раз она не боялась.

Как только слуга закрыл дверь с другой стороны, девушка развязала шнуровку халата, который тяжелой массой упал к ее ногам.

Король хлопал глазами, не веря, что перед ним стоит она — девушка мечта, но сейчас она не выглядит невинной.

— Сделайте это быстро.

От таких слов Эсмонд отпрянул, словно от удара. Он смотрел не веря глазам, что она — та, которая совсем недавно отвергла его — сейчас стояла и гордо бросала ему вызов.

Ее била дрожь, но она не делала ни единой попытки прикрыться или отвести взгляд…

Король был поражен ее храбростью. С жадностью рассматривая каждый дюйм обнаженной кожи, на которой проявлялись синяки от его пальцев и те самые царапины с запекшейся на них кровью.

Эсмонд подошел к столу и достал маленькую баночку.

Подойдя к девушке он нанес мазь на свои пальцы и обработал ранки.

— Теперь можешь идти.

— Что? — переспросила она.

— Можешь идти.

Упрашивать дважды ее не пришлось, она подобрала халат, накинула его на ходу и тихонько выскользнула в коридор, пока Король не передумал.

Глава 7

До вечера Эсмонд так и не смог окончательно придти в себя. Чем только не пытался он заняться, но стояла перед глазами всё время эта девочка — маленькая, с растрёпанными снежными кудрями, насмерть перепуганная, но всё же несломленная. Непокорная, нежелающая подчиняться.

В какой то момент ему показалось, что она готова смириться и поддаться на милость Короля, и судьбы, но нет…

" Вы мне противны!"

Он противен ей. Противен, как сотня тысяч болотных тварей, мерзее, чем скользкая гнилая листва. Она предпочтёт смерть, пусть даже жуткую и лютую, всё, что угодно — лишь бы не с ним. Её папаша лизал ему сапоги. Лизал, как одержимый, только услышав про Башни. И (Король был уверен в этом!) вылизал бы зад, стоило Эсмонду заикнуться!

Но она… Оставшись в одиночестве, преданная родным отцом и всем миром, осмелилась, глядя в глаза своему Хозяину, выкрикнуть вот это:

— Вы мне противны!

И, лежа под ним, придавленная как плитой его разгоряченным телом, дралась и пищала, как маленький зверёк…

И теперь, благодаря ей, его тело помнит удары крошечных твёрдых ладоней (впечатались, как ожоги) и горошинки сосков под тонкой сорочкой. И искусанные пухлые губы. И огромные серебристые глаза, заплаканные, и нечеткие. И тугое лоно, сухое, как пустыня… Девочка ненавидит своего жениха сильно, очень сильно. Не только душой. Даже телом.

Да видят Боги, он не хотел этого! Он пришёл, чтобы просто говорить с ней. Сказать, что всё кончено, что её мучитель больше не коснётся её…

Никогда. Просто утешить, обнять, успокоить. Показать, что не такое уж чудовище дано Богами ей в мужья…

Но вышло, как вышло. И теперь Король Нагов и невеста его по разные стороны лагеря.

Она, снедаемая ненавистью и страхом и он — сжигаемый злостью и неутоленным желанием.

— Сделайте это быстро! — сказала она ему.

Так, кажется? Да, именно так.

— Ну уж нет… — проворчал наг и зрачки его сузились до змеиных полосок — Мне мало того, что ты предлагаешь, Графиня де Лавилль… Глупая девчонка, ты решила слишком дёшево откупиться от меня. Я получу тебя. Но только не частями, а сразу. Всю, целиком. Вместе с твоей душой и дутой фамильной гордостью… Но это потом. А пока…

Надо было забыться. Попробовать выбить из себя нежность и тёплую мягкость хрупкого, почти детского тела. Стереть её запах со своих пальцев. Хотя бы так… Поскольку вычистить из — под кожи, из сердца эту маленькую дрянь уже не получится. Так и придётся жить с ней внутри, как с осколком, оставшимся после боевого ранения…

В этих мыслях Король, сам не помня как, оказался в Красном Крыле замка.

Красное крыло, весело именуемое слугами " цветничком", находилось в Восточной части замка.

Оно представляло собой длинный, широкий коридор. Стены здесь были украшены росписью, увиты цветами, а также золоченными и серебрянными нитями.

В коридор выходили двери множества комнат, за которыми и находились обитатели " цветничка "- наложницы, красотки из всех частей Экрисса, предназначенные для удовлетворения неуёмных королевских страстей.

Слуга, надсмотрщик гарема, склонился перед Королём. Тот, снисходительно кивнув, указал на первую попавшуюся дверь. В конце концов, какая разница, кто сегодня послужит тряпкой? Есть ли смысл тщательно выбирать заменитель, когда не можешь получить оригинал?

Слуга уже положил руки на ручки двери, как вдруг до острого слуха нага донеслись обрывки фраз. Судя по всему, за толстой дверью тумасского дерева шёл очень интересный разговор.

Король сделал слуге предупреждающий знак рукой и прислушался.

Говорили двое.

— Атис, я сегодня видела невесту нашего Короля! — вещала одна из собеседниц.

— И как она? Что из себя представляет? В самом деле так красива, как говорили?

— Ой, да что ты! Представь себе, дорогая Атис, мелкую белую мышь с дурацкими кудряшками и блеклыми глазами, каждый из которых размером с чайное блюдце!

— Да что ты говоришь, Эталь? — хрипловато рассмеялась Атис в ответ — Ну, может быть, фигура? Грудь, бедра?

Раздался звонкий смех и вслед за ним звук разбитой чашки либо блюдца.

— Атис, подруга! Ну какая грудь? Какие бедра? Девка похожа на школьницу или мальчишку — разносчика из городской лавки! Уверяю тебя, грудь там не найти даже с помощью увеличительного стекла! Да Король женится на ней только из — за происхождения!

— Слышала. — отрезала Атис — Какая — то особо чистая кровь… Ну ничего. Не переживай! Господину эта мокрощелка нужна только на пару — тройку раз… Пока не родит. А там…

Раздался смех — резкий и пакостный… И тут же оборвался, будто был отсечен резко открывшейся дверью.

Увидев в дверном проёме Короля, наложницы вжались в кресла, стараясь, казалось, слиться с их обивкой. Потом спохватилась более сообразительная из них, Атис — черноволосая и черноглазая, высокая, с пышными бедрами и большой грудью. Она сорвалась с кресла и распростерлась ниц перед Эсмондом.

— Сир… — прошептала она.

Подруга её — Эталь, невысокая шатенка, первая в гареме сплетница, зачинщица всех склок и скандалов, терпимая Королём только из — за невероятно крепкого здоровья и необыкновенной одержимости разного рода постельными забавами, замерла в кресле, будто обратившись в соляной столп и внезапно