Чтобы стать полноправными гражданами, мальчики Спарты должны были пройти воспитание суровыми тренировками, которые и сделали Спарту знаменитой в Древнем мире и легендарной в наши дни: эта система воспитания называлась агогэ.

– Мальчик приступал к агогэ в возрасте семи лет, – говорил Прессфилд. – Следующие десять лет он состоял в своем маленьком отряде. Замысел спартанцев состоял в том, чтобы воспитывать детей не только усилиями их родителей, а коллективно. Что в результате породило этакий гибрид израильского кибуцного движения и школы армейских рейнджеров.

Система агогэ была суровой и по мере взросления мальчиков становилась лишь жестче. Она задумывалась с целью выработать у детей сопротивляемость жизненным трудностям вроде голода, утомления и физической боли, а также культивировать в них «осмысленное повиновение, стойкость в условиях стресса и стремление к победе в битве». Также они практиковались в атлетических навыках, которые со временем оказывались полезны им в бою, таких как бег, метание копья и борьба, а также осваивали навыки выживания.

Утверждалось, что мальчиков хронически недокармливали. Так их поощряли воровать еду для пропитания, но при этом нещадно пороли, если заставали за этим делом. Обычно они ходили босиком – жизнь в «учебке» не подразумевала ношения обуви. Упражнялись они голыми, а с наступлением двенадцатилетнего возраста получали лишь одну простую накидку, в которой ходили весь год. Они редко мылись. Спали вместе на общих подстилках. Терпели жару и холод, голод и жажду, темноту и телесные наказания. Их понуждали регулярно драться друг с другом и учили исполнять приказы командиров их отрядов. А еще они тренировались с мечом, щитом и копьем.

Одна из легенд гласит, что одним из испытаний агогэ был забег по пересеченной местности на дистанцию 10 миль, пробежать который мальчики должны были с полным ртом воды, не пролив при этом ни капли; нарушения строжайше карались. Один юноша, пересекая каменистую местность, нечаянно проглотил эту воду и откусил себе кусок языка. Вместо того чтобы сразу выплюнуть кровь и откушенный кусок языка, он добежал гонку до конца, а на финише сплюнул все содержимое рта под ноги своим наставникам.

И хотя нет никаких сомнений в том, что агогэ была самой физически трудной и психологически изматывающей системой воспитания во всей Древней Греции, утверждение о том, будто агогэ делала упор исключительно на военную подготовку, является мифом. Как и другие привилегированные греки, мальчики Спарты учились читать, писать, петь, осваивали риторику и философию – причем на весьма высоком уровне, так что даже афинские интеллектуалы вроде Ксенофонта отправляли своих детей получать там образование. Некоторые исследователи также утверждают, что хроническое недоедание и поощрение воровства были лишь одним из этапов агогэ, а не растянутыми на все десять лет обучения лишениями. У Спарты были свои религиозные праздники, во время которых даже солдаты не ходили на войну; предположительно, мальчиков тоже не готовили к войне постоянно. Спарта действительно отличалась от других, но важно помнить о том, что спартанцы тоже были людьми.

Основной тренировочный цикл длился десять лет (с семи до семнадцати лет), после чего мальчиков уже в статусе мужей на несколько лет зачисляли в армейские резервы, а затем они еще десять лет несли военную службу, проживая в казармах. В возрасте тридцати лет они могли жениться, голосовать и занимать должности.

– Обряды инициации были элементом каждой культуры на протяжении всей человеческой истории, они представляли собой посвящение человека в ряды более значимой общности, – говорил Прессфилд. – У индейцев Великих равнин были ритуалы поиска видений. Да что там – даже у современных уличных банд есть ритуалы инициации. Но по-настоящему сегодня у нас остались только студенческие братства, спортивные команды и, быть может, еще армия. Интересно, что по окончании агогэ юноши наверняка проходили некий завершающий ритуал, но я понятия не имею, что он из себя представлял. Готов спорить, это было что-то особенное.

Агогэ была лишь одной из реформ Ликурга; также он ввел общие столовые, где все спартанские граждане, включая царей, ели одну пищу за общим столом. Обоснование этого кажется донельзя актуальным: «Благодаря этому они не могли проводить время дома, возлежа за столами на роскошных ложах, где их обслуживали повара и кондитеры, пока они, словно прожорливые животные, жирели в темноте и разрушали себя как физически, так и нравственно, потакая каждому своему желанию и предаваясь излишествам вроде долгого сна, теплых ванн, продолжительного отдыха и нуждаясь в уходе, точно больные».

Как нетрудно догадаться, спартанская элита тех лет встретила нововведения с явным недовольством и устроила истерику, как только ее лишили возможности сидеть на диванах и поедать мороженое, – предположительно, разъяренная толпа атаковала Ликурга, а какой-то юноша выбил ему глаз.

Но система общих столовых тем не менее прижилась. Члены общины должны были приносить на стол ячменные лепешки, муку, сыр, фиги, деньги на покупку рыбы или мяса, а также долю всякой дичи, какую им удавалось добыть на охоте.

Самым ходовым блюдом был «черный бульон»: жидкая похлебка из свиной крови, соли и уксуса, которую другие древние греки считали просто отвратительной. «Это гадость!» – говорил мне мой друг Дин Карназес, регулярный участник ультрамарафонов, чья семья ведет свое происхождение из спартанского региона Греции. Он пробовал местную разновидность этой похлебки с добавлением ячменя, рубленых овощей, разбавленного красного вина и крови – свиной либо козьей.

– Общие столовые были предшественниками студенческих братств, полагаю, – смеялся Прессфилд. – Плутарх утверждает, что в каждую группу обедающих входило около пятнадцати мужчин и для принятия в ее состав нового члена требовалось единогласное одобрение, так что любой действительный участник группы мог отклонить вашу кандидатуру. Вероятно, у каждой группы были собственные предпочтения и свой уникальный характер. А еще нужно было оплачивать свое присутствие продуктами. Все столы выстраивались вдоль специально отведенной под них дороги, наподобие домов в современных студенческих кампусах.

По вечерам спартанцы шли домой из столовых без факелов. Им запрещалось использовать источники света по ночам – так их приучали «весело и бесстрашно» передвигаться в темноте.

На дверях столовых было написано: «Ни единое слово не покинет этих стен». Это означало, что можно свободно говорить на любую тему. Мальчики тоже ели в столовых со всеми, чтобы учиться говорить и вести себя как взрослые мужчины.

Спартанский стиль общения был известен в Древнем мире своей краткостью и емкостью. Современное слово «лаконичность» означает краткое изложение мыслей, а происходит оно от названия региона, которым правила Спарта, – Лакония (или Лакедемон). Это был не просто принцип «поступки красноречивее слов», хотя и это тоже; подразумевалось, что слова, как и действия, должны быть ясными и эффективными. Спартанцы были известны своими крылатыми фразами и язвительными отповедями, что свидетельствует об их мастерском владении языком, а не о пренебрежении к нему.