Подражая старшему, скоро научатся и остальные. Сначала двадругих отпрыска императорской породы, потом их менее высокородные собратья —будущие герцоги или воины своего племени, — а под конец и единственная самочка(по крайней мере, Гвен настойчиво утверждала, что это самочка; Кейб предпочелповерить ей на слово). То, что самки учатся дольше, не их вина. У них другойобмен веществ. Они медленнее осваивают трансформацию, зато результаты у нихгораздо лучше. Человеческий облик самок настолько близок к совершенству, чтосам Кейб однажды едва не попал в сети трех таких обольстительниц, встретившихсяему когда-то в том самом месте, куда они сейчас направлялись.

Кейб всегда старался не заглядывать далеко в будущее, вомногом зависевшее от того, что на уме у Королей. Пока они выжидали, непредпринимая враждебных действий, но сдаваться наверняка не собирались.

Кейб пришпорил своего коня, чтобы догнать Лорда Драконов.

— Почему ты не расправился с похитителями, пока былавозможность? Они наверняка появятся снова.

Глаза Зеленого Дракона сузились и стали похожи на двекрасные щелочки.

— Их было слишком много, а мне не хотелось рисковать.Стрела, пущенная меткой рукой, могла бы оборвать жизнь наследника трона. Япредпочел избежать столкновения. Пусть попробуют еще разок, тогда они точнопростятся с жизнью. Но в другой раз.

Удовлетворенный ответом, Кейб приотстал и поравнялся с Гвен.Караван медленно потянулся следом. А в это время с высоты на них смотрелизоркие глаза, но не те, о которых упоминал Зеленый Дракон, гордившийся своейосторожностью и предусмотрительностью. Высоко среди вершин деревьев притаилоськрылатое существо, не без раздражения следившее за происходящим.

Зеленый Дракон был совершенно прав, когда сказал, что длявсех своих изобретений искатели придумывали и амулеты защиты. Вооружившисьодним из таких талисманов, крылатый наблюдатель мог сколько угодно оставатьсяне замеченным ни волшебниками, ни драконами.

Наблюдатель подождал, пока караван скроется из виду, потомбесшумно и молниеносно расправил крылья и взмыл в небеса, держа путь насеверо-восток.

Грифон был один в своих королевских покоях. Он мысленноперебирал в памяти события последних дней. Словно разгадывая головоломку, онпереставлял факты то так, то эдак, пытаясь понять, есть ли между ними связь.Именно так он правил городом. Так он узнавал больше, чем за время сотен встречс бесчисленными министрами, которых обязан был выслушивать. Он сильносомневался, что кто-нибудь из чиновников в состоянии помочь ему разобратьсяхотя бы с одной из стоявших перед ним проблем.

Слуга принес ему бокал красного вина. Черты лица Грифонадрогнули, исказились и превратились в человеческие. Когда трансформациязавершилась, Грифон поднес бокал к губам, теперь уже не опасаясь пролить вино.Вино было превосходное, как всегда, и он одобрительно кивнул слуге — едвазаметной тени, сразу же исчезнувшей, словно просочившейся сквозь стену.Невидимая челядь Грифона нервировала многих обитателей дворца, но Грифонкатегорически отказывался расстаться со своими слугами, обладавшимиисключительно ценными способностями. Это были его глаза и уши в стенахкоролевского дворца, да и к тому же одно только их присутствие избавляло его отнеприятного чувства, что он — единственное необычное существо в Пенаклесе.

Его тонкий слух хищника уловил отдаленный звук чьих-тоторопливых шагов, и он повернулся к двери, по сторонам которой застыли двеогромные металлические фигуры. Грифон терпеливо ждал.

Один из железных истуканов открыл глаза, серо-стальные глазабез зрачков.

— Генерал Тоос просит разрешения войти, — проскрежеталжелезный слуга.

— Пусть войдет.

«Из големов вышли превосходные привратники», — подумалГрифон. Только магия более могущественная, чем его собственная, может помешатьим постоять за своего хозяина.

Двери распахнулись сами по себе, и высокий худой человек сузким лицом, смахивающим на лисью мордочку, шагнул в покои Грифона. Хотя вволосах генерала Тооса поблескивала серебристая прядь, жители Пенаклеса несчитали его волшебником. Свои безошибочные предчувствия и некоторые несложные ине совсем обычные трюки, смахивающие на настоящие чудеса, он объяснял дальнимродством с эльфами. Тоос был не просто вторым лицом в Пенаклесе и старейшимкомпаньоном Грифона, но и его ближайшим и преданным другом.

— Милорд. — Вошедший изящно поклонился. Возраст совсем неотражается на ловкости его движений, отметил Грифон, помнивший, что генералвдвое старше любого долгожителя из рода людского.

— Садись, Тоос, и брось, пожалуйста, эти церемонии. — Такбыло каждый раз. Генерал свято соблюдал порядок, даже встречаясь со старымбоевым товарищем.

Тоос сел в предложенное кресло, каким-то образом ухитрившисьне помять мундир. Грифона поразило, что его товарищ расхаживает без доспехов,совершенно беззащитный, — ведь даже в Пенаклесе есть наемные убийцы. Но длятакой самоуверенности были причины: Тоос обладал удивительной способностью излюбой стычки выходить без единой царапинки.

Старый солдат достал из-за пояса пергаментный свиток и снедовольным видом протянул его Грифону.

— Что ты хочешь мне показать?

— Так не пойдет. Читай сначала сам.

Грифон развернул свиток и начал читать. Это был рапорт отодного из шпионов Тооса, живущего под видом рыбака в прибрежномИриллиане-на-Море, главном человеческом городе во владениях Синего Дракона. Неоттуда сейчас ожидал новостей Грифон.

Он сразу же понял, что именно насторожило Тооса в заурядномдонесении, и внимательно прочитал этот отрывок, не обращая внимания наостальное. Двое в черных доспехах и шлемах в виде волчьей головы, отличавшихрейдеров с восточного континента, были замечены на пути к пещерам, служившимподземным входом во дворец правителя Ириллиана. Один из них по описаниюсмахивал на известного рейдера по имени Д`Шай, о котором уже сообщали другиешпионы.

Д`Шай.

Это имя что-то говорило Грифону… И он вспомнил.

Д`Шай — настоящий волк в человечьем обличье, хотя и не вбуквальном смысле. Но, пожалуй, Правитель Пенаклеса предпочел бы встретиться сцелой стаей настоящих голодных волков, чем с одним этим рейдером. С волками онпо крайней мере знал бы, с кем имеет дело.