– Это на ужин? – спросил Нэд.

– Скорее всего.

Он сразу пошёл в столовую, а я задержалась у перил палубы, чтобы вдохнуть ещё немного свежего речного воздуха.

С тех пор как я вышла из каюты, «Магнолия» отплыла довольно далеко от Ривер-Хайтса, и мы постепенно приближались к Острову Каменного Одиночества. Вдали уже виднелись высокие сосны на отвесном берегу. Похоже, капитан не ошибался: мы прибудем туда вскоре после ужина.

Ярко-синее небо мерцало бледными полосами заката, окрашивая зелёный остров в розовые тона.

Я повернулась к Нэду, но он уже ушёл в столовую и беседовал с одним из приятелей своего отца.

Жалея, что мы не смогли разделить эту романтичную минуту, я бросила прощальный взгляд на остров и … растерянно моргнула.

Мне это чудится?

Кажется, в тени на берегу острова что‐то блеснуло!

Я перегнулась через перила и сощурилась. Да, точно. Это вспышка – и не одна!

Причём вспышки явно не случайные. Три длинных, пауза, потом одна длинная, короткая и снова длинная, уже без пауз.

Очевидно, это азбука Морзе! Я наморщила лоб, пытаясь её припомнить. Наверное, надо будет проверить в интернете, как перевести этот сигнал.

Пока я ломала над ним голову, солнце уже утонуло за горизонтом и наступили сумерки. Вспышки больше не повторялись.

Я выждала ещё пару минут, но больше ничего не увидела, кроме последней полосы заката, которая на мгновение окрасила верхушки сосен розовым мерцанием и тут же растаяла.

– Видела? – спросил Лютер.

Я тут же вздрогнула от неожиданности и обернулась. Он стоял у меня за спиной, уже одетый в костюм с галстуком.

– Что именно? – спросила я, всё ещё думая о странных вспышках.

Лютер вскинул брови.

– Закат, разумеется. Зрелище было великолепное.

Я вздохнула. Видимо, он переобщался с Гарольдом Сафером, владельцем сырной лавки в Ривер-Хайтсе, который был просто без ума от закатов. Не успела я подшутить над ним за внезапную страсть к заходу солнца, как он указал рукой на столовую, приглашая меня пойти за ним. Большинство гостей уже собралось там, и Нэд с миссис Махоуни сидели за столиком. Они мне помахали, и я ответила им тем же, а затем повернулась к Лютеру:

– Закат великолепный, с этим не поспоришь …

– Чувствую, сейчас будет какое‐то «но»! – воскликнул он. – Что тебя тревожит, Нэнси?

Лютер всегда воспринимал меня всерьёз.

– Знаю, прозвучит странно, но я вроде как увидела сигнальные огни. Словно кто‐то хотел передать послание азбукой Морзе.

– Морзе? – удивился Лютер и покачал головой. – Я наблюдал за закатом вон оттуда, из рулевой рубки. Вместе с капитаном. Мы не видели никаких огней.

– За всё это время?

– Да. Мы планировали ночную экскурсию, так что в первую очередь нас интересовал Остров Каменного Одиночества, но заодно и закатом полюбовались. – Лютер похлопал меня по плечу. – Похоже, у тебя просто воображение разыгралось после того, как я рассказал сегодня про «Люсинду Лю». Вспомнила про тайну, которую так и не раскрыли, и приняла игру света за сигнальные огни.

Я задумалась над его словами, следуя за ним к нашему столику. Нэд уже встал нам навстречу.

– Наверное, вы правы и мне всё это показалось. Свет на закате переменчивый, и тайна «Люсинды Лю» ещё у меня на уме …

Хм-м … Пожалуй, можно будет потом это всё обдумать. Нэд уже отодвигал стул, приглашая меня садиться.

– Нэнси, у нас самый лучший столик!

– Это точно, – согласился Лютер, усаживаясь рядом с миссис Махоуни.

Я села по другую руку от неё.

Меня совсем не удивляло, что наш столик ближе всех к сцене. Судя по словам Хиллари, самые щедрые меценаты получали лучшие места, а в нашем городе не было никого щедрее миссис Махоуни. Мой папа тоже хорошо заплатил компании, а Лютера пригласили как почётного гостя. Надин Такер с подругами сидела прямо за нами и подкармливала свою собачку хлебными палочками.

Все столики были украшены цветами, и каждому гостю оставили маленький сувенир: пластиковую фигурку «Магнолии». К нашим бокалам для воды прислонили бумажные программки, и я открыла свою. В списке артистов значились Кассиди Норман, Тоби Маршан, Грэди Морган, Том Штайн и Анджела Комо.

Официанты начали разносить тарелки с ужином, а капитан Майк, в белой униформе с иголочки, вышел на сцену. Он представился в микрофон и объявил, что представление начнётся чуть раньше, чем было задумано.

– Мы решили провести его сразу после ужина, потому что нам с вами очень повезло, господа: у нас на борту местный историк, Лютер Элдридж! Аплодисменты Лютеру!

Тот смущённо поднялся, и все захлопали.

– Лютер любезно предложил провести экскурсию по Острову Каменного Одиночества под лунным светом, – добавил капитан, и по залу пробежали восторженные шепотки.

Вскоре после этого Майк занял своё место за столом, напротив миссис Махоуни, и весь вечер развлекал нас историями приключений на паровых судах.

Ужин прошёл великолепно, но мне так не терпелось увидеть представление. Судя по программке, аудитория могла в нём участвовать: мы должны были раскрыть преступление по уликам и подсказкам. Наконец нам принесли десерт с чаем и кофе, и верхний свет трижды мигнул, а от дальней стены раздался гулкий голос:

– Господа, представление начинается!

Все лампы, кроме дежурного света, погасли. Гости ахнули, а миссис Махоуни крепко стиснула мою руку. Секунду спустя вспыхнули яркие софиты, и комната разразилась аплодисментами. Не считая слабого мерцания бра на стенах, в зале теперь было так же темно, как в обычном театре.

– Потрясающе! – прошептал Лютер, наклоняясь ко мне и кивая на сцену.

Декорации создавали точную копию смотрового салона на Звёздной палубе «Красавицы Магнолии», но все артисты были одеты в костюмы конца XIX века. Нас словно перенесло назад во времени, в эпоху Марка Твена.

Кассиди в историческом макияже, парике и платье выглядела изысканно и чарующе. В первой сцене она играла в шашки с Тоби Маршаном, и к концу второй сцены первого акта всем было уже ясно, что его персонаж – беспринципный обманщик, желавший втереться в доверие к богатой одинокой вдове ради её денег. Ещё двое артистов – их я уже видела сегодня в столовой, когда они шептались после ссоры Кассиди с Тоби, – играли первого помощника капитана на корабле и девушку, которая путешествовала сама по себе, однако их персонажи вели себя не менее подозрительно. Единственным «хорошим парнем» казался Грэди Морган – капитан выдуманного парохода.

В середине первого акта я уже поняла, что нашим «преступлением» будет убийство. История постепенно развивалась, и я ловила каждую деталь, собирая подсказки. В антракте перед вторым актом капитан Майк намекнул, что аудитория должна будет угадать, кто преступник.