Похоже, в этот раз Трэа решила не залечивать сломанные ребра.

Ивори тут же развернулась и, взяв какую-то тряпку, положила ее мне на лицо. Приятная влага тут же потекла по коже, но из-за жара ощущения тут же забылись.

– Сколько я был без сознания? – с трудом спросил я.

Каждый произнесенный звук отдавался жуткой болью.

– Около пяти лейтов, – обеспокоенно сказала Ивори, водя мокрой тряпкой по моему лицу. Потом она отжала ее и начала водить по моему торсу.

Я взглянул на нее, но на какие-то эмоции уже не было сил.

– Ты весь в крови, я ее смываю, – пояснила она и вновь развернулась.

Где-то помочив тряпку, скорее всего, в луже, Ивори продолжила смывать с меня кровь, а я попытался вздохнуть полной грудью.

Не получилось – чертовы ребра не давали нормально дышать.

– Ты очень разозлил ее, – говорила Ивори тихо. Ее голос, на удивление, успокаивал меня, хоть ощущение обреченности уже крепко засело внутри души. – Я же говорила, не нужно было этого делать. – Она с сочувствием взглянула на меня.

– Это был мой шанс… – прохрипел я.

Ивори отложила тряпку и вздохнула.

– Она могла убить тебя. Я никогда не видела ее такой злой. – Девушка помолчала, но все же продолжила: – Знаешь, мне кажется, что она может знать про меня, – неуверенно произнесла Ивори.

– Но как? – сорвалось с моих губ.

Что-то плохо она в таком случае реагировала на мои слова…

– Я не уверена. Помнишь, она еще сказала: «Хочешь сказать, моя подруга – грязный немощный старик?» Потом она посмотрела на меня и вдруг ударила тебя. – Девушка на мгновение задумалась, но все же произнесла: – Мне кажется, она каким-то образом увидела часть моей души.

– Но почему она не освободила тебя? – прошептал я.

– Может, она будет говорить с Мерулой. Но вряд ли. Трэа неглупая, но в то же время слишком настырная – она может самостоятельно попытаться все узнать. А если об этом проведает Мерула…

– Она сядет рядом с нами, – закончил за девушку я.

– Именно. У меня плохое предчувствие…

Я вздохнул. Вздох болью полоснул по легким, словно кончиком кинжала, отчего я неосознанно поморщился.

Голова пошла кругом. Видимо, пяти лейтов для восстановления организма было недостаточно. И эти загадки, которыми говорит Ивори…

– Отдыхай, – тихо сказала девушка и, встав, отошла к противоположному углу.

Я послушно закрыл глаза.

Информация об Ивори – мой единственный шанс. Нужно подождать подходящего момента и попробовать снова.

Если успею дождаться.

С каждым днем пытки Алден становились все суровее. Почти все мои кости уже опробовали на себе силы ударов ведьмы, а на теле не осталось места, где не бывало бы синяков.

Эта Алден… Будь у меня силы – я бы убил ее.

Казалось, только злость помогала мне сохранять сознание. Черная, жгучая злость, просочившаяся в мое тело вместе с жестокими пытками, холодная ненависть и желание уничтожить ту тварь, которая причиняет мне столько боли.

Сколько я здесь уже? Пару дней? Неделю? Две?

Я сбился со счета.

Но с каждым днем чувствовал, как что-то внутри ломается.

С каждым разом все больше.

Крики Ивори были вместо бардов в привычных мне тавернах. Только в этой вместо перин был каменный пол, вместо вина – кровь, а вместо мелодий – крики. Мои и Ивори.

Как и пообещала Мерула, на следующий день после разговора с ней ведьма лишила меня воды. Правда, через два дня Трэа снова принесла мне графин.

– Жаль, что не эль! – грустно усмехнулся я, и мне стало до жути смешно.

Наверное, над такими вещами смеются сумасшедшие.

Быть может, скоро я действительно им стану.

С каждым днем я чувствовал себя все хуже. Неудержимое желание рассказать ей все, лишь бы она просто… убила меня? Нет, я не готов был сдаваться, я игнорировал это желание как только мог.

Я не сдамся. Ни за что.

Внимательно наблюдая за своим палачом в течение этого времени, я понял, что на Трэю сильно давит Мерула. Видимо, ведьме нужно было подчинить меня как можно скорее, а я почему-то не сдавался. Трэа пыталась сильнее избивать меня и применять более изощренные способы пыток, но это не слишком помогало.

Я боялся только одного: что Меруле надоест ожидание и она сама возьмется за мое подчиние.

Также я с ужасом понял, что через пару дней, скорее всего, сломается Ивори. Она ведь девушка, пускай и ведьма, да еще и занимается ею сама Мерула. Но я заметил и другое: Трэа, когда приходила сюда, все чаще кидала взгляды на бессознательную Ивори. Мне оставалось лишь догадываться, знает ли она об обмане Мерулы.

Но с каждым днем таких переживаний становилось все меньше – их место занимало безразличие и смирение с возможным несчастливым концом.

Даже чувство голода уже не было властно надо мной. Я знал, что скоро должна прийти Алден с пайком, но, кажется, не чувствовал уже ничего. Даже вода под ногами уже не бросала в дрожь, а редкие разговоры с Ивори не давали прежней отрады, которая эти дни спасала от сумасшествия.

Примерно через лейт дверь в помещение наконец отворилась. Я вскинул голову, словно марионетка, и безжизненно посмотрел на вошедшую Алден.

Сегодня она была одета, словно для похода, – охотничий костюм, на спине мешок, а волосы собраны в высокий хвост. И в ее руках почему-то не было привычной для меня еды.

Меня решили воспитывать с помощью голода?

– Решила оставить без еды? – осведомился равнодушно я, осматривая девушку.

Она глянула на меня и замялась, словно обдумывая важный шаг, потом посмотрела на Ивори, снова на меня.

– Встать, – наконец приказала она.

Я послушно поднялся, и искра удивления блеснула где-то в глубине почерневшего разума.

Меня что, переводят в другую камеру?

– Ты идешь со мной. – Она резко развернулась и пошла к двери.

– Зачем? – сорвалось с моих губ.

– Заткнись, – бросила ведьма и вышла из камеры, осматриваясь. Я нахмурился, но пошел за ней и вскоре был уже в коридоре.

Какой прекрасный шанс сбежать! Но сил едва хватало на то, чтобы переставлять ноги, – о нападении на ведьму не могло быть и речи, и я послушно плелся следом, как верный пес за хозяйкой.

Грр… Что за ассоциации приходят мне в голову?

Мы шли по коридору несколько мгновений, и вот появилась лестница. Я, не заметив ее, споткнулся о первую ступеньку и чуть не упал.

– Тише, – нервно произнесла Трэа и подтолкнула меня наверх, все еще озираясь.