Последней мыслью было то, что Алден только разогревалась.

Очнулся я от ужасающих звуков, пробирающих до костей. Нет, это были даже не крики – настоящий вой и истерика, полная отчаяния и боли.

Громкий плач, мольбы и хрипы, звук рвущихся мышц и стекающей на каменное покрытие крови.

Я с трудом разлепил глаза и попытался вспомнить, что произошло. Все тело ужасно ныло, во рту был стальной привкус крови, и я сразу же вспомнил встречу с Алден. Но сейчас кричал определенно не я.

В камере оказалось светло, по-прежнему горели все факелы. Я понял, что лежу лицом вниз, но сил сесть не было. С трудом я смог повернуть голову в сторону криков.

Жгучий страх тут же пронзил все тело – захотелось закрыть глаза, перестать слышать, но отчего-то я продолжал смотреть…

Недалеко от меня к стене была привязана Ивори. Ее руки, сведенные над головой, притянуты к стене толстой веревкой.

Напротив нее стояла Мерула. Ведьма нещадно била девушку по лицу кулаками. Она остановилась и потерла руки, видимо разминая их. Меня Мерула, похоже, не замечала, полностью увлеченная избиением моей сокамерницы.

Но дальнейшее оказалось страшнее – Мерула не собиралась только избивать Ивори – она была намерена применить магию.

Ведьма вытянула руку в сторону, и та засветилась лиловым светом, в следующее мгновение являя вместо конечности ужасное орудие. Что-то похожее на наконечник стрелы, только огромный, подвижный и явно очень острый.

В голову заползла смутная мысль о том, что она применит это против Ивори. И я оказался прав.

Оружие вонзилось в ногу девушке в районе бедра и начало разрезать и кромсать кожу.

Ужасающее кровавое месиво и расширившиеся глаза Ивори, а после дикий крик.

В этот момент боль в теле словно исчезла – в одно мгновение ненависть окрылила так, что я оторвался от каменного пола и рванулся в сторону ведьм.

– Не тронь ее! – прошипел я, когда почти дотянулся до Мерулы, но ведьма лишь ухмыльнулась.

Направила в мою сторону свободную руку. Миг – и я уже чувствую удар о стену и жгучую боль.

Ивори продолжала громко кричать, из глаз ее катились слезы. Из-за повреждений ноги девушка не могла стоять – безжизненно висела.

Но Мерула не успокоилась. Она подняла превращенную руку и кончиком провела по оголенному животу девушки, оставляя глубокие порезы, но не распахивая живот так же, как и ногу.

Истошные крики, видимо, раздражали Мерулу. Один крепкий удар по лицу пленницы – и крик заглох где-то в груди.

Меня мелко трясло, то ли от собственной боли, то ли от криков девушки. Понимая, что больше уже подняться не смогу, я отвернулся, не в силах больше наблюдать за этим.

По крикам Ивори было понятно, что Мерула только расходится. Я слышал удары, смачные пощечины, плач девушки и тихий смех Мерулы. На несколько мгновений крики прекратились – видимо, старшая ведьма думала, как ее пытать дальше, но потом продолжились.

Это длилось, наверное, пару лейтов. Но наконец я услышал звук упавшего тела и удаляющиеся шаги. Тут же повернул голову и заметил истекающую кровью Ивори. Шипя от боли, я подполз к ней и похлопал девушку по щекам. Все ее тело было в ранах, порезах и ожогах. Ивори лишь рвано выдохнула и отключилась.

Усилием воли мне все-таки удалось опустить взгляд на ее ногу. Я ожидал увидеть то кровавое месиво, что уже видел, но… Нога была чиста. Будто Мерула и не трогала ее – словно по щелчку пальцев все зажило или это разыгралась моя больная фантазия и туманное сознание, которое окончательно рассыпалось с каждым мгновением.

Нет, это было не видение…

Это регенерация. Заклятие, которым Мерула исцелила Ивори.

Но только для того, чтобы в следующий раз повторить жестокую пытку.

Я с трудом отполз к стене и прислонился к ней спиной, тяжело дыша. Неужели Алден будет проделывать со мной то же самое? Или это так проявляется жестокость Мерулы?

Голова шла кругом от того, что я видел сегодня. Нужно было уходить отсюда как можно скорее, но для этого нужно усыпить бдительность Алден.

Как это сделать? Может, попробовать рассказать ей про Ивори?

Не поверит? Плевать, все равно попробую.

Тишина в камере напрягала. Я по-прежнему почти не мог двигаться, поэтому решил осмотреть себя на наличие переломов. Руки и ноги действовали нормально, правда, это причиняло ужасную боль, но переломов, кажется, не было. Дышал я тоже нормально, значит, и ребра были в порядке. Видимо, в прошлый раз мне ничего не сломали – лишь нанесли увечья с целью причинить боль.

От раздумий меня отвлек скрип двери. Неужели пришла моя очередь?

Я почти угадал. В дверях оказалась Трэа, но только в руках у нее был графин с водой и буханка хлеба.

Она подошла и оценивающе взглянула на меня.

Неужели у них предусмотрено кормление?

– Держи, – произнесла она и кинула буханку, а графин поставила на пол.

Как же хочется есть…

– Не надумал говорить?

– Нет, – ядовито ответил я, пресекая желание как можно быстрее схватить принесенный хлеб.

Алден развернулась и направилась к двери, а я терпеливо ждал, когда она уйдет.

Но блондинка остановилась перед дверью и холодно произнесла:

– Ты ведь видел, как пытает Мерула? Я могу точно так же, поэтому советую тебе поскорее думать.

И скрылась за дверью.

Я рвано выдохнул и провел рукой по лицу.

Какой смысл мне рассказывать ей секреты инквизиторов, если я точно знаю, что она должна меня подчинить? Даже если я расскажу ей все – пытки продолжатся, ведь Мерула так приказала. Может, конечно, подчиненные люди уже не в состоянии думать, но все же…

Когда дверь захлопнулась, я с жадностью набросился на хлеб. С большим трудом смог заставить себя оставить половину про запас, так же поступил и с водой – ведь я не знал, сделают ли ведьмы такой подарок еще раз.

Время тянулось медленно, но вскоре Ивори очнулась. Девушка сначала захрипела, а потом подняла голову. Сил идти не было, но я смог подползти к ней и обеспокоенно заглянул в глаза.

– Как ты? – тихо спросил я, протягивая ей воду. Девушка недоверчиво посмотрела на меня, но все же взяла графин и залпом осушила.

– Ужасно, – честно призналась она и посмотрела на меня. – Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что попытался спасти и дал воду. – Она слабо улыбнулась.

Я ничего не ответил, лишь помог Ивори сесть около стены и сам последовал ее примеру.

– Ты, наверное, думаешь, – тихо прошептала Ивори, – почему меня пытают так жестоко?